Золушка XY

– Что, так и будешь молчать, Дюймовочка? – спросил Эдуард.

– У меня слишком много дел, и обращать внимание на бездельников некогда, – спокойно ответила Вероника, по-прежнему не глядя на него и продолжая вытирать пыль.

Сказать что-то еще Карлов младший не успел – дверь в гостиную распахнулась, и вбежала Олеся в коротеньком трикотажном платьице на тоненьких бретельках. Ее точеная фигурка уже полностью сформировалась к четырнадцати годам.

– Ника, я пришла помочь, – прощебетала она нежным голоском. – Одной тебе не успеть все сделать ко времени.

Что стало с Эдуардом! Его как будто подменили. Он резко соскочил с дивана и проговорил нормальным голосом нормального человека:

– Я тоже могу помочь – четыре руки хорошо, а шесть лучше.

Вероника подбоченилась и с хитрым прищуром во взгляде посмотрела на Карлова младшего.

– Ладно, ты Эдик займись тогда посудой. Правильно расставь ее, ничего не упустив. Ты ведь из интеллигентной семьи, – с ехидцей добавила она, – значит, сделаешь все, как нужно. А мы с Олесенькой пойдем займемся канапе и другими холодными закусками, – схватив девушку за руку, она потянула ту на кухню, едва сдерживая рвущийся изнутри смех.

Эдуард злобно уставился на посуду, борясь с желанием всю ее переколотить. Но делать нечего, придется выполнять поручение, не может же он ударить в грязь лицом перед Олесей, внимание которой так старательно пытался обратить на себя. Он свирепо схватил полотенце и принялся натирать до блеска фарфоровые предметы. Дверь отворилась и показалась смеющаяся голова Вероники:

– Забыла предупредить, сервировать нужно для меню из четырех блюд. Да, и фужеры, – спохватилась она, – под морс, белое и красное вино, и виски.

Не успел Эдуард хоть как-то отреагировать, как она уже снова скрылась за дверью.

С еще более мрачным видом он продолжил свою работу. Но сделать нужно, как следует, чтобы похвастаться перед Олесей.  Благо, он знал все назубок. Приемы в этом доме случались часто, он на них всегда присутствовал. Кроме того, он любил наблюдать за умелыми движениями Вероники, не упуская возможности ее подкалывать.

С важным видом вернулась домработница с ворохом салфеток, зажатым под мышкой и двумя вазами с цветами. Окинув взглядом стол, она одобрительно кивнула и расставила на нем цветы. Салфетки вручила Эдуарду и не менее важно удалилась.

Эдуард мастерски свернул полотняные тряпочки и положил их каждому гостю на закусочную тарелку. В средней части стола на специальной подставке установил приборы с солью и перцем, рядом поставил вазочку с горчицей. Стол приобрел законченный вид.

Безупречные мелкие розочки красовались в невысоких вазах, чтобы не заслонять собой людей, что займут свои места за столом, или блюда, ради которых и выполнялась такая тщательная сервировка.

Вернулись Вероника с Олесей, неся блюда с холодной закуской.

– Да ты у нас просто мастер! – похвалила Вероника. – Советую посвятить этому жизнь, – тут же ехидно добавила она.

Эдуард пропустил ее слова мимо ушей. Он смотрел на Олесю, которая не обращала на него внимания, хлопоча возле стола. В сердцах он развернулся и вылетел из гостиной, сильно хлопнув дверью. Вероника весело рассмеялась, а Олеся только удивленно приподняла брови.

– Наш мальчик получил по заслугам, – сквозь смех проговорила Вероника. – Не все ему издеваться над людьми, пора и самому побывать в их шкуре, – заметив удивленный взгляд Олеси, добавила: – Все нормально, не забивай себе голову, продолжаем накрывать на стол. Пошли за напитками.

– А он красиво все сделал, правда? – спросила Олеся, оглядывая стол.

– Это точно. Я же говорю – у парня талант, – констатировала Вероника.

Эдуард, тем временем, стремительно выскочил из дома и направился в сторону гаража, полюбоваться на свой Феррари, как делал всегда, когда находился в крайнем раздражении. «Эта маленькая сучка совсем не обращает на меня внимания, – думал он, поглаживая ярко-красный капот. – Нужно будет отомстить ей, только как? Что-нибудь придумаю». Заметив маленькое темное пятнышко на левом крыле, он решил: «Завтра дам задание нашему Золушке помыть ее. Пусть отрабатывает харчи, а то, ишь, какой умный выискался, живет тут на всем готовом. А кто он такой? Да никто».

На пути к дому Эдуард завернул в мастерскую Олеси, что располагалась в отдельной небольшой постройке – маленьком уютном домике. Это была личная территория Олеси, где она вольна была делать все, что захочет. Сейчас мастерская пустовала.

Схватив первое, что попалось под руку – масляные краски, Эдуард выскочил из мастерской, воровато оглянулся и кинул их через забор. Вот в этом был весь младший сын Карлова Максима Анатольевича – мелкий пакостник. С чувством глубокого удовлетворения он направился к дому, уже предвидя, как Олеся, нервничая, станет искать эти дурацкие краски.

Одного не учел Эдуард, что из окна мансарды Илья все прекрасно видел. Как только пакостник скрылся в доме, Илья спустился, поднял краски и вернул их обратно в мастерскую. Он уже давно решил не связываться с Карловым младшим по пустякам. К чему лишние проблемы? Но внимательно следить за мелким вредителем не переставал.

***

– Сашенька! Папа уже выкурил две сигареты. Скоро начнет нервничать.

– Уже иду! – крикнула изящная шатенка, сидящая перед туалетным столиком и добавляющая последние штрихи к безупречному макияжу. – Еще пять минут.

Она провела щеткой по длинным волнистым волосам, брызнула на себя немного духов и встала из-за столика. Стройную фигуру подчеркивало маленькое черное платье с глубоким вырезом. Короткие рукава открывали безупречной формы руки с узкой кистью и длинными пальцами.

Туфли на каблуке делали и без того высокую фигуру еще выше. Большие, зеленые глаза, почти не тронутые косметикой, светились умом и сообразительностью. Весь ее облик «кричал» о богатстве.

Она вышла из комнаты и по широкой лестнице спустилась в холл, где ее поджидали мать с отцом. Небольшого роста кругленький мужчина с дымящейся сигаретой в зубах нервно расхаживал взад-вперед, что-то бубня себе под нос и размахивая руками. Высокая красивая брюнетка, лет сорока пяти, в стильном бежевом костюме пыталась его успокоить.

– Вася, она уже идет. Прекрати маячить у меня перед глазами.

– Да, да, папуля, видишь, я уже здесь, – произнесла девушка, преодолевая последнюю ступеньку и крепко держась за перила. – Можно отправляться.

– Слава богу! – в сердцах произнес толстячок. – Мы опоздаем не меньше, чем на час. В приличном обществе себе такого не позволяют. В Англии даже десять минут опоздания уже считается проявлением неуважения, а мы…

– Пап, мы не в Англии, успокойся, – перебила его девушка. – У нас это считается нормальным. Кроме того, ты, как всегда, сильно преувеличиваешь, мы опоздаем всего на полчаса. Пробок уже нет, доберемся быстро.

Толстячок продолжал ворчать, но уже более добродушно. Они вышли во двор, где их поджидал черный БМВ. Водитель предусмотрительно распахнул дверцы.

– В Гайд-парк, – скомандовал толстячок, когда все уселись в машину.

– Что отмечаем сегодня? – спросила брюнетка у мужа.

– Забыла, что ли? Открытие нового оздоровительного центра.

– Сколько их у него? Я уже со счета сбилась.

– Неважно сколько, а важно то, что от каждого твоей фирме перепадает процент, – самодовольно хохотнул муж.

Дочь не участвовала в разговоре, она сидела и думала, что жажда накопительства не имеет предела. Вот у ее отца уже столько денег, в стольких банках, что хватит и ей – его единственной дочери, и ее детям. А он все радовался любой дополнительной возможности заработать. В глубине души ругая себя за ханжество (сама же активно пользовалась деньгами отца), не могла не осуждать его. Хорошо хоть она значительно облегчала его кошелек, много тратя на благотворительность. Но и тут вела себя довольно странно из-за специфического отношения к людям. Она считала, что жалости заслуживают только старики и дети, остальные могут позаботиться о себе сами. Поэтому, ее благотворительность распространялась только на детские дома и пансионаты для престарелых и инвалидов, не более. В семье ей принадлежала главенствующая роль. Все делалось так, как она того хотела.

Александра Стоянова, дочь заместителя мэра, двадцатитрехлетняя красавица, одна из главных модниц Екатеринбурга, которая часто красовалась на глянцевых страницах модных журналов, закончила факультет иностранных языков Свердловского Университета. Полгода провела на стажировке в Англии. Год назад вернулась из Лондона и сейчас занималась вполне успешным предпринимательством. Отец помог ей открыть британо-американский лингвистический клуб, который пользовался популярностью в городе. Там обучались и взрослые, и дети. Александра нанимала только высококлассных преподавателей. Определенное количество часов преподавание велось англоязычным специалистами, которые работали в России по контракту, и были приглашены из Англии, Америки или Канады.

Отец с матерью гордились дочерью и потакали ей во всем. Она платила им снисходительной любовью, прощая слабости.

Александра не любила всякого рода банкеты, особенно с полным обслуживанием. Точность исполнения ритуалов и количество формальностей на таких мероприятиях ее бесили. Особенно выводило из себя, что места за столом следовало занимать согласно плану рассадки.

Слава богу, сегодня ей предстояло провести время совсем по-другому, практически в кругу родственников. Но люди, к которым они ехали, относили себя к высшему обществу, приходилось вести себя соответственно, соблюдая этикет. Отчего Александру и не радовало предстоящая встреча. Все эти формальности любое застолье способно превратить в скучнейшую процедуру.

Александра отлично знала правила поведения, но иногда была не прочь их нарушить. Изредка она любила перехватить что-нибудь в Макдоналдсе, держа гамбургер обеими руками и удобно разместив локти на столе. Там можно широко открывать рот, облизывать соленые после картофеля фри пальцы. И не нужно держать ложку обязательно между большим и указательным пальцем, чтобы при этом её ручка слегка упиралась в средний палец…

Машина въехала в автоматические ворота и подкатила к парадному входу в дом. Там их уже поджидал высокий мужчина, одетый в дорогой костюм, со слегка брезгливым выражением на лице. Впрочем, оно сменилось вялой улыбкой, когда он помогал выходить из машины матери Александры, и засветилось от восторга, когда целовал губы, которые ему подставила девушка, выйдя из машины.

Старший сын Карлова, Лев Максимович, во всем старался подражать отцу. Та же манера говорить и держать себя, тот же высокий рост. Но на этом их сходство и заканчивалось. Лицом он походил на покойную мать – большие, подернутые дымкой, карие глаза, аккуратный прямой нос, маленький рот. Черты лица скорее напоминали женские. Русые волосы, подкрашиваемые втайне от всех для придания им более насыщенного цвета, были гладко зачесаны назад, открывая овальные залысины. Ногти на руках всегда наманикюрены. В отличие от накачанной фигуры отца, его телосложение было слегка обтекаемым, без четких контуров. Лев терпеть не мог заниматься спортом и никогда не посещал тренажерный зал.

– Чего замешкались, гости дорогие? – в дверном проеме появилась подтянутая фигура Карлова старшего в светло-бежевом костюме. – Закуски уже давно на столе, только и дожидаются, когда их съедят. Прошу, заходите, – с этими словами, он обменялся рукопожатием с круглым толстячком, элегантно подставил локоть матери Александры и повел гостей в столовую.