Осколки ледяного сердца

– Вика, ты готова? – стучится в комнату Вера Николаевна, но дверь не открывает.

– Да. Вы можете войти.

Мне пришлось надевать тёмно-синее вечернее платье Вики. Повезло, что большинство нарядов висят в её шкафу с биркой. Мне бы не хотелось донашивать за ней одежду. Хоть на шпильках держаться крайне непривычно, а утюжком для волос едва научилась пользоваться, но в целом мой образ шикарен. Я смотрела на фотографии Вики, стараясь повторить её макияж и причёску. И если нас сейчас поставить рядом, то практически не отличишь, кто из нас кто.

– Какая же ты красавица, – дрожащим голосом говорит Вера Николаевна, выдавливая из себя улыбку.

– Спасибо. Мы поедем в ресторан уже сейчас? Я немного волнуюсь, как Игорь воспримет меня, ведь он всё помнит, а я – нет. Я обижала его? Мне важно знать, как я относилась к нему. Наверное, мне следует попросить у него прощения?

– Ну что ты!.. Ты не обижала… – Вера Николаевна меняется в лице: – Если только совсем чуть-чуть. Уверена, что Игорь войдёт в положение, как и его родители. Папа всё объяснил им. Ты уверена, что хочешь этого знакомства?

«Мама» так старается заставить меня отказаться от идеи знакомиться с женихом. Что же с ним не так? Мне уже страшно даже представлять, каким он может оказаться. Только киваю в ответ на поставленный мне вопрос. Глеб не оставит меня в покое, пока не встречусь с Игорем и не продолжу подготовку к свадьбе. До неё я обязана покончить со всем и сбежать от тирана-папаши.

– Мы поедем на такси. Папа не успевает приехать за нами, а водитель застрял в пробке на другом конце города.

– Ничего страшного. Я не придирчивая, – выдавливаю улыбку я.

От решительности и смелости не остаётся следа, когда я беру клатч и иду следом за Верой Николаевной. Такси уже ждёт нас у ворот, и сердце начинает биться чаще, когда я понимаю, что за рулём сидит Ворон. Солнцезащитные очки ничуть не меняют его внешности и не скрывают от меня. Руки трясутся, и мне хочется сесть вперёд, но Вера Николаевна останавливает, говорит, что мне удобнее будет сидеть рядом с ней. Почему она решает за меня?..

– Боюсь, меня укачает на заднем сиденье, – жалуюсь я.

– Ничего не изменилось, – с улыбкой бормочет самой себе Вера Николаевна, но тут же спешит дополнить: – Ты и раньше всегда вредничала, но если тебя не смущает сидеть рядом с чужим человеком, хорошо.

– Меня не смущает, спасибо.

Понимаю, что пока мы не сели в машину, мне нужно хоть как-то выиграть время, поэтому не нахожу ничего лучше, как проехаться по заезженной теме.

– Вера Николаевна, простите, пожалуйста, мне очень неловко обращаться к вам с такой просьбой, но у меня потягивает живот. Вот вышла на улицу, и стало усиливаться. Если у вас есть средства для гигиены… прокладки, то вы бы не могли взять пару штук на всякий случай? Плохо будет попасть в курьёзную ситуацию в ресторане, если это потягивание – предвестник менструации.

Женщина хмурится, но быстро смягчается.

– Ты не должна стесняться говорить мне о таком. Может, лучше вернуться домой и сделать всё сейчас на всякий случай?

– Нет-нет. Это некомфортно, но на всякий случай в сумочке должно быть спасительное средство.

– Сейчас принесу. Ты тогда пока садись в машину. Или может… сходишь со мной?

– Я лучше посижу. Боюсь, что забыла, как ходить на таких каблуках, и пятки быстро стираются.

Вера Николаевна уходит, а я ныряю в салон автомобиля. Ворон смеётся. Он просто утопает в истерическом смехе.

– У нас немного времени, может, скажешь, что мне делать дальше? Сейчас меня везут на знакомство с женихом.

– Я в курсе, – отсмеявшись, отвечает мужчина. Он достаёт из бардачка телефон и протягивает мне. – Спрячь в сумочке. Это твоё новое средство связи. Звони мне, когда уверена, что никто посторонний нас не услышит, и мы сможем обсудить всё. Договорились?

– Конечно. А сейчас ты ничего не хочешь мне сказать?

Ворон смотрит на меня, но глаз его не вижу, поэтому не могу понять эмоции.

– Хочу сказать то, во что и сам не верю – я за тебя волновался.

– Надо же, приятные новости. Ты даже не представляешь, во что я вляпалась. Они сделали тест ДНК, но Глеб попросил подделать его. Он спит и видит, как поскорее отдать Вику замуж, даже если она фальшивая. Вера Николаевна переживает за дочь и…

– Тест ДНК? Почему? Усомнились?

– Говорю же – Вера Николаевна переживает за свою дочь. Она любящая мать, поэтому чувствует, что я – не она. Идёт! – замечаю женщину в зеркале и стараюсь успокоиться. – Что я должна искать?

– Мы поговорим обо всём по телефону. Постарайся спрятать его так, чтобы никто не обнаружил. Сим-карта оформлена на меня, поэтому никто не сможет получить распечатку. Тебе наверняка купят новый для обыденных нужд, с него не звони.

Ворон замолкает. Он выходит из машины и галантно открывает Вере Николаевне дверцу. Он пытается чуть сгладить напряжение, но оно нарастает всё сильнее. У меня кровь в венах кипит. Мне хочется уехать вместе с Вороном и больше никогда не возвращаться в дом, где я абсолютно чужая. Страшно, что обман раскроется, но с другой стороны – я уже в это влипла по самые уши. И к родному отцу возвращаться нет совершенно никакого желания. Если Ворон пообещал, что поможет мне устроиться в жизни, он сделает это. Нужно просто набраться терпения.

До ресторана мы едем в молчании. Я просто смотрю в окно на город, в котором не была. Такие пробки… не проще ли было воспользоваться метро? Ловлю себя на мысли, что ни разу не ездила на метро. Только в фильмах видела и новостных репортажах. Говорят, что это то ещё удовольствие, но мне было бы интересно попробовать.

Вскоре автомобиль останавливается у ресторана с переливающейся вывеской. Ворон помогает выйти сначала Вере Николаевне, а потом мне, сжимая мою руку всего на несколько мгновений. Этого недостаточно, я не хочу, чтобы он отпускал. Не вижу его взгляд, но чувствую тревогу. Сердце колотится, однако нам нельзя вызывать подозрений. Приходится разорвать контакт и снова окунуться в леденящую душу пустоту.

Вера Николаевна ведёт меня в ресторан, придерживает за руку, когда поднимаемся по лестнице, а я снова чувствую себя чужой. Хоть Ворона и не знаю толком, он хотел меня убить, а всё равно с ним было как-то привычнее, что ли? Смотрю в сторону его автомобиля последний раз, пока швейцар открывает перед нам дверь, а потом скрываюсь в чересчур помпезной обстановке. Мне не нравится окружение. Не нравится всё, что связано с богатством. Если бы у меня было денег в достатке, я не тратила бы их на ужин в таком месте. Здесь всё кричит о комфорте, но зачем переплачивать, если подадут то, что ты можешь приготовить дома гораздо дешевле? Лучше бы устроили ужин в доме… Я бы даже помогла Вере Николаевне приготовить. Интересно, готовила ли Вика? Помогала ли она своей матери?