О чём поют камни? Три дружбы одного Камушка

– Думаешь, только лапами можно строить? – снова спросил Муравей-строитель.

– Я это делал песней. Не получается. Вы делаете лапами. У вас получается.

– Подожди, я за стройматериалами, – Муравей-строитель побежал вниз, схватил черенок шишки и потащил его наверх. Попутно думая. Ему гораздо лучше думалось на бегу, особенно когда на плечах лежал груз.

– Ты сказал, что хочешь стать большим, как наш муравейник, – обратился Муравей-строитель к Камушку, вернувшись.

– Да. И ещё больше.

– А ведь ты сейчас – часть нашего муравейника. Может быть, ты поможешь нам строить его? И станешь больше вместе с ним?

Камушек молчал. Муравей-строитель заделал дыру вокруг него, окончательно встроив его в муравейник. Перед уходом он обратился к Камушку:

– Знаешь, у нас принято здороваться в начале разговора и прощаться в конце. Не знаю, закончил ли ты наш разговор, но мне пора его заканчивать. Пока.

Камушек не успел ответить, потому что Муравей-строитель тут же убежал.

Это было неприятно.

Я помогу

В следующий раз они встретились спустя пару дней. Муравей-строитель тащил мимо Камушка сухой цветок. Цветок был красивый, но большой и неудобный, поэтому муравей двигался медленно. Камушек успел открыть трещину и сказать:

– Привет!

– Привет! – отозвался Муравей-строитель.

– Я помогу.

Буквально этим утром он, наконец, пришёл к мысли, что помочь строить муравейник – не значит предать Гору.

Конечно, Камушку было неприятно и страшно делать что-то новое. Но он подумал: «Я ведь всё равно почти не пою каменную песню. Только думаю неприятные мысли. Если я буду помогать муравьям, мне будет некогда думать неприятные мысли. И вдруг тогда я снова смогу петь для Горы?»

– Здорово! – обрадовался Муравей-строитель и чуть цветок не бросил от радости. Но не бросил, потому что был очень ответственный.

– Как мне помогать? – спросил Камушек.

– Ты говорил, что умеешь петь. Можешь петь нам, пока мы строим. Нам петь некогда. Но когда мы слышим пение, нам веселее работается.

– Я подумаю, – предупредил Камушек. – Я медленный. Пока.

Первая муравьиная песня

Камушек долго обдумывал, можно ли петь муравьям каменную песню. Можно ли вообще петь её вслух?

Он несколько раз открывал рот, чтобы попробовать:

«Я Гора, я был Горой, я всегда буду Горой. Вокруг меня мои братья. Они Гора, они были Горой, они всегда будут Горой» – но песня как будто слишком привыкла быть молчаливой, и вслух не звучала.

Тогда Камушек решил немного переделать каменную песню, чтобы она получилась муравьиной.

Мысленно порепетировав, он снова открыл рот и запел:

«Я муравей…»

– Эй, шпион, – постучал по нему лапой Муравей-стражник. – Ты это с кем разговариваешь?

– Я пою.

– Зачем? – прищурился Муравей-стражник.

– Чтобы помочь строить.

– Это больше похоже на шпионаж. Ночью мы не строим.

Камушек удивился. Камни круглые сутки заняты одним и тем же – своим желанием стать Горой и пением. Раньше он не обращал внимания ни на что, кроме пения, и не знал, что другие обитатели Горы ведут себя днём и ночью по-разному. Например, муравьи на ночь закрывали входы и все, кроме стражников, перемещались внутрь муравейника. Там у них тоже было много дел.

– Я не знал. Пока, – на всякий случай попрощался Камушек с Муравьём-стражником и замолчал до утра.

Ещё раз первая муравьиная песня

Как только рассвело и муравьи открыли свой дом и засновали туда-сюда строители, Камушек снова запел:

«Я муравей, я был муравьём, я всегда буду муравьём. Вокруг меня мои братья-муравьи. Они…».

Пение Камушка прервал дружный громкий хохот. Десятки муравьёв бросали свои дела и ноши и от смеха катились по склону муравейника.

– Эй, шпион, – снова постучали по Камушку. Муравей-стражник вытер слёзы, выступившие от смеха. – Ты не мог бы спеть что-то не такое смешное?

Камушек надулся. Неприятно, неприятно, неприятно. Он переделал для них самую лучшую и серьёзную на свете песню, а они смеются! Обидно.

– Что не так? – спросил он.

– Ох, – продолжал отдуваться от смеха Муравей-стражник. – Ты бы видел себя. Такой многоугольный, красно-коричнево-зелёный, с оранжевой трещиной, лежишь неподвижно, обложенный листьями и травинками, и поёшь: «Я муравей!» Ты бы себе поверил, если бы был муравьём?

– Я буду думать. Пока, – Камушек хотел бы отвернуться от хохочущих муравьёв, но не мог поворачиваться. Да и муравьи тут были, куда ни повернись.