Приключения Синдбада-морехода

Путешествие четвёртое

– Друзья, мой вчерашний рассказ оживил в памяти другой случай, когда, если бы не милость Аллаха, меня могли съесть заживо. Это произошло во время одного из торговых рейсов. Наше судно попало в страшный шторм. Волны и ветер были чудовищной силы. Корабль перевернулся, и мы едва не утонули, но всё же сумели кое-как доплыть до берега. Едва отдышавшись и не успев опомниться, мы услышали резкие крики и увидели толпы дикарей, бежавших с горного склона прямо к нам. Как мы ни сопротивлялись, нас схватили и потащили в деревню. Впрочем, туземцы, казалось, не замышляли ничего плохого: наоборот, их вождь встретил нас весьма сердечно и с помощью жестов, поскольку язык дикарей был нам непонятен, пригласил путников на пир, в котором участвовало всё племя.

Скрестив ноги, мы уселись среди странно ухмылявшихся хозяев, и нам подали огромные блюда с мясом, поджаренным на огне. Все жадно набросились на угощение. Мне же не понравился запах мяса, и вместо него я съел немного фруктов.

А дикари не скупились на угощение, и чем больше мои товарищи ели это странное мясо, тем сильнее разгорался их аппетит. И вот они уже рвали мясо зубами, с хрустом разгрызали кости, а потом тянулись испачканными жиром пальцами за новыми кусками. При этом они так чавкали и сопели, что невозможно было смотреть без отвращения.

Когда наконец трапеза закончилась и я взглянул на своих спутников, то с удивлением обнаружил, что они невероятно растолстели. Их животы раздулись, как огромные арбузы, а глаза, нос и подбородок скрылись под жировыми складками. И тут меня осенило: мы попали к каннибалам, и они намереваются нас съесть, как только достаточно откормят.

Каждый день мои попутчики ели это странное мясо, хотя я умолял их воздержаться от еды. Они не только ужасно растолстели от такой пищи, но и стали совершенно равнодушны к своей судьбе. Я же, в отличие от них, всё больше худел от голода и тревожных ожиданий, ведь, отказавшись от мяса, питался в основном ягодами и фруктами. В результате вскоре дикари перестали обращать на меня внимание, решив, вероятно, что я неподходящая пища для их вождя, а я понял, что не в силах спасти своих компаньонов. Как-то вечером, по время очередного пиршества, я незаметно ускользнул в темноту и пошёл наугад вдоль берега. Так я шагал почти неделю, стёр до крови ноги и обессилел от голода, но в конце концов добрался до какого-то города. Добрые люди, выслушав рассказ о моих злоключениях, пожалели меня: одели и накормили. Потом меня пригласил к себе их владыка – таков был обычай в той гостеприимной стране.

По пути во дворец я увидел стражников, которые ехали на великолепных скакунах, но без сёдел и шпор. Отдав полагающиеся почести их султану, я осмелился спросить, почему его люди ездят верхом таким вот образом. Он очень удивился и сказал, что никогда не видел, чтобы ездили иначе. Тогда я попытался объяснить, что с помощью седла и шпор легче управлять лошадью, и владыка изъявил желание посмотреть, как это выглядит.

Я показал придворному плотнику, как вырезать деревянное седло. Мы подбили его мягкой тканью и украсили в соответствии с государственными штандартами. Потом под моим руководством кузнец выковал пару серебряных шпор, и я преподнёс их вместе с седлом султану. Когда повелитель проехался в новом седле вокруг дворца, позвякивая серебряными шпорами, то пришёл в такой восторг, что повелел как можно скорее изготовить подобные сёдла для всей стражи.

Мне было пожаловано звание главного седельника, и моё ремесло стало самым процветающим в столице. Вскоре все всадники ездили в сёдлах и со шпорами, а Синдбад-мореход снова разбогател.

Как-то раз, явившись в кузницу за новой партией шпор, посланник султана объявил:

– Великий государь – да будет благословенно его имя! – весьма доволен твоим усердием и намеревается одарить тебя женой.

Я было обрадовался, но неженатый кузнец предостерёг меня:

– Смотри: если жена умрёт прежде мужа, то, по местному обычаю, мужа хоронят заживо с ней вместе.

– Но ведь наш султан – да продлятся годы его жизни, – по-моему, очень добрый человек, – пробормотал я, огорчённый его словами.

– Да, и очень заботливый, – согласился со мной кузнец. – Он всегда сопровождает вдовцов на их похоронах и лично выбирает для них надгробный камень. Обычай есть обычай, и никто не может противиться ему. Но лично мне больше по душе холостяцкая жизнь!

Я решил, что тоже, пожалуй, обойдусь без жены, и, торопливо взяв у кузнеца выкованные шпоры, надел их на сапоги и поспешил домой, чтобы забрать все свои деньги и лошадь, а потом поскакал в порт и сел на первый попавшийся корабль.

После этого целых три года я не решался отправиться в новое путешествие, но потом…

О том, что произошло потом, султан услышал только на следующую ночь, потому что уже наступил рассвет и пора спать.

Путешествие пятое

– Надумал я посетить Райский остров, который славился как самое прекрасное место в целом свете, – начал Синдбад. – Только на сей раз на собственном корабле, который купил и превосходно оснастил, затем нанял в Басре капитана и команду. С нами отправились ещё несколько купцов. После долгих недель плавания под ясными небесами наш корабль наконец достиг острова, где жили огромные птицы рух. Из гавани, где мы встали на якорь, виднелось одно из их яиц, и, несмотря на мои предостережения, кто-то из попутчиков швырнул камень в это яйцо, и по скорлупе пошла трещина. Она стала быстро расширяться, а потом яйцо раскололось и оттуда показался сначала острый клюв, а затем и птенец величиной со слонёнка. Выбравшись из скорлупы, он издал пронзительный крик, а в ответ сразу же послышался шум тяжёлых крыльев.

Увы, я слишком хорошо знал этот звук, поэтому приказал матросам и купцам немедленно вернуться на корабль, и мы на всех парусах отчалили. Это не спасло нас от гнева родителей птенца. Птицы с огромными камнями в клювах нас опередили. Однако, вероятно, самка промахнулась и бросила камень за кормой нашего корабля. Всплеск был такой силы, что волны смыли с палубы нескольких моряков. Самец сбросил камень точно на палубу и пробил в ней огромную дыру. В пробоину хлынула морская вода, корабль накренился и пошёл ко дну, унося с собой почти всех, кто остался в живых, а гигантские птицы с оглушительными криками улетели прочь.

Снова мне пришлось бороться за свою жизнь среди бурного моря. Вцепившись в обломок мачты, я болтался на волнах, словно пробка. В моих лёгких было больше воды, чем воздуха. Мало-помалу волны улеглись. Но, оглядевшись по сторонам и не увидев никого из своих спутников, я с грустью заключил, что все они утонули, и принялся грести в сторону Райского острова.

Наконец мои покрасневшие от соли глаза его увидели, и пришло осознание, что не зря его так назвали. Вся земля здесь была устлана ковром благоухающих цветов. С ветвей тенистых деревьев свисали спелые плоды. Повсюду слышалось завораживающее пение ярких птиц, которым вторило мелодичное журчание прозрачных, словно хрусталь, водопадов.

Я почти поверил, что попал в сады Аллаха, но вскоре пришлось спуститься с небес на землю.

Рассказчица тоже вернулась в этот момент к реальности и умолкла, увидев, что рассвет близок, но на следующую ночь суровый султан и юная сестра его молодой жены услышали продолжение истории.

– Не успел я перевести дух и полакомиться золотыми плодами, как вдруг заметил, что на острове я не один. Неподалёку от меня сидел старик, одежду которого составлял лишь ворох листьев. Решив, что он такой же, как и я, бедолага, потерпевший кораблекрушение, я подошёл к нему и пожелал мира. Старик ответил дрожащим голосом:

– Мир и твоему дому, сын мой, да не оставит удача тебя и твоих близких.

Я вежливо поблагодарил старика за добрые пожелания и спросил, могу ли я ему чем-нибудь помочь.

– Перенеси меня вон через тот ручей, – сказал старик и с удивительной для его лет ловкостью вскочил мне на спину.

Я перенёс его на другой берег и опустился на колени, словно обученный верблюд, чтобы старику было легче спуститься на землю, но, к моему негодованию, он вовсе не собирался слезать, а на мои возражения лишь расхохотался:

– Эге-гей! Теперь ты мой раб, сын глупого корабельного кока! До конца своих дней будешь таскать меня на горбу!

И действительно, как я ни пытался, мне так и не удалось сбросить его со спины. В конце концов, смирившись, я пошёл туда, куда хотелось мерзкому старикашке.

Каждый день я ходил по острову, словно вьючное животное, и останавливался под деревьями, чтобы старик мог нарвать фруктов. Потом резким пинком в рёбра он заставлял меня рысью бежать в какое-то другое место. Он засыпал с наступлением ночи, но даже тогда не слезал с моей спины. Я ничего не мог с этим поделать и ужасно страдал от унижения. Полный решимости любой ценой вернуть себе свободу, день и ночь я думал, и однажды мне в голову пришла мысль, которая вселила в меня надежду.

Как-то ночью, когда мой ненавистный наездник, как обычно, спал на моих натруженных плечах (и, как обычно, храпел мне в ухо), я сорвал тыкву, сделал в ней отверстие, через которое вынул сердцевину, и заполнил ёмкость виноградным соком. На следующий день я поставил тыкву на солнце, и вскоре сок забродил и превратился в вино.

Старик с удивлением наблюдал, как, глотнув вина, я прикинулся, что опьянел, и пустился в пляс, и, не выдержав, закричал:

– Ну-ка уймись! Что ты скачешь, как баран? Как ты смеешь пить вино и веселиться, пёс поганый, когда у твоего хозяина и повелителя в глотке пересохло? Немедленно дай мне тыкву или пожалеешь!

А мне только это и было нужно. Противный старикашка одним глотком осушил тыкву, и через некоторое время руки его уже не так крепко держались за мои плечи. Вскарабкавшись на вершину утёса, я подошёл к обрыву, под которым плескалось море, и резко наклонился вперёд, так что старик не удержался и, перелетев через мою голову, упал в морскую пучину.

Никогда уже больше он никому не причинит вреда.

Если бы вы только знали, с каким облегчением я наконец выпрямился и вновь стал сам себе хозяин!

Тут мне повезло ещё раз: с обрыва я увидел, как в заливе бросил якорь корабль, и, охваченный радостью, бросился на берег поприветствовать моряков, которые как раз высаживались на остров, чтобы пополнить запасы пресной воды и фруктов.

Капитан корабля охотно согласился взять меня с собой на ближайший остров, куда они направлялись, но посоветовал набрать на берегу побольше камней.

Тут я заметил, что все члены команды заняты именно этим, и последовал их примеру, после чего присоединился к группе моряков. Мне выдали большой белый мешок – такие же были у всех, – и мы направились в долину, где росли высокие кокосовые пальмы, буквально усыпанные орехами, только росли они слишком высоко – не добраться.

Когда я увидел прыгающих по деревьям шустрых обезьянок, стрёкот которых наполнял долину, стало понятно, зачем нужны камни. Мои спутники стали кидаться ими в обезьян, а те в ответ принялись швырять в нас кокосовые орехи. Ловко уворачиваясь, мы собирали их в мешки, а потом отнесли в город, где обменяли на серебро.

Я решил остаться на том острове и продолжить собирать кокосовые орехи таким образом и выменивать на серебро. Скопив вполне приличную сумму, я нанял лодку и поплыл туда, где добывали жемчуг, там нанял нескольких ныряльщиков, и вскоре к моему серебру добавились драгоценные жемчужины. Всё это с немалой выгодой я продал и вернулся на родину куда богаче прежнего.

– Вот и хочу я подарить тебе, носильщик Синдбад, сто золотых монет: если с умом распорядишься ими, то сможешь изменить свою жизнь, как я. Но завтра всё равно приходи ко мне: расскажу о своём шестом путешествии, ещё более удивительном, чем все предыдущие.

Рассказчица улыбнулась и сказала, что им тоже придётся дождаться следующей ночи, чтобы услышать эту историю.

Путешествие шестое

– В это трудно поверить, – начал Синдбад, когда все гости снова собрались, – да-да, но роскошь и довольство я опять променял на ещё одно, куда более опасное путешествие. Мне, как и всегда, стало скучно, и я отправился в неведомые края.

Первые недели путешествия прошли без каких-либо особенностей, но однажды утром мой крепкий сон был прерван пронзительным скрежетом, за которым последовал шум льющейся воды. Каюта накренилась, и меня выбросило из койки. Поспешно одевшись, я выбежал на палубу и увидел капитана, который в отчаянии дёргал себя за бороду и вопил что есть мочи:

– Помилуй нас Аллах! Мы налетели на риф!

Времени на разговоры не было, так как корабль уже погружался в море и волны гуляли по палубе. Не теряя присутствия духа, поскольку уже не раз бывал в таких переделках, я схватился за грот-мачту и стал карабкаться на неё. Другие пассажиры и моряки прыгали за борт и пытались плыть к берегу, но их затягивало в воронку от тонувшего корабля и тащило на дно. Вот и тюрбан капитана скрылся под водой.

Когда корабль лёг на дно, я уже добрался до самого верха грот-мачты, так что над водой торчала только моя голова. Дождавшись, когда улягутся волны, я поплыл к берегу – к счастью, оказавшемуся не слишком далеко, – и вскоре ступил на твёрдую землю. Прямо передо мной высились отвесные скалы, совершенно неприступные, а на песке валялись разбитые деревянные бочки и полусгнившие тюки с когда-то, видимо, дорогими товарами, которые прибило сюда волнами с других судов, потерпевших кораблекрушение. Неподалёку я заметил ручей, из которого исходило странное сияние, а подойдя ближе и присмотревшись, понял, что всё дно его покрыто золотыми слитками и драгоценными камнями. По инерции я наполнил свои карманы рубинами, алмазами и жемчугом, хотя и знал, что всё это едва ли пригодится мне на пустынном берегу. Надежды на спасение почти не было – ни один корабль не сможет подплыть к острову, не налетев на опасный риф, но что ещё хуже, узкая береговая полоса представляла собой мёртвую каменистую зону, лишённую какой бы то ни было растительности. Залезть на отвесные скалы я тоже не мог, поэтому мне грозила неминуемая смерть от голода.

Тут находчивая рассказчица замолчала, поскольку забрезжил рассвет и ей пришлось оставить Синдбада в столь затруднительной ситуации до следующей ночи.

– Меня охватил ужас при одной мысли, что я умру тут, на этом неведомом берегу, и моё бездыханное тело будут терзать стервятники, – продолжил Синдбад. – Я предался столь глубокому отчаянию, что море сделалось ещё солонее от моих горючих слёз, но через некоторое время всё-таки взял себя в руки и стал думать, как спастись.

Выход из этой ловушки был один – по подземному ручью, который протекал через скалы.

Несколько часов ушло у меня на то, чтобы подобрать куски древесины и крепёж от разбитых бочек и построить плот. Как вы помните, мне уже приходилось этим заниматься, поэтому с задачей я и на сей раз справился успешно, а потом приволок плот к пещере, столкнул на воду и вскарабкался на него.

Не раз во время этого подземного путешествия в кромешной тьме мне хотелось вернуться назад, на залитый солнцем берег, но бурный поток нёс мой утлый плот в глубь горы под осклизлыми каменными сводами. Постоянно я натыкался на острые выступы, меня задевали своими холодными крыльями летучие мыши, и казалось, что эти испытания никогда не кончатся.

Стараясь избежать новых травм, я лёг навзничь и, вероятно, устав от всех волнений, уснул. Очнулся я оттого, что стало непривычно светло: плот благополучно вынес меня из подземелья, и его кто-то привязал к берегу. Осмотревшись, я увидел темнокожих мужчин. Те, заметив, что я смотрю на них, дружелюбно предложили мне пищу и питьё, а выслушав рассказ о моих злоключениях, решили отвести к своему повелителю.

Владыка с интересом выслушал меня, а после того как я преподнёс ему самый лучший рубин из тех, что нашёл на морском берегу, и вовсе предложил погостить у него.

Это был великолепный остров: как выяснилось, та гора, сквозь которую я проплыл по подземной речке, самая высокая в мире. Было здесь и множество других уникальных мест. А с владыкой мы подружились и стали как братья, часто и подолгу вели беседы на самые разные темы. Его живо интересовало, кто правил моей страной и как, и я поведал о нашем халифе, великом Гаруне аль-Рашиде, да будет благословенно его имя!

И вот, когда я объявил о своём намерении вернуться на родину, владыка острова велел своим ювелирам изготовить из огромного рубина изысканный ларец, потом наполнил его превосходным жемчугом величиной с грецкий орех и попросил меня передать этот ларец, а также другие не менее роскошные дары нашему халифу.

Распрощавшись с гостеприимным народом и его повелителем, я вернулся с попутным кораблём в Басру, где попросил владыку об аудиенции, на которой передал ему драгоценные дары темнокожего царя. Халиф был очень доволен, а услышав, как я добыл свои сокровища, приказал записать весь мой рассказ на царский свиток, чтобы его потом могли прочесть и другие люди.

Вот так я не только приумножил своё богатство, но и прославил родную землю. А это, друзья мои, дороже всех самоцветов мира.

Так завершила премудрая рассказчица шестую историю, чтобы на следующую ночь перейти к последнему повествованию.

Путешествие седьмое (и последнее)

– Жизненный путь уводил меня всё дальше и дальше от молодости, – сказал Синдбад-мореход Синдбаду-носильщику и остальным гостям. – С возрастом всё меньше хочется рисковать, и в конце концов я полюбил покой и домашний уют, но, как всегда, судьба внесла свои коррективы в мою жизнь, уготовив для меня ещё одно путешествие.

Вы, конечно, помните, что наш халиф и повелитель Гарун аль-Рашид остался очень доволен дарами, которые прислал ему темнокожий владыка острова самой высокой горы. И вот однажды мой повелитель призвал меня к себе и сказал:

– Я хочу, чтобы темнокожий царь в ответ на свою щедрость тоже получил подарки. И доставишь их ты, Синдбад-мореход!

– Твоя воля для меня закон, о повелитель правоверных, – ответил я, старательно скрыв свою неохоту.

Тогда халиф вручил мне сердоликовый сосуд, до краёв наполненный слитками золота, несколько кусков нежнейшего шёлка, трёх арабских скакунов превосходных кровей и чёрную жемчужину величиной со страусиное яйцо. Всё это предназначалось владыке острова самой высокой горы. Для моего путешествия уже был снаряжён корабль из собственного флота халифа, с опытной командой, и на нём гордо реял флаг.

Мы покинули порт Басру с пышными почестями, под приветственные крики горожан, которые махали нам с пристани, а когда вышли в открытое море, я стал молиться Аллаху, чтобы моё седьмое путешествие оказалось не столь опасным, как предыдущие. Но мои мольбы не были услышаны. Всё было спокойно до тех пор, пока мы не увидели на горизонте несколько островов, поднимавшихся из моря. Капитан не смог найти эти земли на карте и направил наш корабль к ближайшему острову. Вообразите наш ужас, когда мы обнаружили, что острова вовсе не острова, а части тела гигантского морского чудовища, которое в этот момент высунуло из воды голову, и, разинув огромную пасть, проглотило наш корабль со всем содержимым! Только у меня одного хватило храбрости в последний момент спрыгнуть – перескочить с кормы корабля на нос монстра, – и из-за моих малых габаритов чудовище меня не заметило. Я вскарабкался на его голову, а оттуда, страшно скользя, направился по его покрытому слизью телу к торчавшему на хвосте плавнику, высокому, как дерево. Ухватившись за него, я выдержал бешеную гонку по бурному океану, а потом, когда мы плыли уже по неведомой реке, я постучал по боку чудовища и крикнул:

– Эй, капитан, ты слышишь меня? Это Синдбад.

Еле слышный голос ответил мне:

– Да, Синдбад, хвала Аллаху, все живы и наш корабль тоже цел, но тут мало воздуха и скоро мы задохнёмся, если ты не вызволишь нас!

Я достал нож и попытался прорезать дыру в шкуре, но чешуя была очень прочной, и лишь погнул лезвие.

На этом месте красавица замолчала и продолжила свой рассказ лишь на следующую ночь.

– Я попал в тяжёлое положение, – сказал Синдбад. – Корабль, на мачте которого развевался флаг самого халифа, погибал вместе с командой в брюхе морского чудовища. Что же мне делать? Я размышлял над этой проблемой, когда мчался в брызгах пены по реке, и не находил никакого выхода.

Внезапно я услышал грохот мощных струй и увидел, что впереди нас воды реки падают в глубокое ущелье. Морское чудовище, явно не осознавая опасности, направлялось прямо туда, и я ещё сильнее вцепился в плавник, так как понимал, что скоро мы рухнем вниз.

Мы подплыли к уступу водопада. Чудовище наконец-то подняло голову и, изогнув своё длинное туловище, попыталось обогнуть опасный участок, но течение оказалось сильнее и, схватив огромное чешуйчатое тело, швырнуло в бурлящую пропасть. Я изо всех сил держался за плавник и, хотя меня швыряло так, что стучали зубы, ухитрился не сорваться с огромного хвоста.

Мы упали с оглушительным всплеском, а чудовище так изогнулось, что лопнуло и из его брюха выплыл наш корабль с гордо развевавшимся флагом.

Капитан и вся команда встали на колени и возблагодарили всемогущего Аллаха за спасение. Я выбрался из-под мёртвого чудовища и тоже поднялся на палубу. Наш корабль был исправен, хотя и потерял управление, и я велел всем сесть на вёсла. Потратив немало сил, мы сумели выплыть на спокойную воду, подальше от опасного места.

К счастью, дары халифа были тщательно упакованы и ничуть не пострадали, попав в брюхо чудовища. Потом мы сумели благополучно доплыть до острова самой высокой горы, где нас сердечно встретили его добрые жители. Их темнокожий повелитель обрадовался возможности повидаться со своим старым другом и с восторгом принял подарки от халифа.

Вечером в нашу честь был устроен пышный пир, и меня попросили рассказать о встрече с морским чудовищем. Когда мы собрались в обратную дорогу, я получил щедрый подарок – большой груз драгоценной слоновой кости, – который, вернувшись в Басру, продал со значительной выгодой.