На моих условиях

Отдираю себя от кровати и на нетвердых ногах иду в прихожую, где предусмотрительно заглядываю в глазок. Увидев в нем обеспокоенное лицо моей лучшей подруги, отщелкиваю замок и распахиваю дверь.

– Так-так, – Варя осматривает меня критичным взглядом с ног до головы и маленьким, сладко пахнущим торнадо врывается в квартиру. – Два дня до тебя дозвониться не могу. Только не говори мне, что у Фролова новая пассия, а ты, как обычно, оплакиваешь свою уходящую молодость!

– И тебе привет, – огрызаюсь я.

Костю Фролова Варя не выносит, для меня это не секрет, а над моей безответной влюбленностью лишь посмеивается. Жаль только, сейчас она не права, ведь от мира я прячусь совсем по другой причине.

– Я угадала? – невинно хлопая глазами, спрашивает подруга, прикладываясь гладкой щекой к моей щеке.

– Не угадала. – Закрыв за ней дверь, я прохожу в гостиную и плюхаюсь на диван.

– Тогда что стряслось? – Варя пытливо глядит на меня своими золотисто-карими глазами, в которых отчетливо читается беспокойство. – Мама?

Я мотаю головой.

– Что тогда? И не говори, что ничего, – выглядишь ты отвратительно.

Мой желудок спазматически сжимается, а вместо ответа я просто хлопаю рукой по подушке дивана, приглашая подругу присесть. Даже не представляю, с чего начать и как объяснить Варе все, что со мной случилось за последнюю неделю, но поговорить с кем-то мне необходимо. Если я продолжу держать все в себе, то просто сойду с ума.

– Ты меня пугаешь. Влада, ты же знаешь, что я всегда готова прийти на помощь? Что бы там ни было… – серьезно говорит подруга, усаживаясь рядом.

Киваю, чувствуя, как слезы снова застилают глаза. Тревога в глазах подруги не оставляет мне шанса сохранить хотя бы видимое спокойствие.

– Отец хочет, чтобы я вышла замуж, – говорю сипло.

– Чего? – от потрясения голос Вари понижается до шепота.

– Он разорился. – Сама удивляюсь, насколько спокойно и безжизненно способна озвучить эту чудовищную правду. – И хочет, чтобы семья мужа, которого он мне выбрал, заплатила по его счетам.

– Ты уверена, что правильно его поняла? – недоверчиво уточняет подруга. – Это же… Немыслимо.

– Я поняла его правильно.

Варя издает звук, похожий одновременно на стон и на вздох, берет мою руку и крепко сжимает ладонь в знак поддержки.

– Ты же можешь этого не делать, правда? – в ее голосе шок, но еще надежда. – Недостатка в работе у тебя нет. Без денег отца спокойно проживешь.

– Не могу.

Произнести это непросто – теперь вся безвыходность ситуации ощущается окончательной и бесповоротной. А я ведь действительно не могу. Мои плечи начинают подрагивать, а из груди рвется глухое рыдание. Варя хватает меня в объятия и прижимает голову к себе.

– Отец сказал, что из-за проблем с деньгами несколько месяцев не платил за содержание мамы в клинике и образовались огромные долги, – бормочу я сбивчиво. – Я рассчитывала, что смогу покрыть их из своих сбережений. Ездила вчера к главврачу и попросила счета. Там больше семи миллионов, Варь, плюс еще плата за новый месяц! Можешь представить?

Мой рассказ прерывает громкий всхлип, но я нахожу в себе силы продолжить:

– Даже эта квартира, по словам отца, заложена. Если я не выйду замуж за того человека, мне придется съехать и искать что-то новое. Я просто не представляю, как все это сделать.

– Папаша твой просто мудак, – в сердцах бросает подруга. – Муж, небось, старик пятидесятилетний, которому молодую кровь подавай?

Я мотаю головой.

– Не старый.

– Урод? – Варвара кривится еще сильнее.

Я вздыхаю.

– Разве что моральный.

– Извращенец, что ли? – золотисто-карие глаза подруги становятся похожи на два блюдца.

– Я не знаю, Варь, – признаюсь я. – Не думаю.

– Ты его хотя бы видела?

Я киваю.

– И что? – не унимается она.

– Что «что»?

– Ну, и как все прошло?

– Никак. Мы трижды виделись. Один раз случайно, потом он приходил к нам домой на обед. Когда я узнала про их договоренность с отцом, пошла к нему, чтобы попросить отказаться от сделки.

– А он?

– Он не согласился. Еще сказал, что я должна буду ему после свадьбы подчиняться, – неприязненно говорю я, вспоминая грубый ультиматум Андреева. – Я что, Варь, овечка для заклания?

Подруга нецензурно ругается. Господи, как это все унизительно.

– Слушай, я могу тебе тысяч восемьсот одолжить, – говорит она деловито. – Я копила на поездку в Штаты, но тебе сейчас нужнее. На остальную сумму кредит можно взять. У Машки Селиверстовой папа в банке солидный пост занимает – через него попробовать можно.

– Варь, а отец? – спрашиваю я, вытирая тыльной стороной ладони мокрые от слез щеки. – Его огласка убьет. Он говорит, что работу потеряет, если станет известно об этих проблемах.

– Он тебя продать хочет, – в словах подруги сквозит презрение. – Тебе не все ли равно?

– Я думала, что все равно. Но не могу. Себя никогда не прощу, если из-за меня…

– Да ты прям мать Тереза! А о тебе кто подумает, когда ты с мужиком чужим в постель будешь ложиться?

– Он говорит, что это не брак, а бизнес-сделка. Я с ним спать не буду.

– А говорят, что коровы летают. Влад, не будь такой наивной. А то все этим пользуются, и твой папаша – больше всех.

Я поджимаю губы и рассеянно смотрю на темную точку на паркете.

– Что собираешься делать? – после продолжительного молчания спрашивает Варвара.