Я бегу по снегу босиком

Статус и происхождение Клавдия позволяли вольное обращение ко всем иным этого мира. Теперь уже ко всем.

В ответ все устало промолчали.

– Негусто…

– А что ты хотел, сиятельный? Одни загадки, сплошные неизвестные. Никаких вводных. Предлагаю закончить этот коллективный мазо… акт, почтить память великого и разойтись по койкам, – Савва, как всегда, был практичен.

– К утру надо сформулировать текст запроса к аресту темными. Отдельно от Инков, отдельно от Света. Потрудитесь.

– Угу. И еще. По этому… панарицию на Востоке. Сав, что там у нас за хирургия?

– Я глянул уже. Есть кое-что, справку кинул вам всем. Камчатская заварушка больше всего подходит под это загадочное определение.

– Ненавижу тупые загадки, вечно этот Бес делает вид величайшей задачи Вселенной. Надменный осел. Кстати, Клавдий. Ты там пока никого не родил нам на радость, собирай барахлишко и езжай на Камчатку. Обживайся, мосты наводи, тропинки протаптывай.

– До октября.

– А что там у нас в октябре? Улетишь в теплые края вместе с птичками?

– У него жена рожает.

– У всех жены. Рожают даже время от времени. У некоторых – с завидным постоянством.

– Сэмушка, не у всех такие жены. Ты хочешь нас оставить с голой… совестью без штатного оракула? А она может. Уйдет в декрет с головой и вообще не выйдет. Это ты пока такой смелый, а как Ге вот в ту дверку войдет да как рядышком сядет, будешь кофеек ей наливать и в глазки заглядывать, – Савва явно говорил со знанием дела. – Клавдий, до осени ты уж управься. Сиятельной Ге нежный привет от всего Света, Инквизиции, и Сэм персонально тоже не разломится от привета самой прекрасной женщине этого мира. Ведь да?

Он выразительно посмотрел на Верховного Инквизитора. Тот пробормотал в ответ что-то вроде: «Да, конечно, это все я, не подумав, сказал».

– Ладон, а там пока приводи в порядок вашу всю группу. Я читал – у вас там пополненье?

– Много всего. Я завтра зайду к вам с отчетом, уже записался.

– Жду прямо сразу с утра с нетерпением. По коням, сиятельные. Покой нам только снится.

Клавдий вышел из Круглого кабинета Инквизитора опустошенным и злым. Злость накатывала волнами так, что он решил ехать домой на такси. Развеяться по дороге и придумать, что скажет жене. Своей любимой женщине, той самой, которую боялись потревожить всесильные мира сего. Своей персональной Судье, своей Гее.

8. Все будет

«Счастливый брак – это брак, в котором муж понимает каждое слово, которого не сказала жена». Алфред Хичкок

Провожая усталым взглядом поток городских огней, бурлящий за окном, Клавдий злился.

Он был в ярости. Это омерзительное состояние собственной души ему совершенно не нравилось. Еще сегодня утром его жизнь казалась настоящим праздником. Любимая работа, наука, любимая жена, дети – уже имеющиеся и вскоре ожидаемые.

Прошло всего несколько часов, и он мучительно размышляет, какими словами рассказать своей глубоко беременной жене о произошедшей только что катастрофе.

Через несколько часов Клавдий должен будет улететь на край Земли. Воистину «туда не знаю куда, принести то не знаю что». Командировка, странным образом смахивающая на ссылку.

Войдя в зеркальный лифт, он проделал давно забытое дыхательное упражнение, замедлил пульс. Причесался, вспомнил девичьи косметические приемы, когда-то выписанные младшей дочерью из старинных трактатов и развешанные на розовых наклеечках вдоль рамы большого зеркала в прихожей. Нагнал здоровый румянец на щеки, убрал синяки под глазами, придал блеск взгляду. «А полезная эта вещь, надо будет полистать ту книжонку», – подумал и тут же ощутил себя стремительно стареющим человеком. Груз забот и неразрешимых проблем мог заставить стареть даже имморталис[22 - Имморталис – бессмертный.].

Из зеркала на стене лифта на него смотрел импозантный лысый мужчина в стиле «совсем слегка за пятьдесят». Мужественное лицо, широкие плечи, модная бородка, дорогой костюм. Респектабельно, благородно. Вот, только глазки предательски бегали – обдумывание предстоящего разговора с женой не настраивало на оптимистичный лад. Вдох – выдох. Уверенное начало – залог успеха.

– Дорогая, как ты? Как день прошел, как самочувствие, что нового, как дети?

– Чемодан я тебе собрала, гостиницу заказала, билеты на столе в столовой, ужин там же, я сейчас буду, – из ванной раздался глубокий, очень приятный женский голос.

Ох и трудно быть мужем великой Ге! Он волновался, как скрывший двойку от отца школяр, а она, как обычно, решала его проблемы.

Какое счастье быть любимым супругом мудрейшей Геи!

Она выскользнула из ванной, придерживая завязанный на голове внушительного размера тюрбан. Беременность ей всегда шла. Взгляд женщины становился томным, формы округлыми, даже волосы густели и их обычный медный цвет темнел, отливая насыщенно-бордовым.

Какое же это вечное искушение, находиться рядом с пленительной Геей Гавриловной Деус-Дивиной!

– Билетов на прямые рейсы нет, да и ближайший прямой только завтра вечером. Я забронировала утренний, с пересадками в Красноярске и Хабаровске. Бизнес-класс. Успеешь привести в порядок дела и мысли.

– Так не терпится от меня избавиться? – он старался не выглядеть сердито и растерянно, пряча за улыбкой не остывшую еще ярость.

– Бесполезно противиться начертанному. Сейчас не тот случай, когда есть выбор.

Она не выглядела встревоженной. Будто и не произошло стихийного бедствия космического масштаба всего несколько часов назад, не покачнулся этот мир. Примерно также его жена реагировала на бытовые неурядицы уровня засора в раковине или сломанного утюга.

– Ты знала?

– Предвидела. Сейчас я стараюсь не трогать поток вероятностей. Но были причины. Пришлось войти.

– Сны? Почему ты молчала? – ему вдруг стало страшно.

Клавдий никогда не сомневался в могуществе своей всесильной супруги. Спокойной как мироздание, мудрой как сам Создатель. Но сейчас под сердцем она носила его детей, а вот в себе он всегда сомневался.

– Ешь.

Она подошла сзади, упираясь в лопатки едва наметившимся животом. Положила руки на плечи и прижалась губами к шершавой макушке мужа. Брить голову налысо он начал давно, в очередном приступе острых сомнений в себе. Все быстро привыкли, и теперь иначе, как лысым бруталом, его никто и представить себе не мог.

Как давно все это было!

– Ты детям сообщила?

– Да, Анюта будет тут уже утром. Ее отпустили, сессию сдала всю отлично, досрочно. Малышка решила твердо просидеть свои каникулы у матушки под юбкой. Антон, конечно же, всполошился, пригрозил выставить дежурную часть под окнами, с акушерами и реаниматологами. У него не бывает полумер, ты же знаешь. Алиса с Ариной… все нормально. Мы тут разберемся. Не дергайся, все уже славно.

Да, их старший сын всегда делал все быстро, качественно и неотвратимо. Мамин сынок. В своем перфекционизме он был страшнее Геи. Если мать была воплощением «мягкой силы», то Антоний всегда шел по головам и всегда побеждал.

Близнецы – те другие. Очень разные, неоднозначные, сильные. Сколько крови из Клавдия выпили его несравненные девочки, взрослея? Ге было проще, она просто знала. Когда их Лисенок – Алиса – приволокла в дом безродного Макса, ставшего сегодня наследником великого рода Гессеров – Клавдий был в ярости. Мелкий смазливый сопляк, как он смел посмотреть на принцессу? Был разговор их с супругой. Пришлось согласиться. Клавдий все еще помнил свое поражение. Но сегодня он был готов снова и снова благодарить создателя за мужчин, что стояли рядом с его дочерьми. И то, что в них было немало общего – уже не удивляло. Могучие оба.

Дети. Как давно он не общался с ними близко? Не в мессенджерах, не по телефону, не на дежурной летучке. Когда все закончится, он соберет всех детей, а уже, возможно – и внука. И всех вывезет на свой остров. В тот дом, что на скале среди моря. Разожгут там на кухне камин, будут пить там глинтвейн и петь песни… Мечтатель. Одна Гея видит линии их судеб, он слеп. Жить надо сегодня.

– Пойдем спать, моя золотая. Кто знает, когда теперь я услышу твое сопение под боком.

– Сначала иди смой напасти сегодняшнего дня, – она погасила свет, запустила посудомойку, провела серию загадочных манипуляций на своей высокотехнологичной кухне, ответившей хозяйке перемигиванием огоньков, – я жду.