Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

– А чего из кожи-то лезть, – раздалось откуда-то из задних рядов. – Все равно Городу хана. Чего выпендриваться-то?

– Это кто сказал? – заорал Ховрин, вскакивая. – Встать и повторить мне в глаза!

– Спокойно, коллега, – хмуро пробурчал молчавший до сих пор Бюллер. – Это было сказано, не подумав.

Ховрин, отдуваясь, сел и в свою очередь полез в карман за платком. Бюллер укоризненно оглядел присутствующих и так же хмуро продолжал:

– Координатор Ховрин кругом прав. Абсолютно. А некоторая… экстравагантность его поведения вполне извинима, если учесть, что ему пришлось лично усмирять, так сказать, вооруженные беспорядки. Многие из присутствующих в это время…

– А какого черта Вы-то сами делали "в это время"?.. да-да, Вы, не как финансист, а как Председатель Совета Координаторов?! – взвился Ховрин.

– Пытался отдавать те же самые распоряжения, что и Вы сейчас, – с невозмутимой иронией ответствовал Бюллер. – К сожалению, я не мог подкрепить их Вашими весомыми аргументами, – он с усмешкой кивнул на приемную. – Но позвольте мне закончить. Господа! Уясните себе раз и навсегда. Наше благополучие, да что там благополучие – сама наша жизнь намертво связана с Городом. Все мы давно распрощались со своими владениями на поверхности. Смерть Города – это наша смерть, господа! Не понимать это может только, простите, круглый дурак, а дураку среди управленцев не место. Это я для нашего "смельчака" говорю. Мы сейчас должны лезть из кожи вон, наизнанку должны вывернуться, но доказать комтам, что Город есть объективная реальность, с которой они должны считаться.

– Нравится им это, или нет? – с вызовом спросил все тот же упрямый голос.

– Именно так, – подтвердил Бюллер. – Будем считать, что нами организован Антикризисный комитет, председателем которого единогласно избран Координатор Ховрин… несогласных, я полагаю, нет, потому что буде такие тут вдруг окажутся, я первый отдам их в руки мальчиков из приемной. Я временно слагаю с себя полномочия Председателя Совета Координаторов – вполне добровольно, господа, можете мне поверить, вполне добровольно – и вхожу в Антикризисный Комитет на правах рядового члена, ответственного за банковскую и биржевую сферы и вообще за финансы.

– Не выйдет, дорогой мой. Свою долю ответственности Вы-таки огребете. Вы будете Заместителем Председателя, – желчно прервал его Ховрин.

– Нет-нет, – с улыбкой сказал Бюллер, – на этом посту, поверьте моему опыту, Вам рациональнее будет иметь господина генерала.

– У меня будет два заместителя, – не терпящим возражений тоном сказал Ховрин. Внутренними делами и санацией займется господин генерал. А на Вас я дополнительно возложу все вопросы внешних сношений. Переговоры с Гнездом будут нелегкими, и они за Вами. Вы на подобных делах не одну собаку съели, и лучше Вас их никто не проведет. Главная задача – предотвратить оккупацию и уничтожение Города. Мы все должны на нее работать. Все, что угодно, любые уступки, экология там, налоги на восстановление поверхности, очистительные сооружения и переработка отходов, но только не уничтожение Города, только не это… Господа Информанты! По всем средствам коммуникаций, в том числе по инфорам жилых ячеек и телетаксерным программам объявить о всеобщей мобилизации. Цель… ну, словом, для ликвидации последствий. Предупредить, что с уклонистами будем поступать по всей строгости, так сказать… Чрезвычайное положение объявите. А силовую поддержку обеспечит господин Генерал, хотя его основной задачей будут, конечно, скрыплы. Здесь, я думаю, нам окажет помощь Гнездо.

Упрямый голос никак не желал угомониться.

– Ага, Старая Дама так и бросится помогать. И таракану ясно, она сама их нам сюда и подкинула.

– Может ты, кретин, пойдешь в Гнездо, да ей это в лицо и скажешь? – взъярился вдруг Бюллер.

– А вот нам она пару ласковых точно скажет, когда банды люмпов, которые наш бравый генерал вышвырнул из Города на поверхность, начнут шарашить возвращенцев с Райны, – неугомонный "смельчак" никак не желал утихомириться. – Возвращенцы будут счастливые и размагниченные, и главное – безоружные, а люмпы организованные, вооруженные и злые.

– Все, господа, дебаты закончены. – Ховрин встал и завис над столом, упершись в столешницу обеими руками. – Рапорты от вас о реальном состоянии дел жду через пять часов. К работе, считайте, вы уже приступили. А за этим, за говорливым, Вы, господин генерал, присмотрите лично. Насчет поверхности он почти прав, в смысле – до наоборот. Сразу видно, что не коренной азерец. Это возвращенцы люмпам вломят по первое число, те кинутся назад в Город, вот вы и поручите нашему говоруну этим делом заниматься. И если не управится в кратчайшие сроки, упеките его в санаторный карцер. Мне можете даже не докладывать. Смелость хороша, когда подкреплена деловыми качествами, знаете ли. Идите, господа, идите. Работайте.

Расходились тихо, без обычного в такие моменты шума и гомона. Опять-таки, в отличие от привычных порядков, ни одна живая душа не забыла выключить на трансформере опространственное для себя рабочее место. Стулья и пульты инфоров исчезли как по мановению волшебной палочки.

Сквозь спешащую к выходу толпу к столу Ховрина протиснулся генерал, щелкнул каблуками и громовым шепотом попросил несколько минут для конфиденциального разговора по делу, требующему незамедлительного решения.       Бюллер, дожидавшийся ухода остальных, чтобы узнать хоть что-нибудь о судьбе сына, досадливо сморщился. Генерал истолковал эту гримасу превратно и поспешно добавил: – Вы тоже, конечно, можете присутствовать, господин Бюллер. Вам, как Заместителю, совсем не помешает быть в курсе.

– Я говорил Вам уже, что весь этот мятеж смердит, – возбужденно заговорил генерал, как только за последним "совещантом" захлопнулась дверь, – так вот вам и доказательства…

– Минуточку, генерал, – прервал его Бюллер. – Пока Вы не начали. Я хочу задать господину Ховрину один маленький вопрос личного характера…

– Дорогой Карл Степанович, ничего утешительного я Вам сказать не могу, – Ховрин покачал головой, сочувственно глядя на Бюллера. – В последний раз я видел Виктора на путепроводе Центральной шахты. Он тогда… как бы это сказать… выказал очень решительно желание пойти с отрядом курсантов в погоню за грузопоездом. Никаких сведений о нем мы с тех пор не имеем. Пока.

– Что за напасть, господи прости, на мое семейство, – грустно сказал Бюллер. – Сначала пропала старшая дочь – бунтарка. Теперь вот сын.

– Война, дорогой, война, – сказал генерал рассеянно и потрепал его по плечу со специфически военным равнодушным сочувствием. – Радуйтесь, что их никто не видел мертвыми, так что вполне могут еще и объявиться, если повезет.

Бюллер вскинул на него сумасшедшие глаза и что-то сдавленно пискнул, а генерал, уже не обращая на него никакого внимания, весьма решительно опространствил трехмерную голографическую карту северной части Города и, тыча пальцем в соответствующие ее участки, заговорил.

– Вот, извольте взглянуть, господа. Известие о грузопоезде застало вашу колонну, господин Председатель Комитета, примерно здесь.

Ховрин присмотрелся и согласно кивнул головой.

– Как доложил мне командир колонны… Вы, сударь, сделали прекрасный выбор, поздравляю, очень способный молодой человек… Так вот, как он мне доложил, флаттер появился вот отсюда, был обстрелян, совершил классический противозенитный маневр… на чем, кстати сказать, мальчики могли бы его и подловить, но не будем к ним слишком строги. Для необстрелянных юнцов парни действовали вполне, я бы сказал, на уровне. Так вот, ушел флаттер обратно, в этот же тоннель, из чего ваш Гронкс сделал в условиях недостатка информации вполне логичный вывод, и направил отряд преследования именно туда, вдогонку. Преследование велось достаточно грамотно: флаттерный дозор, передовой отряд на бронекаре, а основные силы и отряд прикрытия – на открытых платформах, что делать, бронекар у них был единственный, и распорядились они им правильно. Вашим курсантам не повезло. Против них действовал очень опытный противник, просчитавший все варианты заранее, и имевший время как следует подготовиться. Появление флаттера было отвлекающим маневром, и имело целью заманить преследователей в ловушку. Расчет был на их молодость и неопытность, я думаю. Штольня, вы видите, выходит в большую каверну естественного происхождения. Их здесь две такие. Одна приспособлена под склад и вестибюль, другая под транспортную развязку, говорят, что какая-то подсанационная управленка так умно этими кавернами распорядилась, я бы ей за это даже срок скостил. От обеих каверн отходят эскалаторные штреки. А в каверне у развязки уже дожидался наших парней горнопроходческий комбайн – андроид с расфокусированным лучом. Страшная штука, доложу я вам, такие же блокировали шмон-тоннели на седьмом уровне и держали нас взаперти, пока Ваши мальчики нас не разблокировали. Операцию планировал блестящий тактик, утверждаю как профессионал. Здесь я опять должен отметить грамотные действия ваших парней. Они вовремя обнаружили засаду. Если бы вся колонна втянулась на склад… А так потери оказались минимальными для условий, в которые они попали. Уцелел весь арьергард и приличная часть основных сил.

Бюллер хотел что-то сказать, но голос изменил ему и он лишь горестно замотал головой.

– Да не отчаивайтесь Вы так, – генерал с предельно философским видом пожал плечами. – Засаду обнаружил именно флаттерный дозор, причем не в развязке находясь, а еще на складе. Так что у парней был шанс. Флаттер о-очень маневренная и быстрая машина. Будем надеяться. Ну а пока парнишки гонялись за приманкой, грузопоезд во всю прыть чесал по Северной шахте, и это доказывает, что похитители совсем не собирались уходить через Урученскую базу, как мы все думали. Их наверняка ждал где-то в окрестностях Северной никому не известный грузовой посадочный модуль. Дальше – дело техники. Погрузка, старт, стыковка в космосе с каким-нибудь конвертопланом, а там – бай, адью и всяческий оревуар пополам с чао.

– Но вблизи-то, насколько нам известно, находилась только "Лиловая Звезда"… – осторожно сказал Ховрин.

Генерал пристально посмотрел на обоих Координаторов и сказал медленно, тщательно взвешивая слова:

– Я никого и ни в чем не обвиняю, господа. И уж конечно не хочу ни в чем таком… так сказать, руководство имперской санации, и вообще… Однако участие санаторов регионального уровня в порядке самодеятельности не исключено. Более того, такая частная акция весьма вероятна. Только вот суть дела в том, что грузопоезд не смог выйти на поверхность. Во время боевых действий портал Северной шахты подвергся огромной силы термическому удару и был полностью разрушен. Там плавились камни, господа. Выход из шахты на поверхность оказался замурован намертво.

– Вы хотите сказать…

– Именно, так господа. Грузопоезд остался на Азере и находится, скорее всего, где-то вот тут, в верхних уровнях Северного шахтоквартала.

– Но там скрыплы.

Генерал снова с величественной небрежностью пожал плечами.

– Думаете, это кого-нибудь остановит, когда на кону такие деньги?

– Все сопровождавшие его люди, должно быть, уже мертвы.

– Господин комт, как уверяют, дважды прошел всю Северную насквозь, причем безо всякого снаряжения. Конечно, господин… э… вице-король личность неординарная, но эти люди, повторяю, готовились весьма тщательно. Весьма.

Генерал помолчал, давая собеседникам возможность осознать все значение сообщенных фактов. Ховрин и Бюллер как по команде посмотрели друг на друга, потом на генерала и снова друг на друга.

– На этот поезд есть какие-нибудь документы? – спросил Ховрин у Бюллера.

– Городу о нем ничего не известно.

– Проверьте архивы компаний.

– Уже сделано, – сказал генерал. – Там тоже ничего нет.

– Интересно, как в телетаксере. Прямо детективчик какой-то. – Ховрин задумчиво посмотрел на собеседников. – Значит, что именно вез грузопоезд, мы доподлинно не знаем?

– Нет, – ответил Бюллер, а генерал пожал плечами и добавил с бесконечно философским видом:

– Но догадываться можем.

Каждому из собеседников все было предельно ясно, но понимать – это одно, а озвучить, да так, чтобы не навести на себя лично ни малейших подозрений – это нечто совсем иное. Каждому из-за собственной спины мерещилась тень человека, которому достаточно лишь пальцем пошевелить, чтобы от господ и позначительнее координаторов местного разлива тут осталось лишь мокрое место. И каждый, пряча от собеседников глаза, говорил осторожно, взвешенно и с оглядкой.

– Речь у нас с вами шла об огромных ценностях, – Ховрин искоса глянул на Бюллера и снова отвел глаза, – алмазы, золото, нет?..