Танец с тенью

Минуя живописные гурзуфские улочки, такие уютные и домашние, каждый камень которых помнил поступь величайших вершителей всемирной истории, пройдя Пушкинскую набережную, азеркины добрались до входа в парк. Вышли в Сумерки, внезапно обнаружив удивившую всех сумеречную кассу парка. Приобрели у скорбно потиравшего пустые глазницы голема экскурсионные билеты и вышли из Сумерек прямо у роскошной оливковой аллеи с рядами деревянных лавочек в тенистой мгле веток.

Людей вокруг не было, впрочем, и каких-либо заметных работ по реконструкции парка тоже было не видно.

– Ну-с, сиятельные сьерры… – обернулся Павел, чинно подхвативший под локоть Арину.

Они шли впереди, немного от них отставая, шли негромко переговаривающиеся Фил под руку с Ди и закинувший руки за спину Илья с видом подчеркнуто независимым и гордым.

– Пришло время обсудить наше бестолковое расследование, – закончил фразу Павла Илья.

– Ну… или так. Присядем. – Паша был привычно невозмутим.

Они забавно смотрелись с Ариной под руку: практически одного роста, он – подчеркнуто скромно одетый, малозаметный крепкий мужчина средних лет, и она – пламенеюще-яркая, загорелая, вызывающая в этих своих шортах и топе, лишь подчеркивающих тугие линии юной фигуры и длинные ноги.

Глядя на нее, Фил откровенно нервничал, часто пожимая руку Ди у себя на локте, шутя и балагуря всю дорогу к Аллее. Он называл Ди «сестренкой», и если поначалу ее это неимоверно раздражало, то уже по дороге к парку она лишь посмеивалась в ответ. Братишка так братишка. Хоть только по паспорту. Ей всегда хотелось иметь рядом человека не просто близкого – родного. Пусть будет. Тем более что Фил действительно вызывал в ней воистину сестринские чувства. Хотелось взъерошить его серую голову и шепнуть на ухо: «Ты чего, Фил, не дергайся, это же Паша!»

– Итак, еще раз. Мы имеем: тренировочный поединок в зале. И мне хотелось бы еще раз выяснить все его мельчайшие подробности. С вашего позволения я еще раз побеседую с каждым по-отдельности. Тринадцать свидетелей поединка и два его участника. Я ничего не упускаю?

Паша увлеченно чертил на мраморной дорожке какую-то схему, похожую на магический круг. Отломленный тут же оливковый прутик оставлял полупрозрачные зеленоватые следы на светлом мраморе.

– Пока все верно. О поединке действительно стоит поговорить детально, тем более что у нас тут два его участника и один свидетель. К сожалению, Леонид растворился, – проворчал Илья.

– Надо будет – призову. Он у меня на договоре, куда денется, – лукаво усмехнулась Арина.

– Прошу прощения, я продолжу. Итак. После завершения поединка…

– Он был завершен принудительно, кот вызвал Ипполита, Аманс прервал поединок заклинанием.

– Очень интересно, особенно интересно то, что ни на одной видеозаписи на камерах наблюдения это не запечатлено. Можно считать факт ретуши видеодоказательств доказанным.

– Да. Нужно будет подключить аналитический отдел и восстановить запись. – Молодой Корвус что-то записывал в инопланшете.

– Дальше? – Паша нетерпеливо воззрился на Фила.

– Дальше я унес Ди в медблок, получил выговор от Аманса за недостойное поведение на тренировке, покаялся и был выставлен из палаты… – Фил перевел взгляд на Ди. – Вместе с подоспевшими Ариной и гномом.

– Арина, почему вы оставили курсантов? – Голос Паши был спокоен, но стальные нотки явственно прозвучали.

– Я не дежурила в эту смену и вообще в этот день. Наставники на тренировке были, от всех сторон… погодите. А кто был от серых? Пять пар поединков и трое наставников. Плюс я, плюс кот, плюс инкуб. Шестнадцать. А у нас – пятнадцать. – Ведьма изменилась в лице. – Яги, где они носят кота, когда он нужен? Кто там у нас дежурил от конторы?

– Еще одно недоразумение. Продолжайте.

Корвусу все нравилось, он даже повеселел.

– Сколько, вы сказали, было пар?

– Пять. Все табло горели, я это помню отчетливо.

Фил напряженно грыз очередную веточку оливы, ерзая на лавке.

– А ног на видео было…

– Шесть. Вместо… десяти? Если считать, что наставники выходили вместе с курсантами.

– Меня утомила эта арифметика. Понятно, что все непонятно, и совершенно неясно, что с этим делать, – пробормотала Арина, яростно тыкая тонкими пальцами в монитор инофона.

– Хорошо, давайте о земном и ощутимом. Ди, ты осмотрела дверь зала?

Паша резко к ней развернулся, щурясь на солнце, и с громким хрустом сломал ветку, служившую ему карандашом.

– Да… а…

Ди мучительно покраснела. Яги! Забыла! Кастрюлья голова, как она могла забыть об этом? Оперативник, представитель конторы. Пирожок с гвоздями она, а не оперативник!

– И как тебе следы крови на камнях поребрика слева? – Канин смеялся одними глазами. – Мне тоже показалось, что их старались убрать, но не слишком удачно.

Ди судорожно сглотнула и подняла на него глаза. Ох, Паша, Паша…

– Кровь? – Арина даже подскочила. – Это же… это в корне меняет дело! Речь может идти о преступлении, а не о рядовом загуле молодых и горячих курсантов.

– Сиятельная сьерра Арина, если бы речь шла о простом приключении, вы бы не имели удовольствия меня тут видеть. Верите?

Он снова лукаво улыбался.

Ведьма упала на лавочку.

– Теперь верю. Кровь отправили на экспертизу?

– Обижаете. Даже взяли запаховый и эмоциональный следы. Да только они обрываются. У самого берега, и над этим фактом стоит поразмыслить…

– Ну, заметать следы не так сложно… – начал было Фил, но Ди его перебила:

– А что там не так, Паш?

– Для банального «заметания» были использованы дорогущие одноразовые артефакты. Это как давить мышей танками. Или летать на работу в соседний квартал на «боинге». О чем нам это говорит?

– Либо это работа не иных, либо…

– Либо «коричневые», – завершил фразу внезапно вышедший из Сумерек гном.

И все разом замолчали.

– Смотрю, вы все восхищены? Не благодарите, я пришел на вызов фамильяра и ничего, кроме этого дела, обсуждать не намерен.

Леонид стоял испуганный, но решительный.

– Валяй уже давай, не бойся, прямо сейчас мы тебя линчевать не будем.

Арина снова подняла левую бровь.