Моя идеальная

Напрягаюсь конкретно так. Нет, я до сих пор помню всё, что она мне сделала. Все слова, что сказала. Всю боль, что причинила. Конечно, помню. Ничего не забыл. И вряд ли смогу. Всё ещё остаётся до хуя вопросов, на которые не получил ответы. И больно до сих пор. Но сейчас глушу всё, что изнутри раздирает.

Что бы ни было завтра, этот миг я заберу себе. Даже если придётся сдохнуть. Не хочу сейчас об этом говорить. Даже думать не хочу. Возможно, я и сбегаю от проблемы, но в данный момент я не готов протаскивать себя через это. Время надо всё обдумать и проанализировать.

Опять целую. Жёстко. Зло. Стискиваю сильнее. Ощущаю вкус её крови у себя во рту.

Не торможу. Похуй. Мне тоже больно.

Настя что-то мычит и упирается мне в грудь. Совсем слабо, но я отрываюсь от неё. И всё равно не отпускаю.

Один раз позволил ей вырваться, а потом двадцать три дня агонизировал без неё.

– Что случилось, Насть? – с трудом выдавливаю несколько слов.

В глотке сжимается тугой узел. Если оттолкнёт снова? Если уже жалеет? Блядь, опять эти "если"!

– Всё нормально, Тём. Просто больно немного.

– Где? – хриплю, реально не понимая.

На всякий случай слегка ослабляю объятия, чтобы боли не причинять. Но готов в любой момент до сломанных костей сжать.

Миронова молча заводит руку за спину и хватает моё запястье. Я всё ещё ничего не вижу, но чувствую, как она тянет вверх и прикладывает пальцы с своей нижней губе.

Ощущаю нашу смешавшуюся слюну и, возможно, кровь.

Блядь, кто-нибудь, врубите свет. Я должен её увидеть.

Выдыхаю. Тяну новую порцию кислорода вместе с её запахом. Обвожу пальцем её губы. Не сдержавшись, слегка давлю на нижнюю и проталкиваюсь внутрь. В момент, когда моя девочка осторожно проходится по нему кончиком языка, по позвоночнику пробегает электрический импульс, вызывая волну дрожи и желания.

Я не для этого к её губам прикоснулся. Совсем не для этого. Но в полном отупении коротко приказываю:

– Соси.

Блядь, да что я несу? Что вытворяю сейчас? Пиздец какой-то. Какого, мать вашу, хрена?!

Малышка слегка дёргается назад, но я быстро перевожу вторую руку на её затылок, не позволяя отстраниться, и сильнее давлю на челюсть.

– Пожалуйста… – скулю, заглядывая туда, где, по моему мнению, должны находиться глаза.

Она делает робкое движение, а потом глубже втягивает палец в рот, принимаясь его посасывать и облизывать.

Полный, сука, аут.

Сам не понимаю, как до этого дошло.

Три недели я подыхал. Сегодня решил начать жизнь сначала. Увидел бегущую ко мне Миронову, и всё полетело к чертям.

Она призналась, что любит меня. Наконец, блядь. Ушла из дома. От зализыша. А теперь мы стоим под проливным дождём и ревущим ветром. У неё во рту мой палец, который она сосёт. А я думаю только о том, чтобы заменить его членом.

Обо всём на хрен забыл. Тупая похоть одолела. Как зеленоглазой ведьме это удаётся? Напрочь отрубать во мне всё. Я даже обо всех дерьмовых днях без неё забыл. И о том, что ей больно. И мне тоже.

Блядь!

Резко выдёргиваю палец и отлетаю на шаг. Молния опять рассекает ночь, и я успеваю увидеть ошарашенное бледное лицо. Перепуганные глаза и дрожащие синие губы. Доля секунды, и я снова прижимаю девушку к себе. Теперь уже сосредотачиваюсь совсем на другом. Веду по её голым рукам. По трясущемуся телу.

Она просто ледяная. И коноёбит её знатно. Особенно учитывая посиневшие от холода губы.

Заебись, блядь! И где мои мозги?

На дворе конец сентября, а она стоит в одной футболке и штанах, промокшая, я уверен, до костей. Ночью, под ледяным дождём и ревущим ветром. Несмотря ни на что, меня топят переживания за неё. И пусть она меня через все девять кругов Ада протащила. Не могу не заботиться о ней.

Срываю с себя куртку и стягиваю через голову толстовку. Холод тут же касается моей разгорячённой кожи.

Похер. Не до этого сейчас.

Хватаю её футболку и тащу вверх.

– Что ты делаешь, Артём? Ты же не собираешься прямо здесь?..

– Вообще-то идея так себе. – улыбаюсь впервые за последние три недели. Ну вот точно блондинка. Реально, что ли подумала, что я собираюсь с ней сейчас сексом заниматься? – Ты промёрзла насквозь.

Напяливаю на неё свою толстовку, которая висит на её хрупком теле мешком, и накидываю сверху плащёвку. Дёргаю молнию вверх до самого подбородка и набрасываю на волосы капюшон. Может, от воды её это уже и не спасёт, но хоть немного согреет.

– Зачем, Тём? – пищит, оглядывая сначала себя, а потом и мою мгновенно промокшую футболку.

– Так надо, маленькая. – отбиваю и, подхватывая на руки, уверенным шагом направляюсь к кругу света, который создают фары её машины.

Глава 2

И снова на "до" и "после"

Опускаю Настю на пассажирское сидение, а сам занимаю место водителя. Не заглушенный двигатель тихо урчит под капотом, создавая лёгкие вибрации.

А может это мы с моей девочкой так дрожим?

Включаю печку на максимум.

Нас всё ещё окутывает тьма. Только отражение фар на мокром асфальте и неоновая подсветка на приборной панели создают рассеянное свечение внутри салона.

Клацаю кнопку на потолке и щурюсь от яркого света. Я уже давно свыкся с темнотой, поэтому глаза режет ощутимо. Едва привыкаю, смотрю на свою девочку.

Она сидит, опустив голову вниз, и перебирает кончиками пальцев, они единственное, что виднеется из длинных рукавов, край моей толстовки.

В моей одежде. Снова… Моя…

– Насть. – зову, привлекая внимание.

Но она всё так же продолжает изучать ткань. Словно вместе с теменью из неё решимость ушла. Как если бы думала, что пока не видит, то это не по-настоящему, а теперь пришлось столкнуться с реальностью. Её руки, как и всё остальное тело, не просто дрожат, её пиздец как трусит.