Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Окружающие пялились на него во все глаза и ошеломленно ждали продолжения.

– Сэр! – обратился Брандис теперь уже к Фетмену. – Я уполномочен задать Вам несколько вопросов. Хорошенько подумайте, прежде чем ответить мне на них. Я говорю это исключительно в память о наших с вами приятельских, можно даже сказать, дружеских отношениях.

Брандис замолчал и некоторое время так пристально, можно сказать даже настоятельно рассматривал потолок рума, что все присутствующие тоже невольно упялились в украшавшую оный роспись какой-то мифологической мерехлюндии.

Брандис снова сфокусировал глаза на Фетмене.

– Я должен буду передать Ваш ответ пославшим меня властным структурам, и от того, понравится он им, или нет, боюсь, будет очень многое зависеть в Вашей дальнейшей судьбе. Так вот, сударь. Почему, зачем, с какой целью Вы поставили в ружье темницкую охранную алу? Почему все ее боевые флаттеры и флаттер-челноки находятся в полной боевой готовности? Почему занятые ими позиции позволяют при известных условиях контролировать не только поверхность планеты, но и космопорт? Выполняете ли Вы чьи-нибудь приказы, или это Ваша личная инициатива? С кем Вы собрались воевать?

– Что это все означает, черт побери? – вне себя взвизгнул Фетмен, поведение дорогого друга Брандиса ввергло его в ужас. – Мы же советовались! Мы говорили! Про возможность мятежа, про беспорядки и все такое!

– Да, говорили. И я, в самом деле, давал Вам совет. Настоятельный. Которым Вы не сочли нужным воспользоваться. Поэтому, сэр, я вынужден с категорической же настоятельностью предложить Вам ответить на эти вопросы. Предупреждаю Вас, сэр… опять по старой дружбе значительно превышая свои полномочия… что в Ваших интересах сделать так, чтобы ответы и особенно действия, что за ними последуют, понравились пославшим меня руководящим инстанциям.

– А как бы я иначе мог сохранить на Темной спокойствие и порядок? Чтобы никаких бунтов и безобразий! И что это Вы мне, Наместнику, все время талдычите о каких-то руководящих инстанциях? Советник, что ли, вернулся, или вдруг объявился сэр Флай?

– Сэр, Вы за старнетом следите? Он уже давно доступен. – Брандис внимательно посмотрел в недоуменную физиономию Фетмена. – Информирую. За те несколько дней, что Темная была отрезана от остального мира, в Империи произошли серьезные события. Сэр Координатор по делам колоний экстренным решением Совета Координаторов Империи объявлен вне закона как мятежник и экстремист. Он лишен всех занимаемых должностей и прав состояния. Отдан приказ о его аресте. На Темную прибыл специальный уполномоченный Совета Координаторов Империи, которому тем же экстренным решением Совета предложен пост Имперского Координатора на любых, точнее, на его собственных условиях. Поскольку сэр Уполномоченный полностью занят вопросами обороны – по данным разведки бывший Координатор намерен в ближайшее время предпринять в отношении Темной некие акции террористического характера – он, я имею в виду Уполномоченного, вручил все бразды непосредственного управления планетой сэру Люксу… я полагаю, этот человек Вам известен? Все вопросы задаются мною от его имени. Что касается самого сэра Уполномоченного, его зовут Рекс Первый, король Азеры.

Фетмен громко икнул и с грохотом повалился на пол.

Как ни странно, первой среагировала красивофилейная конфидентка. Двери отдых-рума с треском распахнулись, и она вылетела оттуда как пробка из бутылки секта. Одним взглядом оценив ситуацию, с истошным воплем: "Врача! Немедленно врача!" конфидентка кинулась к дверям и вдруг, будто налетев на стену, замерла на месте. Глаза ее остекленели, рот, раскрытый в немом крике, она изо всех сил зажимала руками. Между нею и дверями кабинетс-рума стоял, загораживая дорогу к свободе и спасению, самый первый преданый ею человек. Скаврон, бывший муж и бывший кузнец, а нынче соратник властьимущих, победитель и, судя по всему, теперь уже запредельный аристократ, смотрел на нее беспощадными глазами, и губы его шевелились, и он говорил что-то с улыбкой, весь светясь безграничной жестокой радостью.

Грудь ее опоясала острая, нестерпимая боль.

Кабинетс-рум вдруг оплыл, оседая, разваливаясь, закрутился вокруг, сужаясь, теряя объемы, контуры и цвета. Тело ее стремительно распадалось, расщипываясь, на мелкие кусочки, немедленно включавшиеся во все теснее сжимавшуюся круговерть. Где-то высоко – высоко тускло загорелась световая спираль, весь этот немыслимый вращающийся хаос рванулся к ней, свет вспыхнул с беспощадной обжигающей яркостью, и на нее обрушилась тьма.

– Идем, дорогой, идем, – говорил Нодь, обнимая друга за плечи и пытаясь увлечь к выходу. – Все кончено. Она мертва.

Скар с трудом оторвал глаза от того, что было останками единственной в его жизни женщины. Вокруг было пусто, все ушли, унеся с собою хозяина кабинета. Впрочем, может быть, он и сам ушел, очухался и ушел, кто его знает?

Вокруг с боязливой полуулыбочкой крутился дежурный шаркун, которого интересовало только одно: можно ли уже уносить отсюда это, или еще нет? Оставлять это в кабинете он боялся, но обратиться с вопросом?.. Одна мысль о подобной дерзости вызывала у него диарейные позывы устрашающей силы.

– Идем, дорогой, идем, – вздыхал Нодь.

4

Земля под флаттером вдруг вздыбилась, рванулась куда-то влево и вверх. Машина дергалась сразу во все стороны и вообще вела себя так, будто выполняла классический противозенитный маневр. Пилот, громко ругаясь, обеими руками терзал пульт управления, но флаттер не желал сниматься с автопилота, не завершив маневра.

– Это что еще за штучки? – сварливо осведомился Циклоп, тыча железным пальцем в спину пилота. – Эй, летун, что молчишь? С чего твоя курица так переполошилась?

Пилот кивнул на экран противозенитного радара. На экране багровым цветом бился сигнал "Алярм", а в окошке идентификации атакующей системы значилось вовсе уж несуразное "ПФК-27МЦ" – о таких противофлаттерных комплексах азерцы до сих пор и не слыхивали.

– Вот вцепился, сволочь, – голос пилота был не то чтобы злобным, а каким-то сварливым. – Чтобы увернуться, так вот тебе хрен, и автопилот нас сейчас посадит. Дальше вам придется пешком.

– Летел бы ты дальше, парень, – скривился Циклоп. – Отключи автопилот и лети. Если бы нас хотели сбить, давно уже сбили бы.

– Значит, приказа сбивать не было, умник, – все так же сварливо ответил пилот. – Покудова. Никто для собственного развлечения ПФК на флаттеры не наводит, по крайней мере, на Темной. Может, прикажешь дрыгаться, пока им такой приказ не отдадут?

Флаттер плюхнулся на опушку леса. Колпак кабины откинулся, и капитан-биопша со своими парнями следом за пилотом выбралась наружу.

Дул сильный ветер. Было сыро, промозгло и не то, чтобы темно, но… за все время пребывания на Темной Брунгильда так и не смогла привыкнуть к капризам здешнего света.

– Интересно… – Пилот огляделся и с каким-то кретинским глубокомыслием покачал головой. – Оч-чень интересно…

– Что же тебе так интересно, философ, – спросил Циклоп вроде даже и сострадательно.

– А то мне интересно, умник, что очень уж ловко нас посадили. Я эту полянку знаю, как свои пять пальцев. Не раз сюда летал с сэром Брандисом. Здесь Луара делает такую петлю глубокую, и дорога отсюда одна, куда бы ты ни шел.

Капитан-биопша потащила из кармана инфор-коммуникатор.

– Э, э… – торопливо сказал пилот, хватая ее за руку, – Простите за дерзость, капитан, Вы ведь карту хотите опространствить? Включать коммуникатор я бы Вам настоятельно не советовал. Сэр Наместник разжился новейшими противофлаттерными комплексами, и эти самые ПФК-27МЦ, я слышал, элементарно наводятся по самым слабым сигналам. В том числе и просто по активированным коммуникаторам. Да и вообще, оно вам надо, чтобы кто ни попадя вас отслеживал?

– Вы думаете, охотятся за нами?

– Откуда мне знать? – удивился пилот. – Но очень маловероятно, чтобы за мной. Вряд ли я здесь кому-нибудь так интересен, чтобы двадцать седьмым в меня плеваться. Нерационально. Да и начальник мой, сэр Брандис, очень не любит, когда обижают его людей. А с сэром Брандисом ни одна живая душа не станет связываться без крайней необходимости.

Капитан-биопша задумчиво покивала головой. Вся история выглядела предельно глупо, с какой стороны на нее ни погляди. Сейчас-то зачем ее убивать? Ключевой фигурой в предстоящих событиях она никак быть не могла, да и вообще для здешних она меньше, чем пустое место… разве что, из мести?

– Далеко ли до Монпари? – спросила она.

– Два-три лье, не больше. Сейчас перейдете ручей – вон там, налево, за бугром мостик имеется, и пойдете на сосновую рощу. Через нее проходит тракт. Но идите осторожно и глядите в оба. Оружие у вас серьезное, так что отобьетесь в случае чего.

Пилот козырнул и полез назад в кабину. Брунгильда повернулась к своим.

– Похоже, нас и не собирались сбивать, а просто сажали на землю. Тогда где-то неподалеку должны бы проявиться какие-нибудь личности. Нападать будут вряд ли, проще было грохнуть нас еще во флаттере, но береженого и звезды берегут. Бластеры держать наготове и, если что, действовать по обстановке. Идем гуськом, интервал два метра, Циклоп в авангарде, вперед – марш!

Их действительно ждали.

Мостик через ручей представлял собою несколько грубо обтесанных бревен, уложенных в ряд поперек ручья. Так вот на этом самом мостике, вольготно облокотясь на хилые перила, стоял не кто-нибудь, а сам его милость генерал серого Ордена сэр Графенбергер, причем капюшон плаща с его головы был с заботливой старательностью отброшен назад на плечи. Сэр генерал, без сомнения, был выше крыши озабочен тем, чтобы его высокоблаголепное рыло было узнаваемо с весьма далеких расстояний. А то репутация у госпожи капитан-биопши весьма специфическая, знаете ли. Пусть уж лучше видит издалека, что ждет ее сам сэр Графенбергер, причем, а-абсолютно безоружный.

Как только сэр Графенбергер увидел Циклопа, он замахал обеими руками и даже закричал что-то невнятное, впрочем, тут же и переадресовавшись, как только в поле его зрения появилась капитан-биопша.

– Простите за бесцеремонность, капитан, но Вы нужны мне для очень важного разговора, а другого выхода, кроме как посадить Вас здесь, у меня просто не было, – орал Графенбергер. – Никаких агрессивных намерений по отношению к Вам я, упаси боже, не имею. Вы всегда были мне симпатичны, и я очень сожалею, что Вы служили не мне, а этому жирному тупому недоумку Фетмену. В отличие от него я уважаю и ценю людей, способных говорить начальству "нет". Фетмены видят в этом "нет" дерзость и сотрясение основ, а я наличие характера, деловых качеств и разумной инициативы. У меня Вы уже давно были бы полковником.

– Благодарю на добром слове, сэр, – усмехнулась Брунгильда. – И что же это за разговор такой удивительный, если для него понадобились настолько экстравагантные методы принуждения?

– Очень важный разговор, капитан, поверьте. И уж Вы то от него в накладе не останетесь ни в коем случае. Кое-кто из самого верхнего эшелона властных структур Темной придет в такой восторг от сведений, которые Вы ему принесете, что благодарность его будет ослепительна. На Вас обрушится уже и не дождь, а ливень милостей. Это бомба, причем даже не ядерная – нейтринная!

Брунгильда взглянула на Циклопа. Циклоп понятливо прищурил глаза, быстро перебежал на другую сторону ручья и скользнул в кусты. Оба других спутника капитан-биопши остались на той стороне и на глаза не показывались.

На хилые перила мостка облокотились теперь уже оба собеседника, отчего бедная перекладина жалобно заскрипела и прогнулась.

– Где Ваши люди, сэр? – спросила Брунгильда голосом повышенной нейтральности. Графенбергер проводил глазами Циклопа и перевел взгляд на собеседницу.

– О, не извольте беспокоиться, они там, в роще, причем у самого тракта. Их задача не допустить, чтобы нашей с Вами беседе кто-нибудь помешал.

– Итак, сэр, я Вас внимательно слушаю.

Графенбергер похекал. Графенбергер помекал. Графенбергер пожал плечами.