Неприятные тексты

Фрэнк. С чего ты взял, что я так легко могу отказаться от того, чего ждал двадцать гребаных лет?

Джесси. Мы все этого ждали, и я не готов отказаться от того, чего я ждал двадцать гребаных лет.

Сэм. Тебе и не нужно отказываться от этого. За тебя все сделаю я. Ты знаешь – я никогда не промахивался. Это касается и тебя, Фрэнк.

Фрэнк. Могу поспорить с тобой, старина. Дважды стреляет только тот, кто не стреляет трижды.

Сцена 3

Неожиданно за спиной Сэма появляется Билли. Билли наставляет ствол на Сэма, который держит на прицеле Фрэнка, который держит на прицеле Джесси. Джо продолжает храпеть.

Билли. Боюсь, что тот, кто стреляет трижды – стреляет последним.

Сэм. И впрямь, Билли, мы тебя заждались, старина. Не правда ли, Джесси?

Фрэнк. Да, Сэм, ты абсолютно прав, я даже немного скучал по нашему старому приятелю.

Джесси. Черт возьми, старина! И мне тебя не хватало.

Фрэнк. Что ж, теперь мы все в сборе. Как говорится, четыре патрона в обойме вернее, чем ни одного. Но из четырех патронов последним бывает только один, как мне говорила моя бабушка, старая чертовка Салли.

Сэм. Да, Фрэнк, твоя бабушка была отъявленная мерзавка, и много добрых малых надеялись запустить в нее свой патрон. Но хочу напомнить тебе, что она сыграла в ящик, так и не увидев Алмазного быка. Да и тебе, Билли, вряд ли улыбнется возможность познакомиться с Алмазным быком, особенно если ты поспешишь сейчас разрядить в нас свою дурацкую штуковину. Мы не должны разбудить того, кто спит, Билли. (Показывает на спящего Джо.)

Билли. Но, черт возьми, это же и есть старина Джо!

Сэм. Да, Билли, я тоже сперва был приятно удивлен.

Фрэнк. Получается, тот, кто спит – и есть сам старина Джо? Получается, что Джо просил нас не разбудить Джо?

Джесси. Готов пустить себе пулю в лоб, если это не так.

Сэм. Сделай же это побыстрее, приятель, ты окажешь нам услугу.

Билли. Но тогда проснется этот старый неудачник, и вам всем не посчастливится свести знакомство с Алмазным быком.

Сэм. Ты прав, Билли, боюсь, нам всем придется подождать.

Фрэнк. Да. Сэм, придется подождать, старина.

Джесси. Немного подождать, пока не проснется бедолага Джо.

Фрэнк. Нам придется это сделать.

Сэм. Да, черт возьми, нам придется подождать.

Билли. Я и так очень долго ждал, пока меня позовет последний ветер Дикого Запада.

Сэм. И хочу заметить, что ждать тебе и впрямь пришлось немало – последний ветер Дикого Запада позвал тебя последним.

Фрэнк. Ты пришел, когда мы все уже собрались, Билли.

Джесси. Ты немного припозднился, старина.

Фрэнк. Тебе надо было бы поторопиться, Билли.

Сэм. Ты пришел последним.

Билли. Я последний из вас, как последний ветер. Как последний ветер Дикого Запада, который может задуть только тогда, когда приходит срок. Я не припозднился, я пришел в то самое время. И я уверен, что старый бедолага вот-вот проснется, он ждал меня.

Сэм. Может быть, Алмазный бык – это и есть мы четверо? И его четыре ноги – это наши четыре ствола.

Фрэнк. Не льсти себе, Сэм, твой ствол может сойти только за его хвост.

Джесси. Поэтому и последний ветер услышали мы все. Только вчетвером придя сюда, мы можем увидеться с Алмазным быком.

Фрэнк. Но не забывай, Джесси, что у Алмазного быка может быть только одна голова, и это явно не твоя безмозглая тыква.

Сэм. Если ты льстишь себе, Фрэнк, думая, что голова быка – это твоя голова, то хочу напомнить тебе, что все твое сходство с Алмазным быком ограничивается наличием рогов.

Билли. Не думаю, Сэм, что мы вчетвером можем составить Алмазного быка, учитывая, что вы трое похожи на Алмазного быка лишь тем, какую огромную кучу сраного дерьма вы можете наложить, скооперировавшись втроем. Но думаю, что последний ветер собрал нас всех в одном месте неспроста.

Сэм. Здесь не могу с тобой не согласиться, Билли. Подозреваю, что последний ветер Дикого Запада собрал нас в одном месте не для того, чтобы мы тут переговорили как старые приятели, пропустив по стакану виски.

Фрэнк. Ты и вправду продолжаешь считать, Сэм, что у последнего ветра Дикого Запада могли быть какие-то серьезные планы на такого самонадеянного ублюдка, как ты?

Джесси. И впрямь, Фрэнк, вряд ли у последнего ветра Дикого Запада были какие-то большие планы именно на старину Сэма, но мне, как и остальным тут, кажется, что вся эта чертовщина не случайна.

Фрэнк. А вам не кажется, что бедолага Джо нас просто одурачил – за то что мы двадцать лет назад прямо на этом месте его изрядно потрепали?

Сэм. Не то слово, Фрэнк, мы знатно надрали ему задницу!

Билли. Ты хочешь сказать, Сэм, что на самом деле никакого зова последнего ветра Дикого Запада мы не слышали?

Сэм. Ты-то ничего не слышал, Билли, ты вообще не расслышал бы зов последнего ветра из-за храпа очередной чертовки, коротавшей с тобой ночь.

Фрэнк. А тебе, Сэм, не кажется, что это ты явно мог что-то перепутать? Например, зов последнего ветра Дикого Запада и твой собственный разносящийся повсюду пердеж во время того, как тебе приходит в голову спустить балласт сраного дерьма в отхожем месте – ведь всем нам известно, что ты большой любитель испустить пар и делаешь это даже чаще, чем вдыхаешь этот сраный воздух?

Билли. Могу тебя успокоить, Фрэнк, сказав, что дышать этим сраным воздухом тебе осталось недолго. Но учитывая, что вы все у меня на крючке, я хотел бы узнать – например, у тебя, Сэм – как именно ты услышал зов последнего ветра Дикого Запада. Как это с тобой произошло? Давай же, приятель, расскажи, нам всем не терпится услышать подробности!

После слов Билли все внезапно, не сговариваясь наводят стволы на Сэма. Пауза. Все с опаской смотрят на храпящего Джо. Все понимают, что если начать стрельбу – может проснуться Тот, кто Спит. Все смотрят на Сэма. Сэму ничего не остается, кроме как начать свой рассказ.

Сцена 4

Рассказ Сэма о любви

Сэм. Я услышал зов последнего ветра Дикого Запада.

После того вечера, когда бедолага Джо посоветовал нам отойти от дел, на меня напала хандра. Я проспал три дня и три ночи, а потом встал и побрел в сторону известного заведения старой бестии Мэг, чтобы немного поразвлечься с одной из ее грязных шлюх. Всем нам известно, что у старой Мэг всегда имеется в наличии не просто множество отборных шлюх, а целая свора отъявленных чертовок, гребаная стая бестий, каждая из которых готова развеселить моего приятеля множеством способов, даже когда я сам не в настроении. Придя на место, я по обыкновению выбрал одну из молоденьких мексиканочек – вы же помните, что я люблю смуглых худышек, которые бьются об тебя и твоего приятеля как мешок гребаных костей. Так вот, когда я выбрал самую смуглую и уже готов был задать ей жару так, чтобы она еще несколько дней потом не могла бы сидеть на своей костлявой заднице – вдруг, не знаю что это со мной случилось, но мой приятель впервые меня подвел. Вот же дерьмо! – подумал я. Мой приятель меня подвел. Я решил, что дело в тощей шлюхе, и пнул ее под зад, и она с визгом вылетела прямо в открытое окно. Я крикнул старой бестии Мэг: «Эй, старая карга, что за дерьмо ты мне подкинула? А ну-ка приведи сюда что-нибудь погорячее – а то мой приятель совсем расстроится и тогда всему твоему тухлому заведению будет не до веселья». Она криво усмехнулась и привела мне свою новенькую – ту, что в последнее время пользовалась наибольшим успехом. Она была еще худее и костлявее первой, и я подумал, что ее-то я обязательно отмолочу до звенящего треска в ушах. Но что же за дерьмо – мой приятель и в этот раз отказался иметь с ней дело. Тут я разозлился еще больше, и вторая шлюха с визгом поспешила следом за своей подружкой прямо в раскрытое окно. Я решил, что, наверное, дело не в шлюхах, а в этой гребаной хандре, крикнул Мэгги, чтобы она принесла мне немного выпить. Старая бестия снова криво усмехнулась и принесла мне сразу три бутылки виски. Я влил их в свою прожженную гортань и тут же уснул. Я уснул так крепко, как может спать только новорожденный выблядок, насосавшись молока из набухшей сиськи своей раздобревшей мамаши. Я уснул и очнулся через три дня, попытался поднять свою задницу – и не смог. Я позвал старую Мэг, чтобы она помогла мне встать, но эта дряхлая старуха только усмехнулась, сказав, чтобы я посмотрел внимательнее – и что у меня парализованы обе ноги. Вот же сраное дерьмо! Пролежать в этой дыре трое суток и не иметь возможности унести отсюда свою задницу. Так я и пролежал двадцать лет на кровати в одной из комнат известного заведения. Каждый день я слышал из-за стен стоны и визги этих блудливых тварей, каждая из которых принимала за день от трех до семи изголодавшихся крепких парней. Но сам я не мог сдвинуться с места, а мой приятель и вовсе прикинулся мертвым. А эта чертова старуха каждый сраный день выносила из-под меня мое гребаное дерьмо.