Глоток доверия

Глава 9

Среда вечер. Пока я готовлю ужин, прибираюсь, в голове крутится одно чертово имя. Макар. Его тёплые руки, которые так уверенно держали, когда у меня подкосились ноги. Его голос, неожиданно мягкий и испуганный: «Катя, что с тобой? Дыши». Его проклятый запах – смесь кожи, кофе и чего-то дымного, древесного, который, казалось, навсегда въелся в обивку его машины и теперь, я клянусь всеми богами, будет преследовать меня повсюду. Ну нет, нет, нет… Я настолько обезумела от одиночества, что достаточно пары прикосновений, чтобы поехала крыша? Мне что пятнадцать лет, чтобы я целый вечер воспроизводила, как мальчик меня коснулся (причем даже не в таких местах, после прикосновений к которым было бы обоснованно все это воспроизводить).

Переписка с Дмитрием тоже не спасала, не могла вышибить из моей головы навязчивый образ Макара.

Телефон снова завибрировал.

Дмитрий Яровой: Кстати! Насчёт конференции, я тут подумал.. Я могу тебя забрать из дома? Будет удобнее ехать вместе, да и по пути сможем детали обсудить.

Ага, только ради деталей и удобства, ну конечно. Я усмехнулась. Дмитрий-Дмитрий, кому же ты заливаешь, друг мой.

Я: Спасибо за предложение, но я могу сама добраться)) Правда, очень не хочу тебя лишний раз затруднять. Метро меня ещё ни разу не подводило.

Дмитрий Яровой: Это не затруднение, а искреннее желание) И оградить тебя от метро тоже хочется, соглашайся, Кать)

Блин, да не то чтобы меня прям надо было ограждать от метро, не нем с утра я уж точно доберусь без пробок. Но соглашаюсь, чего ломаться, все равно на конфе будем вместе. А еще мне отчего-то кажется, что в Дмитрие взыграло чувство несправедливости. Типа как это так, Макар Сомов знает, где живет Катя Лагоцкая, да еще и в ванной у нее был. А вот целый HR-директор не знает. Непорядок и несправедливость получается. Надо восстанавливать баланс. Я, смеясь, покачала головой.

Дмитрий Яровой: Возвращаясь к отложенному хэллоуину в эту субботу. Я буду в костюме Дракулы. Классика, я знаю, но с изюминкой, а какой, я тебе пока не скажу))) Убедил тебя прийти? 😉

Я: Дракула – это солидно. Но не уверена, что твой грядущий вампиризм – достаточный аргумент для моего присутствия.

Дмитрий Яровой: Тогда давай так! Смотри: я тебе – проход на престижную конференцию, а ты мне – свой приход на мою скромную вечеринку. Честный обмен, как по мне!

Я: Ааа, вот так теперь называют манипуляции?) Ладно, шансы на мое посещение в субботу определенно выросли))

Я невольно улыбнулась. Дмитрий действительно милый.

Телефон завибрировал снова. Сообщение с незнакомого номера.

Неизвестный: Вредина, ты как там? Жива-здорова? Ужин произошел в твоей жизни или опять геройствуешь?

Макар… Я задышала чаще.

Я: Макар, откуда у тебя мой номер?

Макар Сомов: Угадала с трёх раз. Ну так что, поужинала или нет?

Вопрос о причине нахождения моего номера в его контактах он намеренно проигнорил.

Я: Алина, будь она трижды неладна, дала тебе мой номер?

Макар Сомов: Может, я его вычислил? Я ж айтишник, мы все хакеры по жизни, такие про нас стереотипы?

И сразу же:

Макар Сомов: Шучу. Да, Алина. Ну так ты ела или нет?

Я: Да, мамочка, я поела. Доволен? Можешь со спокойной душой жить жизнь дальше.

Макар Сомов: Почему не папочка?)

Я: Я не буду на это отвечать.

Макар Сомов: Жаль, но принимается. Ладно, тогда другой вопрос. Не хочешь завтра позавтракать до работы? Я знаю одно местечко с офигенным меню. Проконтролирую, чтобы ты точно зарядилась углеводами с утра.

Я замерла с телефоном в руке. Сердце ёкнуло… так ну мы уже разобрались, откуда такая реакция. Даже почти смирились. Но чёрт. Чёрт! Мне… мне захотелось сказать «да». Просто поехать и позавтракать с ним. Послушать его дурацкие шутки, посмотреть, как он хмурит брови. Открытый чат с Дмитрией напрочь вылетел у меня из головы.

Так, стоп, Катя.Ты дала себе слово. Никаких отношений, никаких намёков, никаких свиданий. Нужно прийти в себя (и не важно, что прошло почти полтора года, ты еще не готова!), надо отстроить заново собственные границы. Дмитрий же вот не давит, он готов ждать (хоть и впустую), он уважает твое пространство. А Макар… Макар будет идти напролом, это уже сейчас понятно. И мне это… блин, мне это нравится. И одновременно пугает. Биполярка, мать ее.

Я: Спасибо, но нет)

Макар Сомов: Понял. Принято. Тогда спокойной ночи, Катя. Высыпайся.

Макар Сомов: ❤️

Он прислал сердечко, по телу разлилась странная теплота. Точно. Я школьница, а не взрослая женщина. Вздохнув, я переключилась на чат с Дмитрием.

Я: Спасибо за беседу, Дмитрий! Мне нужно бежать, дел много. Хорошо выспаться!

Дмитрий Яровой: Конечно! Спокойной ночи, Катя! 😊

Я поставила телефон на зарядку и уткнулась лицом в подушку.

Четверг. Я проснулась в лёгком оцепенении. Ночью приснился Макар. Не тот, что вечно подкалывает и зовет врединой, а тот, что заботливый и нежный. Во сне он снова убирал волосы с моего лица, гладил по спине, а его прикосновения были такими бережными, как будто я ваза хрустальная, не иначе. Он не позволял себе ничего большего, и от этого во сне, а теперь и наяву, у меня внизу живота возникало это дурацкое, тянущее чувство. А в груди что-то переворачивалось.

На работе я пыталась сосредоточиться на делах. Пока телефон снова не напомнил о себе.

Макар Сомов: Доброе утро. Завтракала?

Я: Ты мой личный диетолог теперь?

Макар Сомов: Можно и так сказать. Ответь на вопрос.

Я: Да, я ела. Омлет. Счастлив?

Макар: Омлет – это скучно, но одобряю. Молодец. Продолжай в том же духе.

Я не смогла сдержать улыбку. Идиот.

После обеда, возвращаясь в офис с девчонками, я заметила Артёма. Он был, на удивление, в прекрасном расположении духа, даже кивнул мне и улыбнулся. Умом тронулся что-ли? Позже, у кофемашины, он сам подошёл и начал рассказывать о каких-то новых методиках оценки эффективности обучения, которые он вычитал в блоге. На него это было совершенно непохоже. Либо Алине вчера удалось его «убедить» всеми мыслимыми и немыслимыми способами, либо он всё-таки увольняется и уже потирает свои ручонки.

Как только Алина появилась в офисе уже после обеда, я буквально ворвалась в её кабинет.

– Ну что? – упала я в кресло напротив её стола. – Что вчера было? Савицкий сегодня сияет, как долбаная новогодняя ёлка. Ты что, действительно пустила в ход тяжёлую артиллерию?

Алина закатила глаза с таким драматизмом, будто играла в шекспировской трагедии.

– Дорогая, иногда для блага компании приходится идти на жертвы, – вздохнула она пафосно. – Да, мы встретились. Да, я его уговорила. И да, – она понизила голос до конспиративного шёпота, – уговоры включали в себя несколько раундов очень… убедительных переговоров..

– Боже мой, Алина, – я провела рукой по лицу. – Пути господни неисповедимы, как говорится. И что, «переговоры» прошли успешно?

– О, ещё как! – она самодовольно улыбнулась. – Он согласился остаться, получить новый проект и даже пообещал быть паинькой. Надеюсь, это продлится какое-то время. А теперь хватит обо мне. Как твои вчерашние похождения? Ты там моего брата не прибила по дороге? Он жив?

– Всё прошло… цивилизованно, – сообщила я, глядя в окно. – Мы почти не разговаривали.

Да, я нагло врала. И никто мне ничего за это не сделает.

– Ага, конечно, – фыркнула Алина. – Значит, будете продолжать в том же духе на вечеринке у Дмитрия в субботу. Кстати, ты всё-таки идешь. Я не принимаю отказа.

Мы ещё немного поспорили, но чисто для вида, в итоге я типа «сдалась». Чёрт с ней, с вечеринкой.

Уже ночью я снова проснулась от вибрации телефона. На экране горело сообщение. От Макара. В долбаный час ночи.

Макар Сомов: Надеюсь, ужин был плотнее, чем завтрак. Сладких снов.

Я уставилась на экран. Он что, не спит? И думает, поужинала я или нет? Волнуется? Эта мысль заставила мои щёки гореть, а живот снова стянуло. Я убрала телефон и натянула одеяло на голову. Отвечать, естественно, не стала.

Пятница. Макар снова писал весь день. То спрашивал про обед, то шутил, что завтра на вечеринке будет следить, чтобы я не падала в голодные обмороки. Я тоже отшучивалась в ответ, но внутри всё теплело от этой его настойчивой заботы.

Ближе к вечеру мы с Алиной всерьёз обсудили планы на вечеринку.

– Едем на такси?

– Едем на моей машине, конечно, – ответила Алина, проверяя макияж в зеркальце.

– Постой, но ты же… ты же не собираешься держать алкогольный целибат, – удивилась я. – Это же твой священный субботний ритуал.

Алина возмущённо надула губы.

– Катя, я профессионал! На мероприятиях, где есть текущие, а может, и потенциальные клиенты, я веду себя безупречно. Ни капли алкоголя. Никаких неподобающих выходок. Я дева Мария.

Я расхохоталась.

– Понятно. То есть пить при клиентах – нельзя, а вот появиться в костюме, из которого выпадет грудь при первом же резком движении – это благое дело?

Алина уже успела мне показать свой костюм. И там… кхм, точно было на что посмотреть. А девами Мариями даже не пахло!

– Это совсем не одно и то же! – парировала она. – Это эстетика! Искусство! А теперь скажи, в чём ты будешь? Только, прошу тебя, не говори, что нарядишься какой-нибудь степенной Элизабет Беннет в платье до пят, – она сложила ладони в умоляющем жесте.

– Я подумывала о Нэнси Дрю, – честно призналась я. – Девушка-детектив. Из игр, помнишь? Длинный тренч, ободок…

– ТРЕНЧ?! – Алина взвыла. – О БОЖЕ! ТРЕНЧ! – она так заорала, что я видела, как за стеклянной стеной вздрогнули сотрудники. – Катя, мы идём на ХЭЛЛОУИН, и тебе не шестьдесят три года! Нет, нет и ещё раз нет! Я тебя выброшу из машины на первом же повороте, если ты появишься в этом… в этом мешке!

– А что ты предлагаешь? – сдалась я, лишь бы она не орала. – Только не предлагай костюм горничной.

– У меня для тебя кое-что есть, – таинственно сказала Алина. – И это вполне прилично.

Алинкино «прилично» надо всегда делить надвое.

Суббота. Вечер. Я стояла перед зеркалом в гостиной Алины и с ужасом разглядывала своё отражение.

– Алина, ты охренела?! Я в этом не пойду! Ноги моей не будет на этой сраной вечеринке.

На мне был гоночный комбинезон. Из тонкой чёрной кожи, с оранжевыми молниями и светоотражающими нашивками. Он был до какого-то ужасного неприличия обтягивающим, подчёркивая каждый изгиб моего тела.

– Почему это нет? Всё же прикрыто, – искренне удивилась Алина,

Она уже успела облачиться в свой костюм «падшего ангела»: черное шелковое платье, такое короткое, что я, кажется, могла увидеть ее трусы; ботфорты, небольшие крылышки и нимб.

Алина снова с восхищением оглядела меня.

– Бляяяя… какая красота! Ты в этом просто бомба! Честное слово! Ты точно в зеркало смотрелась? – Алина строго продолжила. – Вот, надень ещё эти ботинки.

Она протянула мне грубые чёрные ботинки на массивной платформе. Я надела их, и, блин, образ и правда, сложился. Глупо спорить. Агрессивный, дерзкий, сексуальный. Я себя не узнавала, это была точно не я. И мне было адски некомфортно.

– Боже мой, – прошептала Алина, поднося руку к сердцу. – Я прямо сейчас готова тебя трахнуть. Там, на вечеринке, все просто подохнут от перевозбуждения.

Я сделала высокий конский хвост, оставив свою привычную чёлку-шторку, нарисовала чёрные стрелки. Алина, расхаживая вокруг, внезапно подошла и со щелчком расстегнула молнию на моей груди.

– Эй! – запротестовалп я.

– Не пищи! Нельзя застёгивать его под самое горло! – заявила она. – Ты что монашка?! – она довольно улыбнулась. – Теперь идеально. Поехали.

Лофт, снятый Дмитрием для вечеринки, был огромным. Высокие потолки с открытыми балками, кирпичные стены, две просторные террасы, с которых открывался вид на ночной город. Всё было украшено в тёмных, багровых и оранжевых тонах. Паутина, искусственные гробы, тыквы с зловеще ухмыляющимися лицами. Гудел смешанный гул голосов и музыки – что-то электронное с примесью готик-рока. Народ был самый разный: вампиры, зомби, парочка чертей, какая-то девушка в костюме русалки.

Я почти сразу встретила Дмитрия. Он, как и обещал, был в костюме Дракулы – чёрный фрак, белоснежная рубашка, алый плащ. Увидев меня, он буквально остолбенел. Его взгляд медленно прополз от моих ботинок до лица, надолго задержавшись на груди, которую Алина так «кстати» освободила.

– Катя… – он запинался. – Ты… ты выглядишь… это просто невероятно. Потрясающе.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Ты тоже очень убедительный Дракула.

– Прости, я не могу сейчас надолго… я имею в виду…, – он помялся на месте. – Я … мне нужно ещё кое-что утрясти, – казалось, его сейчас хватит удар, он знатно заговаривался. – Черт, я бы приклеился к тебе, но тут еще надо решить пару вопросов с доставкой. Но я вернусь к тебе минут через десять, обещаю! Не уходи далеко!

Он исчез в толпе. Реакция как по учебнику. Который написала бы Алина, естественно. Сама виновница того, что у Дмитрия чуть не случился инсульт от моего вида, стояла у огромного окна. Она, как и клялась, с бокалом минеральной воды в руке, уже очаровывала какого-то симпатичного мужчину в костюме Франкенштейна. Я решила пройтись по лофту, рассмотреть декорации поближе.

В какой-то момент случайно обернувшись, я увидела его. Макар. Он стоял недалеко от входа, смотрел в телефон, потом поднимал голову, водя взглядом по толпе, явно кого-то высматривая. Меня? Алину?

Он был…греховно привлекателен. Так, кажется, пишут в романах с маркировкой 18+ про охуенных мужиков? На нём был оранжевый тюремный комбинезон, спущенный с одной руки. Из-под комбеза виднелась простая белая майка, испачканная бутафорской кровью. Открывался взгляд на его мощные плечи и широкую грудную клетку. Поплывшая Катя смотрела на мышцы и руку, полностью забитую татуировками. Поплывшая Катя сглотнула.

Доля секунды и наши взгляды встретились. В его серых глазах вспыхнул огонь – яркий, почти сумасшедший. Его взгляд медленно, с явным удовольствием, пропутешествовал по моему телу, на несколько секунд задержавшись на открытом декольте, в которое так настойчиво вложила очередные усилия Алина буквально пять минут назад, когда в очередной раз опустила молнию га груди ниже. Макар не сводил с меня глаз, но и я не уступала ему. В этот момент по его губам я безошибочно прочитала три слова, которые он произнёс совершенно чётко, а у меня перехватило дыхание.

Это было: «Твою же мать…»

Глава 10

Четверг. Два дня до вечеринки.

Я окончательно убедился в простой истине: если считается, что у женщин хреново с логическим мышлением, то у меня его, блять, вообще не существует. От слова «совершенно». От слова «абсолютно».Четверг. Два дня до вечеринки.

Мой мозг в среду, похоже, отключился где-то между Катиной улыбкой и тем, как она хмурила бровки, когда я спрашивал, поела ли она. Потому что эта девушка застряла у меня в голове. И я ничего не мог с этим поделать, да и, честно говоря, вообще не хотел.

Ииии…я трахнул Крис. Снова. Да-да, думал весь четверг только о Кате, а потом засадил Кристинке. В этот же, сука, день. Вот это, блять, поворот. И конечно же, я прекрасно осознавал всё это долбоебическое противоречие: я провёл почти весь четверг в переписке с Катей, и она отвечала – что само по себе было для меня шоком, но в хорошем смысле. И я, как последний отлетевший дурак, ловил каждое её сообщение, каждый намёк на то, что лёд между нами наконец-то тронулся.

Ну и я, естественно, тоже тронулся. Башкой. Потому что когда тебе тридцатник, а тебя колбасит и бросает в жар от одного только прикосновения к руке девушки, которую ты знаешь три недели, то с тобой явно что-то не так. И я правда, буквально, чуть не наложил в штаны, когда ей стало плохо на выходе из книжного. А потом разозлился до бешенства, узнав, что она просто нихрена не ела весь день. А если бы меня не было рядом? А если бы она была одна в квартире? А если бы упала, ударилась? Чёрт, я знатно ссыканул тогда, и опасения всё ещё сидели где-то внутри меня, поэтому исправно интересовался у Кати, позавтракала ли она, пообедала ли она…

И пусть мои помыслы изначально не были кристально чистыми – тот факт, что я в среду вечером буквально дорвался до неё в плане прикосновений, как будто на неделю вперёд, говорил сам за себя. И не важно, что это было связано с тем, что она плохо себя чувствовала. Просто с Катей вариант, что она не позволит мне прикоснуться к себе ещё года два, был вполне себе реальным. Я это тоже прекрасно понимал.

И где тут логика, спрашиваю себя я? В том, чтобы в четверг переписываться с Катей, получать эти ее саркастично-ироничные ответы, и думать о том, как я смогу провести с ней весь вечер субботы на вечеринке. Если что, мои планы были просты и бесхитростны: не отлипать от неё вообще. Потому что с ней вся эта история про «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» – точно бы не прокатила. Я планировал брать всё, что она мне позволит. И было до тупой боли в груди понятно, что в этом «позволит» для меня, скорее всего, не будет даже возможности подержать её за ручку, как сопливому подростку. Но чёрт, даже этого бы хватило. Потому что я хотел Катю. Не просто в физическом плане – это родилось по умолчанию ещё тогда, когда залип на её ноги после концерта Агутина. Я хотел Катю себе. Не знаю, что это значит – просто общаться, встречаться, спать на законных основаниях… Но я хотел, чтобы она была в моей жизни. Точка.

Я даже не особо умотался в четверг с работой, будто на крыльях эйфории от переписки с Катей носился, потому что в моей башке не умолкал назойливый внутренний голос, говорящий: «Ты увидишь Катю в субботу. Ты увидишь Катю в субботу». Члену, который вместе со мной особо не мог успокоиться, я повторял примерно то же самое.

Когда уже часов в одиннадцать вечера раздался настойчивый звонок в дверь, вообще не понимал, кого ко мне принесло. Это точно не родители, не Алинка – с ней я только полтора часа назад болтал по видеосвязи, не Славик – с ним в моменте переписывался о том, что на следующей неделе возьму двух реальных клиентов на тату. Короче, хер знает, кто бы это мог быть. Обычно я со всеми на связи, и кто-то из друзей или знакомых предупредил бы о своём визите.

Я открыл дверь. И прихренел. Далеко не в хорошем смысле. На пороге стояла Кристинка. Надушенная до состояния химического оружия, в длинном красном пальто, вся такая лощёная и ухоженная, смотрела на меня, сладко улыбаясь и хлопая глазами с нарощенными ресницами.

– Привет, Макарчик, – пропела она. – Решила сделать тебе сюрприз. Подумала, раз ты не идёшь к горе… – Она многозначительно замолкла и с театральным жестом распахнула пальто. Под ним оказалось чёрное кружевное боди, чулки и подвязки. И больше ничего. – …то гора сама придёт к тебе.

Я, честно признаюсь, слегка охуел от такой ммм… настойчивости? Но впустил её. Потому что как-то не айс держать полуголую девушку на площадке, где какой-нибудь сосед-пенсионер может получить инфаркт от такого моего «подарка».

Крис, расценив мою нерешительность как капитуляцию, тут же набросилась на меня. Она не медлила: скинула свое пальто, мои штаны вместе с боксерами уже через минуту оказались на полу, и… ну, вы сами понимаете, что было дальше. Она мне отсосала. А я… я поддался. В том числе и потому, что член и так с завидным постоянством стоял колом – я думал о Кате, представлял Катю, и в моих фантазиях Катя тоже была дерзкой врединой, как и в реальности, только позволяла мне гораздо больше.

Мы с Крис почти не разговаривали. Сначала её рот был занят, потом я краем сознания подумал, что не могу быть полной сволочью и выставить её за дверь сразу после минета, поэтому мы трахнулись. По-быстрому, я даже не стал снимать с неё это дурацкое боди, хотя она явно пыталась затянуть процесс. После секса она дула губы, рассчитывая уж точно не на пятиминутный приём «заскочила-кончила-убежала».

Когда я твердо сказал Крис, что мне не нужны сейчас отношения и что у нас с ней абсолютно разные ожидания от этих встреч, она наигранно засмеялась. А я чувствовал себя уродом. Да я и был уродом: трахнул девушку, а теперь сливаюсь. Причем делаю это не «до», а уже «после».

– Ой, Макар, да я ничего и не жду! – соврала она так же легко. – Просто хотела приятно провести вечер. Ну и добилась своего!

«Ага, конечно», – подумал я. «Пиздишь как дышишь».

В итоге мы распрощались, я вызвал ей такси. И когда дверь закрылась, остался стоять посередине гостиной, чувствуя себя последним гадом. Но был еще вопрос, по отношению к кому? Я не обещал Кристинке отношений, свиданий или чего-то еще. А между нами с Катей и не было ничего. Абсолютно ничего. Только зарождающееся что-то. Но я чувствовал вину. И по отношению к Кате, и к Крис, которую просто использовал, чтобы перепихнуться по-быстрому. В общем, запутался в трёх соснах, как последний сопляк.

Я не удержался и все-таки пожелал Кате: «Спокойной ночи». Хотя мне казалось, что теперь я не имею права. Глупо, поздно, и она, скорее всего, уже спала. Ответа я не дождался. И вырубился сам.

Пятница. За день до вечеринки.

День прошел без эксцессов. Я закрывал хвосты по работе, узнал, что в понедельник меня ждёт командировка в Москву. Сначала просили остаться там почти на две недели, но я упёрся рогом – я не мог пропустить день рождения крестника. Ванюшке исполнялось три года, и я договорился, что вернусь в Питер в субботу утром на самом раннем сапсане. Отдельно подумал, что бывшая жена, Каринка, ни в коем случае не должна узнать о моём визите в Москву. Иначе она вынесет мне весь мозг, будет требовать встречи и не отлипнет.

И, естественно, Каринка, с нюхом как у собаки, позвонила мне в тот же день.

– Макар, привет, – её тон был смиренным и деланно грустным. – Как дела? Я тут подумала о нашей московской студии, подаренной на свадьбу. Надо бы уже решить её судьбу.

– Привет, – буркнул я. – Дела нормально. По квартире – делай что хочешь.

– Но, Макар, это же наша общая собственность, подаренная в браке, – начала она свою заученную речь. – Я хочу всё сделать по справедливости.

– Карина, – я сдержал раздражение. – Ты можешь делать с квартрой всё что угодно. Продавай, сдавай, подари кому-нибудь. Если так хочешь вернуть мне какую-то часть денег – переведи столько, сколько сама посчитаешь нужным. Я не намерен это с тобой обсуждать.

– Но как же так? – возмутилась она. – Это же несерьёзно! Нам всё равно придётся…

Я не стал дослушивать и сбросил звонок. Блять, смешно. Заговорила о «справедливости» и «общем имуществе». Если бы у неё не было цели вернуть наш ебаный брак, который сама же и разрушила, мыслей о разделе квартиры у неё бы и не возникло.

Остаток пятницы прошёл спокойно. Я снова переписывался с Катей, отвечая на её сообщения с глупой улыбкой. Кристине на новое предложение о встрече ответил категоричным «нет».

Суббота. День вечеринки.

Десять утра. Я с Серёгой и Ванюшкой в «Питерленде», в аквапарке. Проводить с ними время – кайф. Ванюшка ещё маленький, поэтому развлечений для него не так много, но он в полном восторге от мини-горок и малышкового бассейна. Через час его неуёмной энергии мы садимся в кафе перекусить.

Я помогаю Ванюшке есть картошку-фри, корчу рожицы, а он заливается счастливым смехом. Серёга смотрит на нас с притворным умилением и ржёт.