Эта женщина в воде

– Вот этого я сейчас не вспомню, а что это имеет какое-то значение? – спросила рассказчица.

– А следователь Вас про это спрашивал? – не унимался мужчина и получил отрицательный ответ.

– При чём тут какая-то обувь, – ворчала тихонько Лана.

– Обувь тут всё, – невозмутимо и облокотившись на спинку кресла ответил Виктор, – извините за каламбур, всему начало и конец. – Уверен, что на месте происшествия её не было, и никого, наверное, этот факт не смутил. Женщина с мужем откуда приехали?

– Не знаю, – поспешила ответить Люба.

– Но я так подозреваю, что эти самые Выселки находятся неподалёку от соседней области? Я правильно думаю? – не унимался собеседник.

«Да он не Пьер Безухов, он у нас тут прямо Пуаро», – подумала Лана и на её лице мелькнула хищная ухмылка.

– Да, Вы правильно думаете, – охотно втягивалась в диалог Любаша, – до границы с соседней областью двадцать километров, а если проехать на восток километров восемьдесят, то мы попадём ещё в одну область. – Наверное, потому и построен этот санаторий. Надо же, я как-то даже не догадывалась, что место правда удобное.

– Если сопоставить все эти факты, то…, – хотел было Виктор закончить свою мысль, но не успел.

Вмешалась Аллочка, позвав гостей на улицу для запуска фейерверков. Мало кто любит их запускать и ещё меньше тех, кто ими восхищается вблизи, потому как они больше страху нагоняют. Восторженно повизгивала из всей компании только жена Комарова, а ехидничала по поводу её поведения втихомолку Лана. Впрочем, ничего удивительного.

Ну, как же, ну разве могут Вердищевы на этом остановиться! Аллочка всегда из кожи лезла, чтобы всё чинно-благородно и на европейский лад. После общего салюта каждому гостю дали по бенгальской свече, чтобы зажечь и загадать желание. Все так и сделали. А напоследок дружно спели в хороводе «В лесу родилась ёлочка».

Когда дали электричество, гости оказались уставшими и захотели прилечь, желая перед этим попить чаю и перекусить. Часу в шестом утра крепко заснувшую прямо на диване в гостиной Любашу бесцеремонно тормошила Лана: «Да вставай ты, что ли! Мне ехать нужно срочно, так что, или сейчас собирайся, или потом одна будешь добираться!»

Любаня спросонья мало что понимала и, в то же время, без особого энтузиазма подчинилась Лане. Наспех попрощавшись с хозяевами и бодрствующими гостями, среди которых был только Комаров, женщины уехали.

После совместного празднования Нового года все три подруги созванивались между собой единожды. И вот, накануне Масленицы, в пятницу Любаша обнаружила на крыльце своего подъезда Лану. Та ожидала её с улыбкой, тортом, и, чувствовалось, с вином.

– Вот так неожиданность! – нарочито приветливо отреагировала Люба, наклонившись тут же над сумкой в поиске связки ключей. – А что без звонка, может, я уехала бы куда-нибудь на выходные, а ты бы меня тут ждала до ночи?

– Ой, да куда ты уедешь, – вяло отозвалась Лана, – тебя только силком на верёвке тащить. – То же мне, путешественница!

– Ну, не скажи, не скажи, может, у меня личная жизнь налаживается, – продолжала подзадоривать подругу хозяйка, – может, и собираюсь! И уже поднимаясь по лестнице, откинув голову назад, засмеялась: «Ладно, Ланочка, не обижайся, я тебе рада».

Вечером, разомлев от выпитого вина и вкусного торта, подруги разговорились о том, о сём. Чем дальше, тем больше. Начались, так сказать, минуты откровения.

– Любаш, вот скажи, что со мной не так, а?! Что не так?! – пошла в словесную атаку Лана, – почему мужики от меня шарахаются? – Да, я признаю, что грубовата, – икнув продолжила она, – но не настолько же, к тому же я симпатичная и стройная.

– Да ладно, Ланк, прорвёмся, всё нормально, чего ты начинаешь, – вяло парировала ей собеседница, – слышишь, всё хо-ро-шо! —Сейчас вот музычку поставим и попляшем, да?

– Нет, – твёрдо отчеканила подруга, хотя голос в конце предательски дрогнул, – всё очень даже нехорошо. —Мне порой хоть в петлю лезь…

И она расплакалась. Помнишь, говорит, как у Есенина? И прочла его стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу». Не смогла только прочесть строку «я не буду больше молодым», расплакалась.

Подруги сидели на стареньком диване в обнимку, точнее, Люба обняла Лану, а та положила голову ей на плечо: «Что мне делать, ну, вот что, ведь сороковник маячит, а жизнь как год пролетела», – причитала расстроенная женщина, – прям хорошо подумай и скажи, что мне делать, только без этого наивного пафоса». Люба подумала и заметила, что нужно убрать претенциозную манеру поведения, особенно сарказм в речи и интонации.

А самое главное, – сменить место работы. Да, Ланочка, да! Чего делать на носочно-чулочной фабрике, где одни женщины? Ну и что, что там ты начальник планового отдела, замечательный экономист и талантливый руководитель. Впрочем, отчасти это ты так считаешь. Настал час икс, придётся жертвовать карьерой во имя любви.

Лана была ну очень неготовая к совету любимой подруги. Старалась как могла ту переубедить:

– Дело тут вовсе не в месте работы, а в везении, – уверенно парировала Лана, не забывая прихлёбывать и подливать себе вина, – я тебе точно говорю.

– Откуда такая уверенность? – без интереса спросила Люба. – А, наверное, типа не родись красивой, а счастливой. – Поняла.

– Да, нужно оказаться в нужный момент в нужном месте и суметь воспользоваться ситуацией. Ну, и всякие там ритуалы-талисманы на эту удачу иметь. Это я тебе как любитель эзотерики говорю, – продолжила Лана.

– Ну, да, ну, да. Тебе, конечно, виднее, с твоим-то широким кругозором и развитым интеллектом, – иронично заметила Люба, но подруга насмешки не заметила, – но зачем же идти таким сложным путём?

– Ты о чём? – услышала в ответ.

– Годами ждать подходящего случая, где-то на улице, или среди знакомцев с сайтов или среди других знакомых. Ищешь-ждёшь, ждёшь-ищешь… А дни проходят на работе в женском коллективе. Это ведь не просто будни, а бОльшая часть твоей жизни, понимаешь, бОльшая!? А приди ты в мужской коллектив и уже на следующий день кому-то понравишься. Станешь, так сказать, объектом вожделения. Причём, тут тебе и выбор, и конкурентная мужская борьба за тебя может быть. Чем не сказка, а? Мне кажется, всё равно ты придёшь к такому решению, благоприятное время сейчас упускаешь. А, кстати, Аллочка тоже на работе своего Сашку нашла!

– Хорошо, подруга, я обдумаю твои слова, нужно, конечно, хорошенько подумать, – подытожила Лана.

Уже заполночь подруги организовали поздний ужин, перебрали во время трапезы знакомых на предмет того, кто и как живёт.

По старой своей, и, как казалось Любе, идиотской привычке, Лана подняла подругу спозаранку, чтобы та закрыла за ней дверь. Потом Люба снова легла спать, потом встала. Обнаружила на кухне короткую записку от Ланы: «Алла просила передать тебе номер Виктора. Он ждёт звонка».

Люба улыбнулась, – ну неужели Ланка постеснялась это сделать как-то по-человечески?..

Глава 3

Благостным и умиротворяющим казался Анне колокольный звон, разливающийся по городку в пасхальную неделю. Пронизывающий до мурашек, он вызывал в ней трепет всегда, и в любые другие православные праздники на протяжении года. В большинстве своём она этих дат не помнила, лишь пару-тройку знала наизусть. Но если утром вдруг зазвонила колокольня, тут же заглядывала в православный календарь.

Вот и сейчас, и без того хорошее от колокольного звона настроение улучшилось из-за поездки в монастырь на благословение к батюшке Михаилу.

Святыня находилась в соседней области, в двухстах километрах от их городка. Нуждающихся в его благословении посетителей игумен встречал в порядке живой очереди, в особенные дни приёма. К нему не иссякала народная тропа.

Всё взвесив, Анна и Глеб выехали в темень, чтобы в третьем часу ночи, в предрассветный час быть на месте и занять очередь.

Всё так и получилось. «Что тревожит тебя, матушка?» – спросил отец Михаил. И Анна отчего-то расплакалась. Он гладил её по руке, по-отечески нежно успокаивал. Женщина дала волю чувствам, обнажив постороннему человеку горести.

– Ты, Аннушка, уповай на Господа нашего, его милость дарована нам свыше. Он лучше знает, когда тебе ребёночка дать, значит, время твоё ещё не пришло. Обязательно святое причастие тебе нужно, – напевно, скороговоркой объяснял батюшка законы жизни на земле. Объяснил Таинство причастия и порекомендовал молитвы для чтения перед его принятием. «Нужно высвободиться от всякой скверны, которая мучает твою душу и тело, тогда и Божья сила в тебе окрепнет», – говорил он.

Набрав святой воды из источника, иконок и свечей из местной лавки, Анна с мужем тронулись в обратный путь. Всю дорогу у неё текли слёзы.

– —Ну ты, мать, и разошлась, – с опасением зудел всю дорогу Глеб, – ну, возьми себя как-то в руки, успокойся.

На обратном пути они сделали небольшой крюк и заехали к старому приятелю Глеба, а точнее сказать, к его бывшему работодателю Петру, у которого Глеб проработал десять лет жестянщиком в одном из четырёх автосервисов. Со временем их обоюдная симпатия переросла в дружбу. Несколько лет назад Глеб уволился, переехал в соседнюю область, откуда был родом и заимел собственный автосервис. Родная вывеска «Шиномонтаж» радовала его ежедневно.

С момента расставания приятели лишь созванивались по праздникам.

А тут представился хороший повод навестить друга. Автомобиль Глеба плавно подъехал к зданию, от которого метров за сто слышалась работа мастеров. Отметил, что всё осталось прежним, и посаженные клумбы с цветочками, и аккуратный двор. От открытой им двери здания автосервиса супруга с непривычки вздрогнула, слишком уж шумно было внутри. Поэтому осталась ждать мужа на улице.

Когда Пётр увидел Глеба, он на минуту онемел, потом засуетился и подался навстречу гостю.

– Ты чего как снег на голову, а? – обнял он и приподнял приятеля, – надо было заранее сказать, я бы баньку да шашлычки. – Ты как тут, в нашем краю оказался?

Глеб почувствовал искреннее радушие в свой адрес.