Оценить:
 Рейтинг: 0

Устал

Год написания книги
2022
Теги
На страницу:
1 из 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Устал
Нариман Туребаев

На грани потери дочери у человека происходят внутренние изменения, которыми он должен ее спасти.

Нариман Туребаев

Устал

Накануне он занимался ремонтом чужой квартиры, которую надо было закончить во что бы то ни стало, иначе хозяин не заплатил бы деньги. Он закончил в 2 часа ночи – красил, прибивал, замазывал, стелил. В один из моментов, видимо, от паров краски, ему послышался зов дочки издалека: «Папа». Хозяин принял работу. Он пришел домой, упал на кровать и сразу заснул. Проснулся поздно, разбитым, вялым, уставшим. Проснулся от звонка дочери, вроде просила о помощи. И, кажется, там были слышны то ли взрывы, то ли грохот схода лавины – она любила горы. И разговор оборвался. Перезвонить не получалось, телефон дочери уже был отключен. От усталости он соображал медленно и не мог понять, в какую передрягу она попала – она ведь жила с матерью в спокойном европейском городе.

Он разведен, бывшая жена и взрослая дочь давно живут в другой стране. Есть, конечно, свободные отношения с приятной женщиной, но у нее куча своих дел, и иногда ему кажется, что встречается она с ним из жалости. В этот же день у него новый заказ – нужно отремонтировать небольшой заброшенный склад под мебельный магазин. Работал он всегда один, но заказчик предложил ему в помощь своего молодого сотрудника.

Склад представлял собой большое здание без окон, с маленьким чердаком на остроконечной крыше. Зайдя внутрь, он сразу приметил сложные коммуникации и весьма высокие потолки, работы будет много, а в голове звучал голос дочери. После утреннего кофе мысли тучей накрыли его, и с каждой секундой в геометрической прогрессии росла его тревога, точнее, страх за ребенка. Она взрослая, практичная, всегда выпутывалась с честью из трудных ситуаций – пытался он успокоить себя. Но не выходило. Потолок и пристенки к нему были расписаны странными граффити, заказчик сказал ему, чтобы он их не трогал – что ж, работы будет меньше. Приглядевшись, он понял, что на рисунках – окрестности вокруг склада. Заказчик ушел, он остался на складе один, чтобы подумать, как и с чего начать ремонт. Вдруг ему послышался шорох из одного из помещений склада. Он пошел туда – но ничего не нашел. Наверное, крысы. Но – снова легкий шум, причем, где-то наверху. Он посмотрел на потолок – там что-то мелькнуло и скрылось в другом помещении. Он пошел следом. Летучая мышь? Что-то было в углу потолка, он подошел – и обомлел. Ему привиделся силуэт девушки в черном, сидящей на потолке головой вниз. Его закружило, он упал и выключился.

Очнулся он от звонка телефона – звонила та приятная женщина, приглашала в кафе пообедать, ей было скучно одной. На потолке ничего и никого не было. Это от усталости – подумал он.

Конечно, никакой скуки он развеять не мог, но его женщине всегда было хорошо, когда он был рядом. Они сидели молча, она еле всегда с аппетитом, он ковырялся в тарелке. Можем пойти ко мне, еще есть время – предложила она. Выходил он из ее квартиры расслабленным и спокойным, она была занята рабочими разговорами по телефону, горячо поцеловала его на прощанье.

Дома он лежал в кровати и долго смотрел на потолок – везде трещины, свое жилище он так и не удосужился отремонтировать за много лет. Надо бы поспать, но не спалось. Он снова выпил кофе. И пошел на склад.

Молодой сотрудник убирал там мусор, он к нему присоединился. После они посидели и покурили. Парень собирался жениться, работал сисадмином, но на самом деле был на подхвате у хозяина, за что получал всякого рода премии и бонусы. Рассказывал он все это скупо, и почему-то был печален. Сотрудник ушел, а он стал бродить по складу, пытаясь понять природу своих «глюков». И опять послышались эти шорохи. Он пошел на звуки без страха, зная, что это просто воображение разыгралось от стресса. И она снова был там. На потолке. Девушка в черном трико. Кажется, она спала. Покрывало под ней свисало вниз, очерчивая ее тоненькую фигуру. Он сел на какой-то ящик и закурил. Смотрел наверх, немного удивляясь тому, насколько натурально все выглядит. Она закашлялась от дыма и проснулась. Села. Они смотрели друг другу в глаза. Как настоящая – думал он. Как настоящая – сказал он затем вслух. Она вдруг стала печальной, зарыв свою голову в колени. Ее черные волосы были собраны в пучок. Практично – подумал он. И спросил ее имя. Аля – сказала. Аля? Такого имени он никогда не слышал. Кто ты? Я не знаю – ответила она. Я пойду? – спросил он. Хорошо – сказала она тихо. И он ушел.

Дома он сидел у телевизора, и думал – кого же она ему напоминает. Ах, да – он вспомнил знаменитый дуэт Одри Хепберн и Фреда Астера из старого фильма. Юная брюнетка в черном трико. Все понятно – в детстве он был без ума от Одри. Причудливые все-таки кренделя выдают закоулки разума. Сосед сверху начал сверлить стену, мешая размышлять. Он пошел наверх и сам быстро прикрутил полку к стене на кухне у соседа. Это заняло пару минут, хотя пришлось пересверливать. Сосед предложил выпить, его семья была на отдыхе на курорте. Посидели, поболтали. Кошка соседа сразу запрыгнула на новую полку. Он смотрел на кошку вверх. Красивая – сказал он. Вредная – сказал сосед. Он вышел от соседа, убедив того, что больше пить не может. Но он хотел еще и пошел в ближайшую забегаловку выпить пару кружек пива. Было уже темно. Уходя оттуда, он попросил налить ему пару «баклашек» и взял пластиковые стаканчики. Пьяный, снова пошел на склад продолжать изучение собственного сумасшествия. По дороге пытался еще позвонить дочке, но ее телефон по-прежнему молчал. Он оставил дочери сообщение – люблю, где ты и так далее. Все в порядке, все в порядке – уверял он себя мысленно, ну и алкоголь тоже слегка успокаивал его тревоги.

На складе он снова пошел в то помещение – покрывало по-прежнему свисало, приклеенное к потолку скотчем, но ее не было. Он прошелся везде – она исчезла. Похоже, выпивка потихоньку снимает признаки безумия, осталось только это покрывало. Когда он выходил, за спиной снова раздались шорохи. Но он ушел, не оборачиваясь. Завтра все придет в норму, надо выспаться. По дороге он оставил баклашки с пивом возле спящего на скамейке бомжа. Ночью он лежал и без конца пытался дозвониться до дочери, но в ответ всегда звучало: абонент занят или вне зоны. Так и заснул под эти слова невидимой женщины, а в голове стучало: где же ты, моя добрая, сердечная девочка?

Утром он проснулся опять разбитым. Поперхнулся кофе – его горькость показалась ему невыносимой. В туалете долго рассматривал узоры на туалетной бумаге. Выходя, хотел оставить телефон дома, но, уже спускаясь по лестнице, передумал, вернулся и взял его.

К складу он шел решительно, быстро. Сотрудник там уже вовсю соскребал остатки штукатурки со стен, но не до конца – даже «козлу» не хватало двух метров, чтоб дотянуться до самого верха, уж слишком высоки тут потолки. Он присоединился к парню. Вся работа заняла все время до обеда. Заказчик принес горячий обед. Кушали втроем. Вдруг заказчик замер: ничего не слышал? Какой-то шум. Просто ветер – успокоил он хозяина. Тот забрал сотрудника с собой, что-то нужно было сделать в офисе. Оставшись один, он пошел туда, где заказчику послышался шум. Эй! – крикнул он. Где ты? Было тихо. Он лег на пол, кинув туда какие- то тряпки, и просто стал глядеть в потолок. Потом закрыл глаза и открыл. И она появилась. Она тоже легла, так, чтобы ее глаза были напротив его. Кушать хочешь? – спросил он. У меня есть – сказала она и вытащила яблоко, стала его грызть, показывая ровные белые зубы. Кусочек яблока упал прямо на его лоб. Он понюхал. Странный запах. Это мои духи – улыбнулась она. Вам показать? Он кивнул, она вскочила и убежала – от ее быстрых движений на потолке у него опять закружилась голова. Она вернулась и показала ему флакон дешевых детских духов, ее лицо сияло. Где ты его взяла? Здесь, рядом. А как же… – хотел было он спросить, но она опередила: знали бы вы, каких трудов мне стоило достать его с земли. Тебя ведь нет? – спросил он прямо. Наверное – с грустью ответила она – два года назад дети хотели сжечь мой дом, когда увидели меня. Но их остановили. И им не поверили. Значит, это ее дом, этот склад. И поэтому ты прячешься? Да – ответила она. А почему я… – только хотел он спросить, но она снова опередила: вам было плохо, так же, как мне. Я никогда не видела людей, которым плохо. Вы все такие счастливые. Тут рядом послышались смех и говор молодых людей – девушка мгновенно и бесшумно убежала, словно выпорхнула куда-то. Он только успел поймать ее недоеденное яблоко. Молодежь ушла. Постояв немного, ушел и он. Ему стало страшно – он подумал, что все больше и больше погружается в безумие, из которого потом не выйти. Он шел по улице и смотрел на яблоко с надкусом мелких, почти детских зубов. Позвонил своей женщине.

Она стояла у окна в своем кабинете, босс небольшой компании по оптовым продажам. Он сидел в кресле и ждал, когда она переговорит по Скайпу по поводу поставок кофе. Ему принесли чай. Пальцем она ковыряла под подоконником. Что там у тебя? – спросила она, потрепав его по голове. У меня видения – ответил он, вертя в руках яблоко. Что? – удивилась она. Я схожу с ума, у меня видения – повторил он. И что ты видишь? Девушку на потолке. На работе, что ли? Да. Красивая? Да. Ну понятно, краской надышался, тебе отдохнуть надо – она говорила спокойно и с улыбкой. Я тебя не пугаю? – ему стало не по себе от ее реакции. Нет, более адекватного человека, чем ты, я в жизни не видела. Вот у меня тут работают настоящие придурки. Пройдет! Секретарша позвала с чем-то разбираться и, выходя, женщина бросила: Приходи вечером, окно на кухне что-то не закрывается, надо посмотреть. Он кивнул. Подошел к окну и посмотрел на улицу, так же ковыряясь под подоконником. На улице было солнечно и холодно, самая любимая его погода, когда кости не ноют. Его женщина на крыльце крыла матом подчиненного, размахивая руками. К черту! Надо дело делать. И откусил яблоко.

Вместе с грузчиками он разгрузил стройматериалы из старенького минивэна. Все чисто на складе, сотрудник хорошо постарался, можно начинать. Надел наушники и включил в телефоне бодрую музыку. Пульверизатором он поливал стены антибактериальной грунтовкой, отчего кирпичная кладка стала похожа на искусственную, пластиковую. Вскоре он перестал бояться появления этого видения, увлекшись работой. За это его и ценили – он работал очень быстро и качественно, заменяя собой целую бригаду, что, естественно, обходилось очень дешево. А ему на жизнь хватало с лихвой.

К вечеру пришел заказчик, с изумлением рассматривая проделанное за день. Да ты метеор просто! – воскликнул он и выставил на стол коньяк с закуской. Очиститься надо от химикатов – сказал заказчик, и они принялись выпивать. Он сразу выпил полный стакан и откинулся на спинку еле живого стула. Заказчик что-то плел о женщинах, рыбалке, работе, он слушал, иногда что-то вставляя и с чем-то соглашаясь. Ты чихнул? – вдруг спросил заказчик. Он открыл уже начавшие слипаться глаза. Нет. Давай выспись, чем, быстрее закончишь, тем больше заплачу! – заказчик собрал мусор со стола в пакет и ушел. Стало очень тихо. Ты когда-нибудь пила? – вдруг крикнул он в пустоту. Ответа нет. Исчезла – подумал было он с облегчением, и услышал ее голос: Нет, никогда. Хочешь? – он искал ее взглядом на пустом потолке. Хочу – прозвучало издалека. Тебе есть двадцать один? – решил пошутить он, но она промолчала. Его стало знобить, он склонил голову, воткнул в уши наушники, думая поспать. И его коленей что-то коснулось. Перед ним на тонкой проволоке висела пластиковая банка от майонеза. Он посмотрел наверх – нет, не исчезла. Он налил в банку немного коньяка, и она подняла ее к себе. Вдруг закричала. Он вскочил: Что случилось? Это ужасно – ответила она, кашляя. Но потом продолжила пить, и, кажется, выпила все. Отрыгнулась. Он невольно засмеялся – какая смешная. Она поднялась на ноги, ее зашатало. Ушла куда-то во тьму и вернулась уже без банки. Это странно – прошептала она, кружась. Его телефон упал, провод наушников вылетел, и заиграла музыка. И ее кружение постепенно превращалось в прекрасный танец. Он не смел пошевелиться, зачарованный этой красотой. Он встал и ходил по следу ее движения по потолку, не в силах оторваться от нее. Наконец, она свалилась в угол, прислонившись к стене. Он тоже сел у стены под ней. Музыка играла вдалеке. Он видел, как ее лицо взмокло, как намокло ее одежда. И на него упала капля пота. Он попробовал ее на вкус – соленая, как у человека. Это же был телефон? – спросила она. Да, хочешь, оставлю тебе на ночь? – предложил он. Она кивнула. И снова вниз спустилась банка от майонеза, в которую он бросил телефон. Он долго объяснял, как им пользоваться, что есть интересного, где искать. И она «залипла» в телефоне, замолкнув. Он собрался уходить и напоследок посоветовал: Поищи, может ли человек летать? А он может? – удивилась она. Не знаю, возможно, ученые что-то уже придумали, ты же вот есть – сказал он и ушел. Он брел по пустой ночной улице под фонарями, обходя их зигзагами, будто танцует танец, и не заметил, как сзади подбежали, ударили. После падения услышал только – Черт! Телефона нет! – потом топот убегающих ног, и он выключился. И привиделось ему старое воспоминание о том, как четырехлетняя дочка поставила его в тупик вопросом: Папа, а что там? За пределами Вселенной? Тогда она расчертила на бумаге звездочки и планеты в круге и ткнула карандашом за кругом.

Проснулся он утром от капель слабого дождя. Фонарь над ним все еще горел, голова трещала и от удара, и от алкоголя. В магазине электроники рядом забыли выключить телевизор на витрине, там шли новости с кадрами очередного мирового катаклизма. Группа волонтеров пропала без вести, идут поиски в завалах разрушенного здания. В сердце похолодело. Добрая, сердечная. Он хлопнул по карману – хорошо, что телефона нет, все равно не ответит. Где-то поблизости была древняя пельменная, захотелось есть. И она была открыта. Пельмени были с вареным яйцом, которое он долго не мог поймать ложкой, чтобы располовинить. Только съев все, он понял, что кроме него, никого в пельменной нет. Повар-продавец в белом халате и в колпаке спал за соседним столиком. Дождь все еще шел, и он смотрел в окно на улицу, которая постепенно заполнялась людьми и машинами. Он поднял глаза на стык стекла и рамы – там эти люди и машины были перевернуты вверх ногами. Зашел старик в потрепанной одежде, сел в углу и застыл. Он вышел.

Дома он лежал на полу, рассматривая старые фотографии, разбросанные вокруг. Со всех фото на него глядело пухленькое улыбающееся личико крошки-дочки. Тут же оказались и фотки с его школы, где он с одноклассниками. И там его первая любовь, девочка с острыми плечиками, сидевшая всегда перед ним на уроках. Хотел было включить телевизор, но передумал. На кухне, забывшись, насыпал в чашку больше десятка ложек кофе и залил кипятком. Но все равно выпил.

Он не забыл, где жила одноклассница и сидел на скамейке возле ее подъезда. Надежды, что она еще здесь, не было, просто сидел и ностальгировал. Курил. И она вышла. Узнали друг друга сразу, и оба сильно опешили от взаимного узнавания. Странно, но она мало изменилась, несмотря на кучу прошедших лет. Ты все такой же – она первой прервала долгую паузу. Села рядом. Начали вытаскивать из памяти свои первые неумелые попытки сблизиться, первые поцелуи, первые обещания, так и не выполненные. Память у нее была лучше его. Она тоже разведена, дети учатся за границей, преподает английский по интернету. Он пожаловался на внезапную пропажу дочери. А мать что? – спросила она. Почему у нее не спросишь? Спрошу позже – сказал он. Он боялся звонить, боялся узнать самое страшное, и одноклассница сразу это поняла. Всегда был трусом, хорошо, что замуж за тебя тогда не вышла – проговорила она четко и попрощалась. На детской площадке он увидел одинокий желтый мяч. И пошел его пинать, носился с ним по полю, финтил как в лучшие годы. Сильно вспотел и скинул верхнюю одежду. Наконец, остановился. Стоял, дышал тяжело, но стало гораздо лучше. Рядом маленький школьник с рюкзаком смотрел на него. Он паснул ему мяч, поднял одежду и ушел. Он не хотел идти на склад и снова встречаться с собственным безумием, но надо было.

На складе его молодой помощник разгружал очередные стройматериалы из минивэна, который стоял внутри. Он помог ему, пригляделся к парню – рыжий, почти альбинос, смущающийся от любого слова. Разговорил его немного больше, чем в прошлый раз. Оказалось, он – сын заказчика, а этот бизнес скоро будет принадлежать ему. Только ему не хочется этим заниматься, и, скорее всего, он уедет – типично для всех семей. Так и его дочь – сначала они с мамой убежали от него, потом она убежала от мамы. Где-то там в Европе они разбежались, дочка занялась помощью обездоленным, будучи медиком по образованию, а ее мать вышла замуж. Получается, все трое бывших члена одной семьи перестали друг с другом общаться. Печали от этого особой не было, все забылось давно. А вот парню все это еще предстоит. Юноша оставил минивэн до вечера, куда-то торопился. Девушка все еще не появлялась. Он заметил лестницу на крыше минивэна и подумал – если она появится, и он ее коснется, может, она исчезнет? Он поднял лестницу с крыши машины – все равно не хватало достаточно. А если получится? Он залез на лестницу до половины и стал звать ее. Его раскачивало, и было страшновато. Не отозвалась.

Он заканчивал обрабатывать одну из стен, превращавшуюся в почти произведение искусства под стать потолку. И вдруг услышал ее голос: Я вспомнила себя маленькую. Он поднял голову – она стояла в углу потолка, вертя в руке его телефон. Потом сказала: Странная у людей жизнь. Я тут посмотрела. Я видела, как над животными делают опыты. И вспомнила. Я была в таком месте, где белые стены и люди в белых халатах. Со мной что-то делали. Мне было страшно. Мне что-то кололи в кожу. Они были добрыми, а мне было страшно. Помню только этот страх. И больше ничего? – спросил он. Я помню, что это был одинокий дом с колонами посреди большой степи. А потом я помню себя только здесь. И здесь хорошо. Здесь есть вы. Держите! – она кинула ему телефон, который он с трудом поймал. Он проверил – никто не звонил. Она присела, опершись спиной о стену: А люди не летают, и никогда не будут. И я не знаю, кто я. Ведь меня не должно быть вообще, я не могу существовать здесь. Так кто я? Он стал подниматься по лестнице минивэна и, преодолев боязнь упасть, добрался до самого верха. Дай мне руку! – крикнул он, стоя с поднятой вверх рукой. Она с удивлением смотрела на него. Потом нерешительно подошла и протянула свою тонюсенькую ручку вниз. Но расстояние было слишком большим. Она чуть не плакала. Прыгай! – приказал он. Прыгай! И она начала прыгать. Но ничего не получалось. С разбегу! Разгонись от края потолка! Она отошла к стене и побежала изо всех сил. Прыгнула. Они смогли коснуться лишь кончиками пальцев – его указательный и ее. Она приземлилась жестко, больно ударившись, но на ее лице светилась улыбка. Вот видишь – сказал он. Ты просто девушка, которая живет на потолке. Ничего странного. Ты такая же, как я – кожа, кости, мясо, глаза, волосы, все, как у всех. Поняла? Да! -счастливо ответила она. Но более всего был счастлив он – она действительно существует, он почувствовал тепло ее кожи, пульсацию ее кончика пальца, почувствовал острие ее ноготка. Этот шок надо было как-то переварить. И он молча ушел. Она ничего не сказала, поняв все сразу.

Он сидел в парке посреди гуляющего народа. Юные парочки, семьи с детьми и воздушными шарами, пожилые пары. Напротив него на скамейке сидел старик, тот, что был в пельменной, и, кажется, был тем самым бомжом, которому он подарил пиво. Старик пошел к его скамейке и стал рыться в урне рядом. Вытащил пару стеклянных бутылок и, уходя, бросил: Подарите ей счастье! Хоть кому-то подарите счастье. Хоть кому-то? Он смотрел старику вслед, и в сердце словно раздался маленький взрыв. Он чуть не взвыл от боли – дочь! Моя дочка! Где она? Что с ней? В том звонке в ее голосе было столько страха и отчаяния. В ее голосе была смерть. Он стал звонить ее маме, но ее телефон молчал. Будто и она пропала навсегда. Он один. Нужно домой.

Он включил новости по телевизору, сев на пол. Вот они – наводнения, пожары, кризисы. И войны. Много войн. Там должно что-то быть, там должны сказать, и лучше бы не говорили. Он надеялся, что ничего не скажут. Но сказали. И это он уже видел тогда, на телеэкране в витрине магазина ночью. Но тогда он пошел дальше, не обратив внимания – кому какое дело до очередной катастрофы?! В разрушенном здании под завалами остались десятки людей, в том числе четверо волонтеров из Европы. Показывают их портреты. Три милых французских парня и девушка. Она. Его дочь. Какой она стала красивой – почему-то подумал он. Три дня и четыре ночи уже там. И шансов почти нет.

Его приятная женщина примчалась немедленно. Они долго сидели на полу в обнимку, она говорила много прекрасных слов, осыпая его поцелуями и слезами. С ней все будет хорошо! Все будет хорошо! А он смотрел, как люди в касках пытались растаскать тяжелые бетонные обломки, и ничего у них не получалось. Я тебе покажу – сказал он – я тебе покажу. И потянул ее за собой.

Он водил ее по складу, показывая на потолок и повторяя: Видишь? Видишь? Она, не понимая, ходила за ним, бросая на него тревожные взгляды. Аля! Аля! – кричал он. Он показал покрывало, приклеенное к потолку скотчем, банку из-под майонеза на веревке. Видишь ее драгоценности? – он показал ей в углу потолка, в полиэтиленовым пакете всякие ненужности – духи, камешки, стекляшки. Видишь? Она живет здесь! Я тебе говорил! Она просто тебя боится! Его женщина остановилась посреди помещения: Она появилась три дня и четыре ночи назад? Да – ответил он не сразу, считая в уме. Тогда пропала твоя дочь, милый, ты понимаешь? – она сказала это очень мягко, даже жалостливо. Это твое отцовское сердце, оно придумало все это. Что это? – закричал он. Я же ее видел! Такое бывает – тихо проговорила женщина – такие странности происходят в голове во время стресса, но это проходит. Ну, конечно, я сумасшедший, и не должен верить своим глазам? – кричал он. Нет, не должен – сказала она – тебе просто она была нужна. Я знаю хорошего психотерапевта… Но он отмахнулся и выбежал со склада, оставив ее там наедине с Алей.

Пусть так, пусть так – думал он, быстро шагая по городу. Пусть так. Если это спасет ребенка, пусть будет так, пусть будет эта Аля на потолке, черт бы ее побрал! Он вдруг начал ненавидеть эту девчонку в черном, вечно мелькавшую у него над головой. Если это безумие спасет мою крошку, то почему бы и нет?! Пусть будет так! Тут он увидел скучающего человека с огромным снопом воздушных шаров. Сколько стоит все? – почему-то и на него он тоже кричал. Не дождавшись ответа, он сунул ему все деньги, что были, схватил шары и побежал назад.

Его женщины на складе уже не было. Он сразу выпустил все шары, и они разлетелись разноцветной россыпью по потолку. А он лег на холодный пол и закрыл глаза. И вскоре услышал шуршанье ее ног среди шаров. Он слышал, как она кружилась и вскрикивала от счастья. Хоть кому-то подарите счастье. Он открыл глаза и действительно более счастливого человека он в жизни не видел. Ее купание в шарах было таким чарующим в своей легкости. Наконец, она остановилась: Привет. Он поднялся и огляделся вокруг. Увидел моток бечевки и моментально придумал, что нужно сделать. Ты никогда не выходила отсюда? – спросил он ее. Она вдруг испуганно замотала головой: нет, нет! Я один раз споткнулась там, где чердак, слишком сильно высунулась, я ведь очень люблю звезды. И меня чуть не унесло в небо. Это страшно. Это очень страшно. Да – сказал он – все страшно, все вокруг страшно. Но выходить ведь все равно придется. Почему? – удивилась она. Потому что есть только два варианта – или мы там умрем, или же продолжим жить – ведь никто из нас не знает, что на самом деле случится. Почему? – опять спросила она. Он улыбнулся: Такой, как ты, не бывает в этом мире. Такого, как я, тоже не бывает – уж поверь мне. И, значит, может случится и то, чего не бывает в этом мире, и мы обретем небывалую свободу, которую никто до нас не испытывал! Это ведь так просто! Так чего бояться? Она присела, почти закутавшись в шары. Ты сказал – Мы? Мы с тобой? Да – ответил он – мы с тобой, и я знаю как. Он взял бечевку, стал ее разматывать, и она, все поняв, вскочила и убежала. Он ходил по складу, звал ее, но все было бесполезно. Она испугалась. Он сел в минивэн и поехал, куда глаза глядят. Ехал долго, под ее любимыми звездами, по почти непроходимым дорогам. И вдруг на горизонте появился дом. С колонами. Посреди большой степи. Он подъехал близко, дом был почти полностью разрушен, напоминая древнегреческие строения. Заходить он побоялся. А вдруг дом так же нереален, как и Аля? Ведь она нереальна – он уже почти убедил себя в этом, пока гнал по ночным просторам. Но выглядел дом совсем как настоящий. Нет, надо отсюда уезжать. Надо работать. Работать.

Он медленно двигался на минивэне по улицам города. Наверное, кружил по одним и тем же. В конце одной из улиц увидел знакомую сутулую фигуру. Тот старый бомж? И его я придумал. Но все равно поехал за ним. И выехал к магазину с телеэкраном на витрине. Опять новости, опять завалы. Но что это? Вытащили уже двоих? И они живы. Два изможденных, израненных французика, но живых. Может, и ее спасут? Ее точно спасут, мою маленькую добрую девочку, мою фею спасут! А если нет? Если не успеют? Что могу сделать я? Что-то ведь должно зависеть от меня? Хотя он уже знал, что надо сделать, и уже попытался. Надо возвращаться.

На полу склада валялись ошметки от шаров. Нервная девочка, не оставила ни одного шарика целым. Но она стояла, широко расставив ноги, посреди потолка. Выглядела очень решительной, и оттого весьма забавной. Я готова – сказала она. Полетели. Он взял бечевку, отрезал, сколько нужно, и полез по лестнице минивэна наверх. Лови! – крикнул он и кинул бечевку к потолку. Она поймала бечевку очень ловко, в ее глазах был какой-то дикий блеск. Мы полетим! Да – говорил он – да, полетим. Она крепко привязала бечевку к рукам, и он потянул ее вниз, насколько хватило сил. А затем он обвязал бечевкой свои запястья. Очень медленно они становились все ближе и ближе, пока их ладони не соединились. Ее ноги уже не касались потолка, и он оторвался от лестницы. Они повисли в воздухе, глядя только в глаза друг другу. Сколько света было во всей ней! Ее необычная сила организма оказалась гораздо сильнее гравитации, и они тихо поднимались, двигаясь к выходу. что-то уносило их отсюда. И вот они выплыли наружу. Что будет дальше? – шепнула она. Не знаю. Его руки болели от напряжения, ей тоже было тяжело. Что будет дальше? Земля отдалялась, они уже поднимались над крышами ближайших домов, и становилось холодно. Но этот холод был приятным, расслабляющим, снимающим невыносимое напряжение их тел. Они взлетали. Страшно ли было? Нет. Они смеялись, маленькая желтая луна тоже улыбалась им, линии улиц внизу складывались в чудные узоры. Они поднялись очень высоко. Теперь надо – сказал он. Да, надо – кивнула она. Он стал разматывать бечевку, делать это было тяжело, ее руки прочно держали его. И вскоре бечевка змейкой улетела вниз. Их соединяли только руки, и силы были на исходе. Но они ведь этого и хотели. Теперь надо – повторил он. Все будет хорошо – она улыбнулась, и ее кисти резко ослабли. Вот и все. Сначала казалось, что он падает, а она взмывает вверх. Но это длилось всего долю секунды. Они вдруг застыли в воздухе. Они оказались рядом, высоко в небе, и могли парить вокруг друг друга. Ты поняла? – спросил он. Такого не может быть. Но это есть. Да! – она смеялась и плакала, кружа вокруг него. Наконец-то они могли быть рядом, вровень, как и нужно. Хотя такого не бывает. Может, кто-то там внизу заметил две парящие фигуры в вышине на фоне звезд? Они надеялись на это. То, чего не бывает, иногда случается. И, продолжая смеяться, они полетели вдаль, а он уже знал, что в этот момент его дочку, в крови, обезвоженную, но живую, вынесли из-под земли, и сейчас она счастливо улыбается, бережно передаваемая из рук в руки спасателями. И даже если на самом деле он лежал бездыханный на полу склада, упав с высоты лестницы, а над ним на потолке застыла запечатлённая им краской девочка в черном, которую он сочинил для себя – даже при этом в его мертвых глазах будет жить твердая вера в то, что когда-нибудь его дочь увидит их двоих, с девочкой Алей, летящих над ее городом или селом, там, где она будет жить, но будет жить. Будет жить. Потому что большего счастья быть не может.

На страницу:
1 из 1