Жаркое свидание в Майями

И что она об этом знает? Его дед умер через два года после ее рождения.

– Папа считает, что с твоей стороны эгоистично скрывать работы вашего деда, и я согласна.

Значит, теперь это был папа? Она уже давно так не называла отца.

– Получается, я эгоист, – сказал Сандро. – Я могу жить с этим.

Она со стуком положила свою крошечную ложечку.

– Ты теперь большая шишка! Почему бы не использовать это, чтобы продвигать его работы? Пусть люди откроют его творчество для себя. Ты удивишься, узнав, сколько они заплатят…

– Нет.

– Ладно, – махнула она рукой. – Если тебе не интересно, давай я попробую. Я никогда не буду такой большой, как ты, но…

– Нет.

Будучи старшим внуком, Эдди счастливо унаследовал дедушкину рыбацкую лодку. Сандро унаследовал это бесценное искусство. Официального оглашения завещания не было, но, будучи мальчиками, они согласились на это. Лодку продали на металлолом много лет назад. Однако искусство переживет их всех.

– Почему? – огрызнулась Сабина. – Ты делаешь это для своих друзей? Почему не сделать то же самое для своей семьи?

– О чем ты говоришь?

– Ресторан Майлза! Концерты диджея Джордана! Ты посещаешь их мероприятия, и они набирают рейтинг! Они стали знаменитыми благодаря тебе!

Если бы он был мелочным, то добавил бы к этому списку ее карьеру блогера о путешествиях.

– Я их не продвигаю. Я посещаю их мероприятия в свободное время. Я ничего не могу поделать, если мои друзья талантливы.

– А как ты назовешь прямые трансляции в своей соцсети их мероприятий? По-моему, это называется рекламой.

– Я называю это «жить своей жизнью». Какой смысл рекламировать картины моего деда? Он не собирался их продавать. Он надеялся передать их своим детям… и племяннице.

Она схватила банан из вазы с фруктами, которую Марица держала полной, и вихрем вылетела из кухни.

– Увидимся позже, дядя!

Дверь в спальню Сабины захлопнулась. Что он собирается делать с растущей пропастью между ним и его семьей? После того как он два года назад привез домой «Оскар», его отношения с немногими оставшимися членами семьи ухудшились. Его брат редко звонил, и теперь он забивал голову Сабины странными идеями. Это опечалило его. Поскольку их отец давно умер, а две трети его родственников вернулись на Кубу, Сандро не воспринимал семью как нечто само собой разумеющееся.

Его отвлек телефон. Сандро был рад переключиться от грустных мыслей.

Сначала ему написала Джорджина Гарсиа, известная как Джиджи, его близкая подруга. Благодаря ей он в свое время получил роль в фильме «Теням нужен свет». Она прилетела в Майами на неделю Арт Базеля и приглашала Сандро посетить мероприятия вместе.

Практически сразу же после сообщения Джиджи ему позвонила Лесли Чепмен, его агент, и сообщила, что начало съемок откладывается на несколько недель. Новость выбила Сандро из колеи, так как он привык работать и совершенно не знал, что делать со свободным временем. К тому же роль в масштабном фантастическом фильме была важной следующей ступенью в его карьере.

Будучи чернокожей женщиной в Голливуде, Лесли понимала этот бизнес лучше, чем кто-либо другой. Она знала, как трудно сломать былые стереотипы и получить те роли, которые привлекают внимание актера. Сандро был опытным актером, но, если бы он не подписал контракт с Лесли, ему всю жизнь пришлось бы играть роли плохих парней или «каких-нибудь латиноамериканцев». Теперь, когда его карьера шла полным ходом, он пребывал в настроении «куй-железо-пока-горячо». Она надеялась, что его номинируют на «Золотой глобус», поэтому просила хорошенько отдохнуть перед предстоящими событиями.

Он растянулся в шезлонге и наконец ответил на сообщение Джиджи. Да, он в деле, он пойдет отдыхать. Но… У него на уме было что-то еще.

«Встретимся с вами в Базеле».

Глава 6

В течение четырех дней в декабре Майами-Бич был эпицентром мира искусства. Арт Базель привлек богатую, состоятельную толпу, у которой были деньги, чтобы тратить их впустую или инвестировать в современное искусство – так по-разному можно было назвать основное действие на ярмарке. Пикассо, гравюра Уорхола, Лихтенштейна, ослепленный Будда, миниатюрный фарфоровый унитаз или бюст Колумба, сделанный полностью из жевательной резинки, – все это считалось искусством.

Жаль, что Энджел была слишком рассеянна, чтобы оценить это в полной мере. В мыслях она снова и снова оказывалась в раю, целуя Алессандро Карденаса под водопадом.

Ее душевное состояние не ускользнуло от босса.

– Энджел! Ты дрожишь, как чихуа-хуа! Пожалуйста, успокойся.

Идеально! Ночь еще не началась, а Энджел уже успела разозлить Палому. Понятно, что Палома предпочла бы видеть здесь Жюстину, а не такого новичка, как Энджел. Но Жюстина лечила сломанную ногу, и заменить никем другим ее было невозможно.

– Мы конкурируем с галереями из Европы и всего мира. Мы должны соответствовать друг другу. Знаменитости чуют нервозность. Я знаю, что ты немного недотягиваешь до уровня. Это понятно. Степень в области изобразительного искусства не готовит вас к миру искусства. Но если ты не успокоишься, то заработаешь мне язву.

Энджел обиделась на это. Все с ее уровнем было нормально.

– Иди и выпей чего-нибудь в гостиной, пока не началась ночь и не пришли самые сливки общества.

По словам Паломы, существовала Европа и остальной мир, сливки общества и обычные люди, которые не стоили ее времени.

Энджел почти добралась до зала экспонатов, когда ее осенило: одним из этих долгожданных сливок общества вполне мог быть Алессандро. Конечно, он уже приобрел нужную картину, но, если в городе происходит такое грандиозное событие, он вполне может прийти сюда со своими друзьями.

Энджел направилась к бару, чтобы выпить вина. Ей был очень важен сегодняшний вечер как способ заработать. Только деньги помогут ей вернуться домой, в Орландо. Майами был городом, в котором она вряд ли когда-то построит карьеру. Ей нравилась местная атмосфера, но этот город никогда не был ее любимым местом. Она приехала сюда только ради Криса.

Из этих мыслей ее выдернул голос, прозвучавший очень близко от нее. Она обернулась и увидела его, в таком же виде, в котором он смотрел с рекламных плакатов. Вчера в мокрых плавках и мятой рубашке он был настолько близким, что она порой забывала о том, насколько он знаменит.

Сегодня вечером, в темно-сером костюме от Тома Форда, чисто выбритый, с ясными глазами, он обескураживал ее.

– Энджел?

– Черт возьми!

Алессандро сократил расстояние между ними.

– С тобой все в порядке?

Она была рассеянна и взволнованна, поэтому слова никак не хотели связываться в предложение.