Когда пришел момент первой брачной ночи, я взбунтовалась. Бросала в ненавистного супруга все, что попадет под руку. Даже пыталась выпрыгнуть из окна третьего этажа.
Естественно, Сармату это не понравилось. Не понравилось настолько, что он взял один из подаренных на свадьбу ножей и в ярости исполосовал мне живот.
Помню, как истекая кровью, умоляла его отвезти меня в больницу. Однако вместо этого он отволок свою несостоявшуюся жену к родителям и вышвырнул на пороге их дома.
Меня нашли только через час… И то, лишь благодаря тому, что домработница вышла вынести мусор.
Вместо того, чтобы пожалеть дочь и написать заявление на этого урода, отец лишь наорал и, привезя к врачу, сказал, что на меня напали неизвестные, пытаясь ограбить.
А дальше были взятки, взятки и еще раз взятки… Врачам, ментам, свидетелям, и всем, кто хоть как-то знал про то, что произошло.
Мне пришлось подтвердить всю ту ложь, что выдумал “любимый” родитель. Попробуй я хоть пикнуть что-то против его слова, то мигом оказалась бы на улице без гроша в кармане.
Год. Целый год ада…
Мне пришлось жить с репутацией опороченной распутной девки. На меня косились, шептались, оскорбляли и даже плевали в след.
После всего пройденного сам собой возникает вопрос – отчего такая несправедливость?
А все довольно просто.
В цыганской общине мужчина всегда прав и по положению бесспорно выше женщины. Вот поэтому в то время как Сармат жил довольной жизнью и, не стесняясь, заходил в мой дом, я пряталась по углам от осуждения людей и кулака отца. Последний ко всему прочему еще и выплатил несостоявшемуся зятю нехилую компенсацию за причиненные “неудобства”.
И, черт возьми! Как же я была счастлива, когда в наш дом вломилась полиция и всю родню арестовали по обвинению в обороте наркотиков.
Посадили практически всех. В том числе и мать с братьями. А я наконец-то обрела покой в доме родного дяди – человека далекого от нелегального бизнеса моей семьи, но при этом, без раздумий взявшего под опеку оказавшуюся в беде племянницу.
Светлый образ дяди Августа отражался колющей болью в груди, и я со злобой зарычала, пытаясь не удариться в слезы.
До сих пор не верилось, что такое большое и доброе сердце, готовое обогреть весь мир, сожрала чертова ишемия…
Дома меня встретил скулящий под дверью Бэт, который пулей вылетел во двор, едва лишь отворился замок. Пристыжено глядя ему вслед, я мысленно пожурила себя за задержку и устало присела на крыльцо, прокручивая в голове недавний разговор с капитаном.
Дура.
Пить теперь буду только в одиночестве.
Едва эта аксиома дошла до моего сознания, как в заднем кармане джинсов тихо пиликнул мобильник.
На экране светилось короткое, но весьма содержательное сообщение от Дана:
“ Ты не твой отец. А если кто-то считает иначе, так пусть идет в задницу.”
По третьему кругу перечитывая текст, я тихо усмехнулась, понимая, что невольно начинаю проникаться симпатией к этому странному мужчине.
Глава 7
Раннее утро двадцать первого мая запомнилось жителям Скального багряным заревом и полным отсутствием дождя.
Уверена, кто-то даже прервал свою ежедневную рутину ради того, чтобы выйти на крылечко с чашечкой кофе и погреться под лучами ласкового майского солнца.
Беспрерывная морось, с каждым днем все больше угнетающая своей серостью и влажным холодом, наконец, отступила. Вместо барабанной дроби дождя на улице были слышны лишь мелодичные соловьиные трели и резвое чириканье желторотиков.
Но, мое утро двадцать первого началось вовсе не с пения птиц…
В дом кто-то ломился.
С замершим сердцем вскочив с кровати, я жестом успокоила сходящего с ума Бэта и на всякий случай выхватив из кобуры пистолет, направилась ко входной двери. Мысленно досчитав до пяти, отомкнула замок и резко распахнула дверь, для собственного спокойствия пряча табельное за спиной.
С опухших после сна губ сорвался растерянный вопрос:
– Ты?
На пороге стоял Дан. Глаза широко раскрыты, волосы взлохмачены чуть больше прежнего. Не здороваясь и не извиняясь, он возбужденно затараторил:
– Нашли! Нашли связь между всеми жертвами. Мы были правы…
А потом он резко замолк, медленно обведя взглядом мое едва прикрытое тело и табельный пистолет в правой руке.
Не сказать, что я была полностью обнажена но, тем не менее, вид белых боксеров и короткого спортивного топа весьма смутил капитана и он поспешил отвернуться, немного застенчиво пробормотав:
– Даже не знаю, что меня удивляет больше… То, что ты встречаешь гостей со стволом, или что спишь в мужских трусах.
– Они женские. Просто ты безнадежно отстал от современной моды, – тихо вздохнула я.
Про пистолет решила предусмотрительно умолчать. Не объяснять же каждому встречному, что половина моей семьи сейчас уже на свободе и, вполне вероятно, ищет меня, дабы невзначай поинтересоваться о том, кто же сдал их полиции.
И, если кто-то еще не понял, то да – это была я. Маленькие анонимные записки, оказывается, творят чудеса.
– Ладно, ты заходи, а я пока пойду оденусь.
Вскоре мы привычным составом сидели на моей маленькой кухне и пили до невозможности гадкий растворимый кофе. Бэту, как самому “голодному”, досталась последняя булочка с малиной.
– Мда… Скудновато, – отметил Дан, без стеснения шарясь в моем холодильнике в поисках чего-нибудь съестного.
– Ну, так не каждому жена по утрам завтраки готовит, – хмыкнула я, вспомнив, как Гера пару раз упоминал о том, что Злобин приехал сюда вместе со своей второй половинкой, – Повезло тебе, капитан. Не многие готовы мириться с нашим графиком и нагрузкой – служители закона не лучшие спутники жизни.
Мужчина криво улыбнулся, отстраненно глядя в недра холодильника.
– Так что там со связью между убитыми?
Оставив чудо бытовой техники в покое, он сел на краешек потертого стула, и шумно отхлебнув глоток кофе, выдал:
– Абсолютно все жертвы перед своей смертью сдавали кровь в местной больнице. По разным причинам – здоровье, диспансеризация, донорство, но нас они и не интересуют. Куда занимательнее то, что у всех девушек была четвертая отрицательная группа крови. Странно, что мы сразу это не заметили.
– Самая редкая – со знанием дела, отметила я, – Значит, мы имеем дело с коллекционером. В весьма извращенном смысле, конечно… Еще бы понять, с чем связан этот экзотический интерес к крови.
– Возможно, дневник Оксаны сможет пролить на это свет, – предположил капитан, – Если, конечно, он вообще существует.