Сновичи

Глава 6

Управляемые сны

Понедельник – день тяжелый. С этой мыслью встала Ангелина, пытаясь привести себя в порядок, а потом, просто забив на это, отправилась в институт в толстовке, которую первой достала из кучи стираных вещей. Первого сентября красивой побыла – достаточно, можно больше не париться на этот счет.

Ангелина замерла у зеркала и задумалась, разглядывая волосы, двумя длинными косами спускающиеся ниже плеч. Отросшая челка вилась, мешая глазам, но заправить за уши ее пока не получалось – приходилось терпеть. Что-то за лето изменилось, и Колобкова стала спокойнее относиться к своей внешности. Губы не такие пухлые, как хотелось бы, – ну и что? Глаза большие и синие – прекрасно! Рост средний, не низкий, не высокий – достаточно, чтобы комфортно жить в мире высоких людей.

Ангелина немного покрутилась, смотря, как в зеркале угадывается девичья фигура. Все лето бабушка гоняла ее на зарядку, напоминая, что однажды уйдет суперспособность подростка переваривать что угодно, и тогда тело будет копить все, что нужно и не нужно.

После школы Ангелина все больше стала задумываться о правилах взрослой жизни. Ей странно было, что ровесники спокойно могут не спать три ночи, пару часов покемарить, а потом снова скакать, будто так и надо. Мама говорила, что раньше тоже так могла. Она не запрещала, просто рассказывала, как попробовала сама упиться шестью литрами сидра и как потом страдала наутро. Ангелина улыбнулась, вспоминая этот разговор. Самой ей алкоголь брать не хотелось, хоть летом и исполнилось восемнадцать. Хватило попробовать, что намешали одноклассники – виски с колой, – не понравилось.

Еще немного покрутившись у зеркала, Ангелина взяла рюкзак, новые наушники, надела кеды и поехала в институт. В дороге вспомнился вопрос мамы: «У вас в литературном, небось, сплошные девчонки, мальчиков вообще нет?» Можно ли сказать, что курсу повезло и мальчиков было чуть меньше, чем девочек? Все-таки суть текста изучать одинаково интересно как одним, так и другим.

– Мам, это предрассудки, что в филологии только женщины. У нас много классных лекторов и мастеров.

Мама улыбнулась чему-то своему и оставила эту тему. Ангелина заметила, что стоило появиться в их жизни ухожору, как сошли на нет все разговоры об отношениях, парнях и необходимости с кем-то встречаться. Мама хваталась за свое счастье, не мешая дочери строить свое.

Курс уже успел разбиться на группки. Ангелина не всех могла назвать по именам, но по большей части запомнила, кто с ней на одном семинаре учится. Как-то само получилось, что рядом с ней сидел Вацлав. Приятная компания, а главное – умная. Если бы не знание, что он с ней на одном курсе, она решила бы, что Вацлав минимум несколько семестров уже отучился. Как и на первых занятиях, рядом сели близнецы, которые точно не дадут заснуть на скучной паре. Сзади расположились Вилга и девочка, которую Ангелина запомнила как Марфу. Переспрашивать было неудобно, а уверенности, что она именно Марфа, не было. Сначала показалось, что Вилга из тех, кто собирает вокруг себя весь цвет курса и ходит, будто свитой окруженная. Но чем больше Ангелина за ней наблюдала, тем больше видела неуверенности, спрятанной за красивой одеждой. Наблюдательность – то, что воспитывала в девочке бабушка, словно тревожась, что мать, пережившая тяжелый разрыв, опять свалится в депрессию.

– Вы залились кофе? – Игорь держал в руках огромный стаканчик, который источал аромат на всю аудиторию. – У нас сейчас будет лучшее снотворное из всех – история мировых цивилизаций.

– Вообще-то, история шумеров – это очень интересно! – возмутилась Марфа.

– Я тебя сфотографирую во время пары и покажу потом, как тебе было интересно, – подколол ее Вова.

В прошлый раз Марфа мирно посапывала, не переживая, что Инга Викторовна ее запомнит. Ангелина поразилась тогда ее смелости. Или усталости.

– А как вам наш историк? – спросила Вилга, накручивая длинную прядь волос на палец.

– Какой? – не понял Вацлав.

– Ну шкаф этот, с бородой, – улыбнулась Речкина.

– Он же не историю ведет, а старославянский, – поправила Ангелина.

– Да без разницы, – махнула рукой Вилга. – Пусть хоть философию.

Обсудить бородатый шкаф не удалось – в аудиторию зашла Инга Викторовна, и в помещении повисла гробовая тишина. Женщина поздоровалась с курсом и начала лекцию.

Ангелина тщетно пыталась бодриться, взяла у Игоря кофе в надежде, что напиток ей поможет, – тщетно. Как бы ни была интересна тема аккадской клинописи, сон был сильнее. Только Камиль сидел и строчил конспект. Интересно, он так старался потому, что его настолько увлекает, что спать не хочется, или потому, что фамилия деда висит цепью, – упаси господи опорочить?

Ангелина пыталась отвлечь себя разглядыванием рисунка на рубашке Камиля. Она только сейчас обратила внимание, что тот каждый раз надевает новую рубашку. При этом они были с интересными принтами. Сегодня были гуси. Волосы у Камиля на затылке вились кольцами и немного закрывали шею. Ангелина скосила глаза на Вацлава. Тот скучающе ковырялся в телефоне. В отличие от Камиля, Вацлав ходил в однотонных толстовках, но очень любил кольца и множество браслетов.

– Гематит и гранат, – прошептал он Ангелине.

– Чего? – не поняла Колобкова.

– Камни, – пояснил Плешков. – Гематит и гранат. Был еще шунгит, но я его порвал.

– А, – протянула Ангелина, надеясь, что Вацлав не заметил, как покраснели у нее уши. Настолько не скрываясь разглядывать человека рядом ей еще не доводилось.

– Интересно, какие украшения носили шумеры? – Вацлав задумчиво посмотрел на Ингу Викторовну.

– Глиняные, я думаю, – ответила Ангелина.

– Можем спросить, – хитро улыбнулся Вацлав. Ангелина посмотрела на него огромными глазами, но остановить не успела. – Извините, – Вацлав поднял руку, – а какие украшения носили шумеры? Тогда же не было наших технологий.

– Это не совсем по теме того, что я говорила, – заметила Инга Викторовна, – но если вы думаете, что шумерская цивилизация была настолько дремучей, что совсем ничего не знала об обработке металлов, то вы глубоко ошибаетесь. Есть раскопки, подтверждающие, что украшения древних шумеров сочетали в себе драгоценные камни и металлы. Их торговля распространялась далеко за пределы Двуречья.

Вацлав слушал внимательно, а Ангелина пыталась пошевелиться. Инга Викторовна смотрела прямо на их парту. Сон спугнул адреналин. Прозвенел звонок – пара закончилась.

– Куда дальше? – Вилга посмотрела на Камиля, и тот полез в телефон смотреть расписание.

– История, кабинет в соседнем корпусе, – ответил староста.

– О, опять шкаф будет! – довольно улыбнулась Вилга.

– Шкаф преподает старославянский, – закатила глаза Ангелина. – Историка мы еще не видели.

– Не знаю, как вы, а я за кофе сгоняю. – Игорь выкинул пустой стаканчик. – Еще одну подобную лекцию я переживу только со спичками в глазах и капельницей из кофеина.

– Никто не говорил, что будет легко, – ответила Марфа. Вова смерил ее уничижительным взглядом. – Это взрослая жизнь, легко в школе было.

– Знаешь, куда тебе надо? – Игорь встал рядом с братом, скрестив руки на груди.

– Куда? – не поняла Марфа.

– В комнату душнил, – ответил Вова. – Вот он тебе покажет.

Фарисов мотнул головой в сторону уходящего Камиля. Марфа надулась, но никуда не ушла.

– Будешь брать кофе, – напомнил Вацлав, – мне возьми.

– И мне, – вписалась Вилга.

– Да всем возьмем, – кивнул Вова и потащил брата, чтобы успеть во время короткой перемены.

Курс столпился возле кабинета, ожидая, когда откроются двери. Рядом стоял старый рояль, поеденный временем и, кажется, голодными студентами. Камиль куда-то пропал, а пара началась минут десять назад.

– У нас хоть одна пара начнется вовремя? – недовольно проворчала Вилга.

– ИДЦ вовремя началась, – заметил Вацлав.

– Что? – переспросила Марфа.

– История древних цивилизаций, – пояснил Вацлав. – То, что мы сейчас слушали.

– А-а. – Не очень было ясно, Марфа на самом деле поняла или просто так согласно протянула.

– Народ! – Ангелина не ожидала, что Камиль может так громко говорить. – У нас перестановка. Сейчас курс по списку делится на семинары и идет на старославянский. Первая группа идет к Аполлонову, в этом корпусе на втором этаже. Вторая группа возвращается в основное здание. У вас семинар ведет Буров.

– О, – обрадовалась Вилга, – шкаф будет! А вы говорили, что он не ведет историю!

– Он все еще не ведет историю, – подколол ее Игорь.

Нужный кабинет был открыт, и половина курса быстро разместилась за партами, ожидая преподавателя. Тот опаздывал. Это становилось уже привычкой – ждать половину пары Бурова.

– Классно получилось. – Фарисовы опять сели рядом, и весь ряд небольшой аудитории оказался занят самообразовавшейся компанией. – Мы все во второй половине списка. Даже Камиль.

– Марфа только в первой, – грустно заметила Вилга. – Она Борисова.

Но вся грусть быстро исчезла, когда рядом сел Мотов. Места ближе не оказалось, поэтому он занял единственный свободный стул.

– Сидим, ждем.

Вацлав вытянул вперед ноги и случайно задел Вову. Тот недовольно прокомментировал его длинные оглобли и полез вытирать штанину.

– А вы заметили, – встрепенулась Вилга, – что у нас деканшу зовут Инна Валерьевна, а преподшу – Инга Викторовна? Мы как это вообще должны запомнить?

– Так же легко, как все эти имена и тексты, – ответил Вацлав. – А еще то, каким образом в них отразился тот или иной исторический контекст.

– Я похожа на справочную? – нахмурилась Речкина.

– Если только ее в салоне красоты разместили, – заметил один из близнецов.

Ангелина готова была поклясться, что Камиль немного улыбнулся. Еще посидит с ними и вообще станет нормальным человеком.

Колдуненко тоже попал во вторую половину курса, но сел подальше ото всех. Ангелине показалось, что Гриша избегает однокурсников, хотя в первый день он весело общался с ними после пар. Он уткнулся носом в телефон и даже не стал доставать из ушей наушники. Ангелина хотела подойти, сама не зная зачем, но не успела. В аудиторию вошел Буров. Послышался вздох Вилги.

В целом пару можно было назвать интересной. Александр начал с алфавита, рассказывая разницу глаголицы и кириллицы и перемешивая исторические факты с шутками, которые становились понятны, только если внимательно слушать материал. Время пролетело быстро, и Ангелина не заметила, что в аудитории почти никого не осталось.

За партой, покрытой мхом, сидел Камиль, а в отдалении ковырялся в телефоне Гриша. Парты все больше стали напоминать бревна, а стулья – пеньки. Окна в аудитории треснули, из деревянных рам полезли молодые побеги. Колдуненко поднял голову, осмотрел кабинет, а потом перевел взгляд на Камиля и Ангелину.

– Пойдем, пока сами мхом не покрылись, – сказал он и вышел.

Ангелина встала со своего пенька, и тот быстро покрылся травой и ушел куда-то в пол. Сам пол был больше похож на землю. Но может ли быть земля на втором этаже?

Камиль быстро вышел следом, не задавая лишних вопросов. Его пенек превратился в куст. Ангелина ожидала, что он выйдет в коридор и посмотрит, что изменилось там, но за дверью оказались опушка леса, протоптанная тропинка и буйная зелень.

Камиль стоял в одной рубахе, закинув на плечо кафтан. Вместо привычных джинсов на нем были широкие штаны из грубого сукна. И словно в насмешку всему этому образу – его грубые ботинки, в которых он пришел утром на пары. Колдуненко видно не было – он быстро скрылся среди деревьев. По крайней мере, Ангелина решила, что Гриша поступил именно так. Не провалился он же сквозь землю.

Колобкова обернулась на аудиторию, но за спиной был лес. Сухой, безжизненный, так резко контрастирующий с зеленой поляной. Из леса несло смрадом, гнилыми листьями, сырой землей и, Ангелине показалось, гнилым мясом. Камиль стоял рядом и с беспокойством вглядывался в деревья.

– Куда Колдуненко делся? – спросил он.

– Не видела, – призналась Ангелина. – А мы вообще где?

Камиль не ответил, осмотрел поляну, подошел поближе к гнилому лесу, хотел коснуться ствола, но не рискнул. Смена одежды его не смущала. Как и то, что на Ангелине была не широкая толстовка, а сарафан в пол, понева и рубашка с широким рукавом. Обувь, которую скрывала юбка, осталась прежней – высокие кеды.

– Если это сон, – продолжила Ангелина, – то очень натуральный. Запахи, ветер, – она поежилась, – я даже ощущаю траву. Будто на самом деле в лесу.

Камиль грустно посмотрел на Колобкову и снова промолчал. Он словно знал больше, чем мог сказать. Или просто не хотел говорить. Его беспокоило не то, что лес был живым, а то, что Колдуненко куда-то исчез и рядом гниют деревья.

– А бывают коллективные сны? – Ангелина безуспешно пыталась разговорить Камиля.

– Бывают параллельные миры, – тихо сказал он. Настолько тихо, что Колобкова сначала решила, что ей показалось.

– Какова вероятность, что мы заснули на паре и нам снится один сон? – продолжала она гнуть свою линию.

– Какова вероятность, что мы задержались и Гришу сожрать успели? – Ангелина впервые увидела у Камиля эмоцию – раздражение.

– Не надо на меня свое недовольство сливать, – ощетинилась Ангелина. – Если ты понимаешь, что происходит, то я с удовольствием послушаю. Потому что я ни черта не понимаю!

– Не черти́ почем зря, – раздался рядом спокойный голос Колдуненко. – Не сожрали меня. Я вообще думал, что вы за мной идете.

Гриша был одет как Камиль, за исключением размера одежды, которая на его объемной фигуре висела мешком. Обувь при этом у него была другая. Невысокие сапожки с поднятым мысом по цвету сочетались со всем костюмом.

– Да как за тобой поспеть! – Камиль все еще был недовольным, но уже менее напряженным. – Я вышел, а тебя уже нет, а за спиной это. – Он махнул в сторону гнилого леса и поежился.

Гриша покачал головой. Вид леса доставлял ему физическую боль – по крайней мере, Ангелина видела именно так. Колдуненко бледнел, изучая мертвые деревья.

– Уйдем отсюда, – хрипло сказал он и быстро направился с поляны по тропинке. Ангелина и Камиль пошли следом, не желая снова остаться на поляне одни.

– Это сон или другой мир? – решила спросить Ангелина у Колдуненко.

– А ты как видишь?

Она ожидала услышать что угодно, но этот вопрос загнал девушку в ловушку. Как она видит? Да черт… Кто его знает… Может, это сон?

Камиль и Гриша шли впереди, тихо переговариваясь. Ангелину все больше бесила их причастность к этому тайному знанию. Они не задавались вопросом, что это такое. Не пытались понять, как сюда попали и в какой момент это произошло. Не спрашивали, почему Ангелина попала вместе с ними. Просто шли куда-то подальше от гниющего леса, обсуждая черт знает что!

– Да не знает он.

Ангелина даже подпрыгнула. Рядом с ней по дорожке шло странное существо. Кошка – не кошка, обезьяна – не обезьяна. Тело было у существа вытянутое и сухое, ребра торчали сквозь кожу так, что можно было разглядеть, как белеют кости, трущиеся изнутри. У существа был длинный хвост, в несколько раз длиннее хвоста обычной кошки. Лапы напоминали руки. Подобные еще были у котов сфинксов, но с длинным пальцами, украшенными изогнутыми когтями. На голове у существа торчали огромные уши, за которыми прятались маленькие рожки.

– Ни черт не знает, ни леший. – Существо шло рядом, шаг в шаг вместе с Ангелиной, а хвост змеей волочился по земле. – И мы рады бы узнать, да уходит знание вместе с душами в поле. А поле ничего не рассказывает. Никогда не рассказывало.

Ангелина молча слушала, как жалуется ей странное существо. А однокурсники уходили все дальше.

– А где мы?

Может, хоть это существо сможет дать ответ. Оно посмотрело на Ангелину, облизало длинным языком губы и проговорило:

– Снович, значит. – Не очень было понятно, довольно существо своим выводом или нет. – Что-то вы зачастили в последнее время. Не к добру.

– Что, извините?

Бабушка учила, что лучше свое искреннее удивление прятать куда-нибудь подальше, особенно если разговариваешь с тем, кто это удивление может неправильно считать. Поэтому Ангелина постаралась как можно спокойнее повторить свой вопрос существу. Может, это все-таки сон? Ведь люди не помнят, как оказываются во снах. Просто появляются и идут по его сюжету. Так и они появились в аудитории, заросшей мхом, а теперь идут по лесу. И наверное, Камиль и Гриша так и вели бы себя в жизни. Интересно, в какой момент Ангелина заснула?

– Так все-таки где мы?

– А ты как думаешь? – спросило существо.

– Никак, – огрызнулась Ангелина и ускорила шаг.

Ей хотелось прямого ответа. Колобкова не успела далеко уйти, как в спину толкнуло что-то тяжелое, и девушка полетела на землю.

– Тихо, – прошептало в самое ухо существо. – Он не должен тебя увидеть.

Ангелина не поняла, о чем речь, спихнула с себя сущность и аккуратно приподнялась. Впереди на тропинке сидел Камиль, прижимая руку к голове, а над ним склонился огромный монстр. Получеловек, полузмей. У него должен был быть хвост, но Ангелина видела только замотанный в тряпки обрубок. Змей все ниже наклонялся к ее однокурснику, что-то нашептывая. Колдуненко опять не было видно. Когда это все успело случиться? Ангелина почти не отставала, только немного отвлеклась на разговоры с существом.

– Теперь и Полоз к нам зачастил. Не сидится ему в своей кроне, – сощурилось существо, глядя прямо на чудовище. – Что вам тут всем, намазано?

Ангелина смотрела на Камиля, и сердце ее наполнялось ужасом. Полоз не внушал доверия, а реакция Мотова говорила сама за себя: ему было очень страшно. И где этот дурной Колдуненко?

– Надо ему помочь, – тихо проговорила Ангелина.

Существо удивленно посмотрело на Колобкову.

– Не ту тебе шмотку выдали, – покачало головой существо. – Надо было дать латы и меч. А не сарафан зажиточной крестьянки.

– Мне бы палку, – задумчиво проговорила Ангелина, игнорируя комментарий про одежду. Все равно не поняла.

Существо сунуло длинную лапу в кусты и вытащило оттуда толстую ветку.

– Подойдет?

Ангелина даже не посмотрела, что ей дают. Просто схватила палку и сразу побежала. Нельзя думать, иначе от страха ничего не сделаешь. Нельзя медлить, иначе Полоз сделает что-то очень плохое с Камилем. Колобкова чувствовала, что плохое. Не может существо с добрыми намерениями так смотреть.

Куда бить, она придумала сразу. Было у змея уязвимое место – оторванный хвост. Почти по самому его краю прилетело палкой, и мир содрогнулся от вопля Полоза. Не успев придумать ничего лучше, Ангелина заехала палкой ему по лицу и, пока змей пытался прийти в себя, кинулась к Камилю. Колдуненко лежал рядом без сознания.

– Надо отсюда выбираться, – зашептал Камиль. – Срочно вспомни какой-нибудь предмет, который у тебя остался там, в аудитории. Он будет твоим якорем. Давай!

Ангелина не понимала, о чем говорит Мотов. К ним двигался оглушенный Полоз, а Гриша никак не хотел приходить в себя.

– Давай, как я! – воскликнул Камиль, закатил глаза и исчез.

Просто растворился в воздухе. Ангелина сидела, упершись ему в ногу, а стоило Мотову пропасть, полетела на землю.

– Твари, – прошипело за спиной, и волосы на затылке встали дыбом.

Ангелине удалось растолкать Колдуненко – того хорошо приложило по голове. На лбу уже образовался синяк.

– Уходим, – сориентировался Гриша, подскочил на ноги, помог подняться Ангелине. – Быстро-быстро!

Повторять несколько раз не надо было. Ангелина отбросила в сторону Полоза палку и припустила вслед за Колдуненко.

– Якорь! – кричал на ходу Гриша. – Вспомни предмет из нашего мира, это твой якорь!

Он говорил то же самое, что Камиль, но Ангелина все еще не могла понять, о чем речь. На мгновение Колдуненко замедлился и тоже исчез. Колобкова осталась один на один с чудовищем и поглощающим ее страхом. Какой якорь? Что вспомнить? Она бежала так быстро, как только могла. Впереди среди деревьев показалось озеро. От свиста ветра в ушах казалось, что озеро шепчет.

– Скажи «вода – это переход»! – Рядом появилось то странное существо. – И подумай о доме!

Ангелина со всего маху влетела в озеро, поднимая кучу брызг.

– Вода – это переход.

Каждое слово обожгло легкие.

Под ногами образовался водоворот, утаскивающий Ангелину куда-то на дно неумолкающего озера. Она услышала, как за спиной взревело чудовище, не успевшее схватить свою добычу. Уши заполнила вода, вокруг потемнело, что-то резко толкнуло в спину.

Ангелина откинулась на стуле, тяжело дыша, с одежды стекала тина. Напротив сидел Александр Буров, внимательно глядя на ученицу. Рядом стояли Колдуненко и Мотов. Остальных ребят с семинара не было. Судя по небу на улице, пара давно закончилась. Весь день закончился. Горели желтые фонари, заглядывая в окна.

Ангелина тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после бега. Ноги болели так, словно она действительно пробежала марафон, спасаясь от чудовища. В руке оказался пук водорослей, который она случайно схватила в озере.

– В целом это тоже вариант, – проговорил Камиль, рассматривая одежду Ангелины. – Якорем все-таки безопаснее.

Ангелина медленно повернула к нему голову и отчеканила каждое слово:

– В целом было бы здорово, если бы вы отвечали на вопросы!

Сидевший рядом Буров улыбнулся, забрал у Ангелины водоросли и вышел из кабинета. Он выглядел до невозможности довольным. Словно какой-то эксперимент удался.

– Черт бы вас побрал! – проворчала Ангелина, поежившись.

– Да на кой они мне нужны? – Существо выглянуло из-под парты.

Глава 7

Было – не было

Нора чувствовала недовольство, витающее в воздухе. Им всем недоговаривали. Все чувствовали, что после той битвы Великое древо стало другим. Мало уничтожить ветку, мало заточить меж корней Лихо, мало было жертв. Процесс был необратим. Получается, все, что случилось, было зря?

– То, что случилось, было только первым пунктом плана. – Рядом с Норой сел кот. Колтунов на его шерсти стало больше. Взгляд потускнел. – Совсем скоро исполнится следующий пункт. А потом еще один.

Нора грустно посмотрела на кота. Она видела, как меняется животное, но не могла понять, как ему помочь. Что сделать, чтобы огромный рыжий кот перестал отражать состояние Ладного мира?

– Как там наш стражник? – Кот забрался на колени к столетнице. – Слышу, клянет все на свете.

– Ворон говорит, что он наконец-то выбрался из болота.

Кот довольно улыбнулся.

– Взрослеет парень – все-таки уже сто тридцать лет живет. Помню, Як, – на этом месте Нора напряглась, – только к двумстам годам понял, что такое Рой. Брют умнее, лучше пчел чувствует.

Кот задремал. А Нора сидела и ждала, когда Великое древо даст отмашку: ей пора включаться. Но пока по задачам ходили другие столетние души, собирали и распускали слухи. Приносили к корням Великого древа информацию. Эту информацию хранили Нора и рогатый ворон.

Буров вернулся быстро, принес чистую одежду, явно купленную где-то недалеко от метро. Штаны и свитер.

«Про белье не подумал, – мрачно отметила Ангелина. – Про обувь тоже».

Мотов и Колдуненко испуганно молчали. Ангелина буквально излучала недовольство. Она пыталась собрать в голове все, что знала, и поженить это с тем, что случилось, но выходило плохо.

– Давай ты переоденешься и мы все расскажем? – предложил Камиль.

– Давай я просто пойду домой и подумаю, что именно хочу от вас услышать, – глухо отозвалась Ангелина.

Хотелось, правда, совершенно другого.

Что это было? Массовый гипноз? Ее решили облить грязью прямо в институте?

В школе она сталкивалась с травлей, один год. Но даже там лишь беззубо высмеивали ее полноту.

– Прежде чем мы разойдемся, – сказал Александр, – я хочу сказать, что все это было на самом деле. Это не сон.

Ангелина покосилась на него, окинула взглядом с головы до пят, поджала губы, забрала купленные вещи и, хлюпая носом, ушла в туалет переодеваться. В голове все еще звучал голос существа. Будто оно пришло к ней в аудиторию из сна. Будто существовало на самом деле, а не было выдумкой подсознания.