Расшатанные люди

– Ох, папа, знал бы ты, что я натворила. Я чувствую себя убийцей, который не понес наказания, – она стискивает мобильный, до рези в глазах всматриваясь в экран.

«Жизнь все расставит по своим местам, кнопка», – звучит в голове поставленный голос отца. Голос защитника, голос настоящего адвоката.

– Да, но иногда этого слишком долго ждать, – качает головой Юлиана и откладывает смартфон.

День уже клонится к вечеру, но после разговора с Евгением домой не хочется. Преследует другое желание – вернуться на шесть лет назад и выбрать другой психотерапевтический центр для работы, а не «Санитатем». Тогда у нее не хватило духу признаться отцу, что ее шантажируют, и она предпочла принять роль жертвы.

Спустя столько лет, Юлиана задается вопросом: почему? Почему она не стала бороться? Не противостояла Евгению и позволила загнать себя в ловушку? И все ждала, когда появится добрый волшебник, который сам узнает о ее проблемах и разрешит их?

Смартфон разражается гитарной мелодией, и на экране, оборвав очередной сеанс самобичевания, высвечивается неизвестный номер.

– Чертовы банки… Достали со своими кредитами, – бурчит она и отвечает на звонок, чтобы убедиться в своей правоте: – Алло!

Тихое шипение на том конце слегка напрягает, но почти сразу оно затихает, и в мобильном звучит вкрадчивое:

– Здравствуй, Юлиана.

В горле пересыхает, и на некоторое время она теряется, не в силах ответить. Ну, нет. Это невозможно. Этого не может быть!

– Разумеется, ты узнала меня? – спустя затянувшееся молчание повторяет мужчина.

Мягкий голос с грассирующим французским «р», таким несвойственным для русской речи. Когда Юлиана впервые его услышала, он ее очаровал. А сам хозяин излучал обаяние, которое пленяло с первой, пусть печальной, но улыбки.

– Нет, – сухо отвечает она.

Вдруг ошибка, вдруг игра воображения? Он не может звонить. Он не знает ее номера. Он…

– Жаль, жаль… А я так надеялся. Даже нет предположений?

Юлиана нервно облизывает губы. Она ни за что не озвучит мысли, потому что это значит автоматически записать себя в клиенты дурдома. Собеседник вздыхает, даже не скрывая разочарования:

– Моя фамилия Никольский. И мне хотелось сказать «спасибо», ведь благодаря тебе я мертв…

– Дурацкая шутка! Если вам нечем заняться, то можете записаться на прием к психиатру, чтобы он вправил вам мозги! – истерично выкрикивает Юлиана и сбрасывает вызов.

Руки дрожат, а в груди клокочет нестерпимая ярость, которая отдает пульсацией в висках. Это же надо! Отыскать ее номер, придумать такую глупую шутку, абсолютно невразумительную, сымитировать голос Никольского… На что только ни готовы пойти журналисты ради хайпа!

Злость стихает, освобождая место тревоге. А ведь, если подумать, голос был очень похож. Но она не слышала его год. Разве это реально? Может быть, она ошиблась. От усталости воображение дорисовало детали, а на самом деле Никольский говорил иначе.

Юлиана шумно выдыхает и точными движениями находит в планшете аудиозаписи. Она иногда записывала приемы с пациентами, если они разрешали. При повторном анализе разговора можно было выловить важную информацию. Никольский не стал исключением.

Вот она! Запись, сделанная в начале две тысячи девятнадцатого года. Юлиана нажимает на нее, проматывает на середину дорожки, и слышит…

– Моя жена порой импульсивна, но я все равно ее люблю. Эти ссоры доводят меня до исступления. Сын говорит, что когда мы ругаемся, то кажется, что готовы снять друг с друга скальп… 

Стоп. Пауза. Юлиана прикрывает ладонью рот, чтобы сдержать рвотный позыв.

Голоса идентичны. Настолько, что живот скручивает от боли, вызванной страхом. Юлиана откладывает в сторону планшет и едва добирается до окна, чтобы распахнуть и сделать жадный вздох. Головокружение постепенно проходит, но очередной звонок смартфона, и Юлиана вскрикивает.

– Черт возьми! – ругается она, когда видит на экране имя подруги. – Лиза, привет. Что? Да нет, просто душно в кабинете, – на заднем фоне как всегда пищит один из детей Лизы. – Да, конечно. С удовольствием. Тогда до встречи.

Юлиана сбрасывает вызов и растерянно смотрит на легкое подрагивание руки. Скрыть дрожь в голосе едва удалось, зато теперь ей кажется, что у нее сотрясается все тело. Нет, она на такое не подписывалась. Решительно нажимает на номер шутника, но, как и ожидалось, «абонент недоступен». Скорее всего, одноразовая сим-карта уже сломана и выброшена. Не хватало, чтобы Юлиану начали преследовать. Интересно, откуда они вообще узнали, что именно она вела пару Никольских?

– Ах, да, – она раздосадовано морщится. Перед глазами проплывают строки одной интернет-статьи, где их сын Матвей раскрывает имя психотерапевта.

Может, стоит его найти? Под ложечкой неприятно сосет.

Найти, чтобы что? Чтобы он плюнул ей в лицо? Конечно, прямых доказательств ее вины нет. Юлиану нельзя посадить за то, что жена Никольского спустя некоторое время после терапии вдруг вышла из ремиссии и зарезала мужа. С Юлианой не пытались связаться или написать на нее заявление в полицию. Если бы не шумиха по телевидению, никто бы и не связал ее лечение и страшную трагедию. Даже Юлиана не знала, что произошло.

Но теперь-то знает? И как жить дальше? Как жить, если при одном воспоминании о том, что она сделала, ей хочется завершить карьеру психотерапевта. Возможно, стоило послушать папу и пойти в адвокаты.

Какая разница… Уже слишком поздно. Самое страшное Юлиана успела натворить. И можно сколько угодно притворяться, что все хорошо, и жизнь не изменилась, но совесть не обманешь – она знает правду. Как и тот человек, который представился убитым Никольским…

Часть 4

– Да вы издеваетесь!

У машины спустило переднее колесо. До Ильи не дозвониться – если он с клиентом, то никогда не ответит на звонок. Что в таких случаях делать она не знает, а через полчаса в кафе ее ждет Лиза. Она уже наверняка в дороге со своей оравой детей и точно взбесится, если узнает, что Юлиана не сможет прийти.

– Черт!

Юлиана кидает мобильный в сумочку и кутается в плащ под холодным порывом ветра. Что ж, придется брать такси, а потом возвращаться за машиной.

– Проблемы?

Рядом на парковке тормозит мотоцикл и, когда его хозяин снимает шлем, Юлиана узнает Валентина. Сердце бьется учащенно. Черная косуха, растрепанные волосы и тяжелый, раздевающий взгляд. Такой взгляд обычно у мужчин старше тридцати лет, но никак не у студента.

– Колесо спустило. Не знаю, как я так умудрилась… А я опаздываю на встречу.

– Подвезти? – и Валентин с ухмылкой крутит газ. Мотоцикл приветливо рычит, и этот звук горячит кровь, возвращая в буйную молодость.

Юлиана вскидывает брови и улыбается, но почти сразу улыбка исчезает.

– А что вы здесь делаете? Я думала, вы уехали с женой.

– Уехал, – кивает он. – А потом вернулся. Мне показалось, мы не договорили.

И он снова прожигает ее взглядом.

– Но у нас же будет сеанс, и не один, – Юлиана закидывает на плечо сумочку.

– Знаю. Но на них мы будем обсуждать мои отношения с Аллой. А мне сейчас не хочется об этом говорить, – он протягивает Юлиане руку. – Если доверяете, можете оставить ключи от машины, и я ее подлатаю. Найдете потом здесь, целую и невредимую.

Юлиана прикусывает нижнюю губу:

– Заманчивое предложение.

Возиться с машиной поздно вечером ей ой как не хочется.