Василиса Опасная. Зеркальная маска джанары

– Какая еще особь? – грубо спросила я, когда рыжая распустила узлы, освобождая меня. – И сами вы – цэ!

То, что кто-то из родственников был рядом, придало мне смелости. Да, никто не имеет права похищать детей. А я… я еще ребенок. Отец напишет заявление на этого дылду, и…

– Особь класса «Цэ» означает, что волшебных сил в тебе – на уровне Колобка, – сказал Кош Невмертич, глядя, как я сползаю с каталки, – но они все равно есть.

Рыжая хихикнула, и я поняла, что надо мной смеются. И она, и он.

Да что там – он издевается надо мной, этот сноб-снобище!

Колобок! Волшебные силы! Украл, запихнул в какую-то бочку, а теперь еще и оскорбляет!

– Пригласить Красновых? – спросила рыжая, услужливо оборачиваясь. Она ужасно походила на лису, и, переминаясь с ноги на ногу, так виляла бедрами, как будто и в самом деле заметала хвостом.

– Не надо, – Кош Невмертич взял меня за плечо, и я поморщилась, потому что хватка у него была железная. – Лучше нам встретиться не здесь. Идем, Василиса.

Он опять подпихнул меня, принуждая идти, но в этот раз я даже не сопротивлялась – лишь бы поскорее убежать отсюда. Мы прошли коридор, поднялись в лифте – и все это молча, и мужчина продолжал держать меня за плечо, а я дважды безуспешно попытавшись освободиться, смирилась.

Дверцы бесшумно разъехались, и я увидела родителей и свою старшую сестру. Ленка стояла бледная, а когда мы вышли из лифта, стала почти зеленой.

Отец и мама тоже выглядели не лучше. Отец оттянул пальцем ворот рубашки, прокашлялся, поправил очки и сказал срывающимся голосом:

– Вы не имели права, господин Невмертич… Ей еще нет восемнадцати… Это, знаете ли, нарушение закона… Без разрешения родителей…

Я дернулась вперед, но господин Невмертич меня не отпустил, продолжая удерживать за плечо. Я злобно взглянула вверх, потому что он был выше меня на две головы, но он не заметил моей злости. Он смотрел на моих родителей, прищуривая глаза. Лицо его было неподвижным, как маска, но ноздри чуть заметно трепетали.

– Нарушение закона? – переспросил он, растягивая слова. – Вы это серьезно, господин Краснов?

Отец вскинулся, но мама схватила его за руку, призывая молчать. Она стояла, втянув голову в плечи – и была совсем не похожа на себя обычную. Да все они были на себя не похожи! Ни мой всегда спокойный отец, ни Ленка, всегда задиравшая нос, ни всегда энергичная мама… Они боялись этого Невмертича… Очень боялись.

А он продолжал – четко, без малейших эмоций, как директор, отчитывавший первоклассников:

– Вы скрывали особь, котируемую классом «Цэ», хотя должны были привести ее для регистрации в двенадцать лет. Как мне отнестись к вашим действиям? Как к нарушению закона? Или как к откровенному на него наплевательству?

Отец опустил голову, мама поднесла к глазам платочек, а Ленка вдруг шагнула вперед и заговорила – быстро, запинаясь:

– Простите, мы не думали… не думали, что у Василисы есть какие-то способности… Вот хоть какие-то…

Кош Невмертич смерил ее холодным взглядом, отчего моя сестра-гордячка, потупилась и так же, как мама, втянула голову в плечи.

– А с вами, Краснова, – сказал он, – я поговорю особо. Извольте через тридцать минут быть у меня в кабинете.

– Да, конечно, – прошептала она.

– Колобок зачислен в «Иву», – бросил господин Невмертич моим родителям. – Обеспечьте завтра ее явку со всеми необходимыми принадлежностями.

– Завтра? – пролепетала мама, папа мрачно промолчал.

– Завтра, – произнес господин Невмертич таким холодным тоном, что впору было снегу пойти. – Вы и так слишком долго тянули. Я бы сказал – преступно затянули.

– Но учебный год уже начался, – отец как будто ухватился за спасительную соломинку, – Василиса не сдавала вступительных экзаменов!

– Считайте, что она их прошла с высшим баллом, когда оставила от моей машины кучу головешек, – Невмертич скупо улыбнулся и снял руку с моего плеча.

Я сразу вздохнула свободно и рванула к родителям.

Мама ахнула, обняв меня, и опять расплакалась, а отец угрюмо насупился, но возражать больше не стал. Ленка мелко и быстро кивала головой в такт словам господина Невмертича, а он, казалось, наслаждался их смятением.

Меня просто распирало от всего этого – какой-то хмырь вздумал пугать моих родоков, да еще и обзываться вздумал…

– Какой-такой «колобок»? – спросила я зло, пока мама тискала меня, словно встретила после десятилетней разлуки. – И особь?.. И какая-такая ива?

– Василиса, помолчи, – одернула меня сестра.

Моя злость не произвела впечатления.

– Ах, простите, – сказал Кош Невмертич с ложным раскаянием. – Будьте любезны прибыть завтра к началу занятий, Василиса Ивановна, барышня Краснова. Без опозданий. Честь имею, – он коротко поклонился моим родителям и пошел по холлу к выходу, засунув руки в карманы брюк.

Сестра тут же подбежала и обняла меня за плечи:

– Вася, пойдем, – шепнула она.

Я вырвалась, глядя вслед долговязому с ненавистью. Но мама подхватила меня под руку, и мы вчетвером – держась на почтительном расстоянии от Невмертича, вышли из здания.

– Вы езжайте домой, – сказала Ленка, – увезите Ваську.

– Мы тебя подождем, – сказала мама твердо.

Мы видели, как Кош Невмертич сел в «Лексус» и стартанул, едва не сшибив напольную вазу с цветами у парковки. Мои родители сразу же приободрились и заговорили нормальными голосами, а на щеках сестры появился легкий румянец, да и держаться она стала свободнее – совсем как раньше, когда доводила меня до бешенства своим высокомерием.

– Не надо, мама, – сказала она с видом страдающей королевы, – я там могу застрять надолго.

– Давай я пойду с тобой? – сказал отец, поправляя очки. – В конце концов, он ведет себя возмутительно! И я скажу ему…

– Не надо, папа, – Ленка покачала головой. – Лучше я сама поговорю с ректором. Ты же знаешь, его лучше не злить…

– Лучше не злить, – эхом откликнулась мама и прижала меня к себе.

Не слишком часто она так нежничала со мной. В любое другое время я бы обрадовалась, что она решила обнять меня, а не ругать за очередное посещение детской инспекции, но сейчас я никак не могла успокоиться – меня трясло от пережитого ужаса, от злости, и ко всему этому добавлялось раздражение на родителей, которые только что вели себя, как потерявшиеся в городе детки из садика.

– Какой ректор? – вскипела я. – Какие особи? Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит?!

– Удачи, Леночка, – мама опять всплакнула, и Ленка пошла к своей машине.

– А нам лучше и правда домой, – сказал отец. – Поторопимся, девочки.

Вскоре мы с мамой сидели на заднем сиденье нашей «Тойоты», мама все еще обнимала меня, а отец выворачивал на Садовую. Он нервничал, и едва не зацепил соседнюю машину. Водитель приопустил стекло и заорал что-то, но папа только кивнул и прибавил газу.

– Вы так и будете играть в молчанку? – я вывернулась из-под маминой руки. – Что происходит? И что это был за тип? Он меня там привязывал, если что! И какие-то опыты надо мной ставил! И вообще – он псих! Его надо изолировать от общества! Он про волшебные силы говорил! И ничего я не сжигала! Его машина сама взорвалась!