Оценить:
 Рейтинг: 0

Зимнее серебро

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 >>
На страницу:
13 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Я свежевал кролика, – сказал Сергей. – А он выехал из-за деревьев. И говорит, что, мол, лес этот его, а я, значит, вор. И еще он сказал… – Тут Сергей умолк, и лицо у него сделалось такое измученное. Он помотал головой. Не помнил он, что там еще было, и вспоминать не хотел.

– Он на звере ехал? Зверь такой, с копытами и когтями, да? И сапоги остроносые, да? – не унималась я. Сергей неохотно кивнул.

Выходит, это и был тот самый: не простой Зимояр, а их владыка. И если этот владыка не соврал, он повелевал всем лесом. А лес – я слышала, про это на рынке болтали – тянется до самых берегов северного моря. Король Зимояров явился к Мирьем за золотом, и, если она не исполнит его веления, лежать ей, замерзшей, на дворе, окруженной остроносыми следами.

А не будет Мирьем – и отцовского долга не будет. Едва папаня узнает о ее смерти, он тут же мне скажет, что, дескать, хватит задарма спину гнуть, наработалась. Отца Мирьем он своими воплями мигом отвадит. Да и отваживать не придется – не станет заимодавец из него остаток выколачивать. Мать Мирьем все глаза выплачет докрасна, но и горюя, будет ко мне добра, как всегда. Я приду, а она скажет, что все, долг наш выплачен, можно больше не работать. Если я захочу работать и дальше, уже не получится скрывать от отца, что у заимодавца нам платят звонкой монетой. И тогда папаня эту самую монету отберет. Каждый день он будет являться домой вдрызг пьяный, отбирать мой заработок, да еще и колотить, чтобы я ему ужин поживее подносила. И так каждый день, каждый божий день. Всегда.

– Давай тогда наврем ему, сколько мы зарабатываем. Скажем, что меньше, – предложил Сергей. Но предложил он это неуверенно – да оно и понятно почему. Пока отец ни о чем не догадывается. Сам-то он нас отправляет работать задаром – так с какой стати кому-то еще нам приплачивать? Узнай отец про наш заработок, тут-то он и смекнет, что веры нам больше нет. Работать нам он, может, и позволит. Да только наверняка пойдет сам к отцу Мирьем и начнет выпытывать, сколько тот нам платит. А панов Мандельштам ему все по-честному и выложит. Не можем же мы попросить его, чтобы он ради нас солгал. Он только огорчится, что мы обманываем собственного отца, и посетует, что помочь нам нечем.

Отец проведает, что нам платили больше, чем мы сказали, и вызнает, сколько мы заработали на самом деле. Он поймет, что наши деньги где-то спрятаны. И вот тогда-то он излупит нас ремнем, или кулачищем, или кочергой. И будет лупить нас и лупить, и не остановится – даже если мы признаемся, где наш тайник.

* * *

Спустя три дня в церкви отпевали Олега, и колокола звонили по нему подобно колокольчикам под дугой в белом лесу. Если я не добуду Зимояру его золото, меня тоже найдут замерзшей насмерть, как Олега. А если добуду? Тогда со мной случится кое-что пострашнее. Зимояр усадит меня на своего белого скакуна и умчит в ледяной белый лес, и там я останусь – навеки одна-одинешенька, в короне из волшебного серебра на голове. Мельникову дочку-златовласку из сказки, которую рассказывали в нашем городишке, я никогда не жалела. Жалела я своего отца, и себя заодно – жалела и злилась. Но кому понравится иметь в мужьях короля, готового вмиг снести жене голову с плеч, если она не спрядет ему из соломы золото? Стать супругой Зимояра мне хотелось ничуть не больше, чем попасть к нему в рабство или превратиться в глыбу льда.

Теперь я никак не могла его забыть. Он маячил где-то в глубине моей памяти, с каждым днем расползаясь по ней, как морозный узор по оконному стеклу, занимая в ней все больше и больше места. По ночам я задыхалась в своей постели и дрожала от стужи, пробиравшей меня изнутри, неподвластной даже рукам моей матери, и от воспоминания о его серебряном взгляде.

– Вы добудете ему золото? – однажды утром спросила меня Ванда, как обычно, внезапно.

И без объяснений было ясно, о ком шла речь. Мы вдвоем возились с козами, и мать была тут же на дворе, в нескольких шагах, поэтому я не могла разрыдаться, как бы мне того ни хотелось. Мать с отцом уже чуяли неладное, смотрели на меня озадаченно и встревоженно. Я прикрыла себе рот тыльной стороной ладони.

– Да, – просто ответила я Ванде. – Я добуду ему золото.

Ванда ничего не сказала, только посмотрела на меня, плотно сжав губы. И у меня комок подкатил к горлу.

– Если вдруг мне придется покинуть дом, – зашептала я Ванде, – ты останешься с моим отцом, хорошо? Он будет платить тебе. Вдвое против нынешнего, – добавила я уже с отчаянием. Потому что я представила, каково матери с отцом будет без меня. Им достанется вся та ненависть, что пробудила к себе я. На мгновение я будто опять оказалась на той просеке: я отбивалась от Олега, и надо мной нависло его перекошенное лицо – перекошенное не от мороза, а от ярости, раскрасневшееся, злобное.

Ванда помолчала немного, а потом, словно нехотя, произнесла:

– Отец скажет, чтобы я дома работала.

Она подняла голову от кормушки и повернулась ко мне. Я удивилась было, но тут же поняла, о чем это она. Она не отдает деньги отцу. Горек ни за что не стал бы удерживать дочку дома, приноси она ему по пенни в день. Она оставляет заработок себе.

Я расчесывала козу, обдумывая эту мысль. Я-то все это время считала, что договор у меня с Вандиным отцом, а вовсе не с ней. Что довольно будет давать ему чуть больше денег, чем Ванда заработала бы в поле. Мне и в голову не приходило, что деньги нужны ей самой.

– Тебе деньги нужны для приданого? – поинтересовалась я.

– Вот уж нет! – огрызнулась Ванда.

Тогда совсем непонятно. Для чего ей таиться от отца? Я окинула Ванду непонимающим взглядом. Она получила от меня уже двенадцать медных пенни, за себя и за брата – а на ней по-прежнему лапти и то же рванье, в котором она была, когда я наведывалась к Гореку. По его дому видно было, что он гол как сокол. И я задумчиво спросила:

– А что твой отец сделал с шестью копейками, взятыми в долг?

Она рассказала, и мне тут же все стало ясно. Правда, толку от этой ясности было мало. Горек ведь ее отец, от этого никуда не денешься. Он имеет полное право взять в долг у первого встречного, кто не откажется ссудить его деньгами. Он имеет право поступить с этими деньгами как заблагорассудится. Он имеет право отправить дочь отрабатывать свой долг и забирать у нее весь заработок. Ванда не хочет замуж, а иного способа вырваться от отца у нее нет. Она не рассказала мне, куда девает деньги, но я и так понимала: купить она ничего не может – может только копить свои сокровища в какой-нибудь драконьей пещере. Поэтому до сих пор нет у нее ни платья приличного, ни башмаков. Повезло Ванде, что в последнее время ее отец нечастый гость в городке. Скажи он мне в лицо что-нибудь этакое насчет того, как мы наживаемся на бедняцких горестях, – уж я бы ему в ответ все выложила, сгоряча, не подумавши. И тем самым выдала бы Ванду с головой. Даже помыслить страшно, что он бы ей устроил. Тот, кто может прокутить четыре копейки, зная, что отдавать долг ему нечем, и дочь может забить чуть не до смерти, какая бы она ни была для него кормилица.

– Скажи ему, что я собралась замуж за богача и потому уехала, – предложила я. В конце концов, это ведь скоро будет правдой. – Скажи, что я, как только вернусь, сразу проверю все записи и счета. – И это тоже чистая правда. – А… а когда ты отработаешь долг, скажи, что мы готовы платить ему за вас двоих пенни в неделю. Раз в месяц. И дай ему сразу четыре пенни. Он их потратит и будет снова в долгу, придется ему согласиться и отпустить вас. А через месяц снова сделай так же.

Ванда чуть помедлила и кивнула. Еле заметно. А я, поддавшись какому-то порыву, вдруг протянула ей руку. Моя рука глупо повисла в воздухе, а Ванда бестолково на нее таращилась. И только я хотела отнять руку, как вдруг она протянула руку в ответ. Ванда стиснула мою ладонь в своей – большой, широкой, с шершавыми красными пальцами. Стиснула довольно сильно, но я не возражала.

– Завтра я еду в Вышню, – сказала я совсем тихо. Городские стены вряд ли защитят меня от Зимояра, но попытаться стоило. Меня хотя бы не будет дома. Зимояр не истопчет родительский двор своими сапогами, а соседи не станут сочинять о нас жуткие байки. – К его приходу мне уже надо быть там. – И я рассказала Ванде про Исаака и как я добываю золото для Зимояра.

Матери, впрочем, я об этом рассказывать не стала, да и вообще решила не упоминать Зимояра.

– А ты снова собралась в Вышню? Так скоро? – спросила она. На мое счастье, мать, видно, все позабыла, а потому вопрос ее прозвучал скорее удивленно, чем испуганно.

– Хочу привезти еще передников, – объяснила я.

После полудня я убедилась, что записи в порядке, и, закончив корпеть над книгами, вышла из дома. Наш дом теперь казался таким уютным – с расписанными ставнями, с курами и козами и с их шумной возней на дворе. Я взяла корзинку и неспешным шагом двинулась в город. Я даже не знала, зачем иду туда. День нынче был не базарный, к заемщикам отправилась Ванда. В городе мне было делать решительно нечего, да и смотреть не на что – ничего там за последние годы не изменилось, кроме взглядов, которые бросали мне вслед. Теперь наши соседи, завидев меня, лишь хмурились. А раньше-то они провожали ухмылками мои залатанные башмаки и изодранную одежду и радовались, что у них в карманах звенят наши денежки, которых никто никогда с них не спросит.

Наверное, поэтому я и пошла пешком по городу. Я прогулялась в дальний конец, а потом обратно, до дома. Мне ничуть не жалко все это бросить. Я не люблю наш городок, и людей здешних не люблю, хотя, как говорится, дома и стены помогают, а при нынешнем-то моем раскладе, казалось бы, стоило к этому прислушаться. Но мне здесь помощи ждать неоткуда. Здесь меня все ненавидят – а по мне, так и пускай. И пускай нет у меня никакого к ним снисхождения. Наши соседи только и ждут, чтобы моя мать сошла в могилу, отец остался умирать в одиночестве, а сама я прибилась как нищенка к дедушкиному дому и прожила там всю жизнь серой мышкой на кухне. Они бы, глазом не моргнув, пожрали всю мою семью, как стервятники, и косточки бы добела обглодали. Они куда хуже Зимояра – тот хоть не прикидывается добреньким соседом. Уж лучше стать ледяной глыбой, чем жить тут с ними со всеми.

Олега больше не было, поэтому наутро я вышла на рыночный тракт и стала ждать. Показались сани, груженные соленой сельдью с моря, и я замахала рукой. Возчику я предложила пять пенни, если доставит прямиком в Вышню. Можно бы дать и побольше, но теперь я ученая. В этот раз я нарочно подождала возчика постарше в санях победнее. Дорогое платье с меховыми воротом и манжетами я спрятала под отцовским изношенным плащом, который уже собиралась на тряпки пустить, потому что я справила отцу новый плащ, подбитый мехом.

По пути старик все рассказывал о своих внучках и выпытывал, сколько мне лет. Оказалось, его младшая внучка годом моложе меня и уже замужем, а я еще нет. Возчика это привело в хорошее расположение духа. Он поинтересовался, не за женишком ли я еду в город.

– Поглядим, – уклончиво ответила я и рассмеялась. Мне отчего-то сделалось так весело и легко, потому что надо же сочинить такую нелепицу! Сижу тут среди бочонков с селедкой, башмаки у меня все в грязи, сама я в латаном-перелатаном отцовском плаще – вылитое пугало. Ну на что тут зариться Зимояру? Принцессы из меня точно не выйдет, даже до крестьянской дочки-златовласки мне далековато. Ему, наверное, без разницы, что я еврейка, но я ведь коротышка, да к тому же костлявая, и лицо у меня землисто-бледное, и нос горбатый, да еще огромный, на пол-лица. Я намеренно не спешила с замужеством: дедушка рассудительно советовал мне выждать пару лет. Может, за это время у меня хоть немного прибавится весу, а заодно и у моего приданого. Тогда есть надежда, что отыщется благоразумный жених, который будет ставить семью выше красоты, но в то же время не настолько жадный, чтобы красоту не ценить вовсе.

Вот такой мне и нужен был: разумный человек с ясным взором, которому я пришлась бы по нраву. Для владыки зимы я неподходящая партия. Конечно, Зимояр говорил не всерьез, он ведь вообще и мысли не допускал, что я справлюсь с его заданием. Не собирается же он и вправду на мне жениться. Когда я вручу ему третий мешок с золотом, он гневно топнет ногой и провалится сквозь землю. «Ну да, как же, провалится, – ехидно заметила я сама себе. – Мечтать не вредно. Скорее всего, он рассвирепеет оттого, что оказался в дураках. Так и так быть тебе ледяной глыбой». Я потерла руки и глянула на лес: никаких признаков Зимояровой дороги не было – только белый снег да крепкий речной лед поблескивал из-под полозьев.

К дедушке я приехала поздно, уже и солнце село. Бабушка трижды повторила, как она рада, что я опять их навестила, да так скоро, и с беспокойством справилась, как там материно здоровье и продала ли я весь свой товар. Дедушка меня ни о чем не спросил. Глянул на меня сурово из-под бровей и сказал:

– Ну, будет суетиться. Ужинать пора.

Я отнесла вещи в комнату и весь ужин проговорила о передниках, которые продала, и о грузе шерсти, который пойдет с дедушкиной баржей, едва только вскроется река; тридцать тюков невеликое дело – но надо же с чего-то начинать. Я болтала и радовалась, что вокруг меня кирпичные стены дедушкиного дома: такие надежные, такие будничные – под стать нашей беседе.

Вечером мы сидели с бабушкой за вязанием в уютной гостиной, и вдруг у нас за спиной скрипнули петли кухонной двери. Скрип был громким, однако бабушка даже головы не повернула. Я медленно отложила вязание, встала и пошла к двери. И, открыв ее, я отшатнулась: куда-то пропал привычный проход меж домами, не было соседской кирпичной стены. Передо мной стоял Зимояр, только стоял он не на мерзлой слякоти, а посреди просеки, окруженной деревьями с бледными ветвями, а из-под ног его под серым небом, омытым ясным холодным светом, куда-то вдаль убегала ледяная дорога. И казалось, стоит мне шагнуть через порог – как я окажусь в ином мире.

В этот раз на крыльце вместо кошелька был ларец из белесого, белее кости, дерева, обвязанный широкими полосами белой кожи, с петлями и застежками из серебра. Я опустилась на колени и открыла его.

– Семь дней я даю тебе в этот раз, чтобы ты обратила мое серебро в золото, – певуче произнес Зимояр, пока я разглядывала горку монет внутри. Здесь хватит серебра для короны, достойной луны и звезд. С таким сокровищем в приданом быть Ирине царицей.

Зимояр будто коршун буравил меня взглядом серебристых глаз – испытующим, недобрым.

– Неужто ты решила, что дороги смертных помогут скрыться от меня и что их стены меня удержат? – спросил он. Сказать по правде, на дороги и стены смертных я не очень-то полагалась. – Не думай убежать от меня, дева, ибо через семь дней я приду к тебе, где бы ты ни спряталась.

И он улыбнулся жестокой и довольной улыбкой, словно верил, что уж в этот раз задача непосильна. И я из-за этого разозлилась. Поднявшись, я гордо выпрямилась и вскинула подбородок:

– Я буду тут с твоим золотом.

Улыбка, к моему удовольствию, сползла с его лица, но расплата за маленькую победу настигла меня без промедления.

– Если все будет по твоему слову, ты отправишься со мной и станешь моей королевой, – ответил он. И его обещание больше не казалось мне шуткой. Потому что белое льдистое кружево вырывалось из его белой перчатки и оплетало каменный порог дедушкиного дома, а белый ларец сиял морозным серебром.

– Погоди! – крикнула я ему в спину. – Зачем я тебе? Нет во мне волшебства, ни капельки! Если заберешь меня в свое царство, там я не смогу обращать серебро в золото.

– Еще как сможешь, смертная дева, – бросил он через плечо таким тоном, будто я сказанула несусветную глупость. – Сила, трижды взысканная, трижды испытанная и трижды явленная, вовеки неизбывна. Исполнишь последнее веление – и быть по сему.

И он шагнул прочь, а дверь захлопнулась прямо перед моим лицом. Я так и осталась стоять на пороге с ларцом, полным серебра, и сердцем, полным смятения.

<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 >>
На страницу:
13 из 14

Другие электронные книги автора Наоми Новик

Другие аудиокниги автора Наоми Новик