Империя дракона

Я не мог забыть ночей, проведенных в лесной избушке. С тех пор книга, преподнесенная в подарок, все время лежала на моем столе, и я не сводил с нее глаз, но боялся, что вновь услышать певучие, коварные голоса. Хотя очень часто нуждался в их советах. Может быть, узнай они о моих бедах, у них бы тут же нашлось нужное заклинание на любой случай. Меня останавливала лишь одна мысль, ведь тот, кто просит помощи у демонов, сам рано или поздно попадется в их хитроумно расставленные сети. Поэтому я никогда не звал их. Я не мог доверять тем, чьи обещания были такими обольстительными и опасными.

Флориан успешно справлялся со своими обязанностями, так что король все больше гордился своим наследником. Клод все время находился рядом со старшим братом. А я так упорно отстаивал свое право на полную свободу, даже во время своих недолгих аудиенций, проходивших в королевском кабинете, что, в конце концов, отец махнул на меня рукой, разрешив уходить без свиты куда угодно, но одно условие оставалось неизменным. Я ни в коем случае не должен был покидать пределов страны, иначе меня под конвоем доставят обратно и тогда уже моя свобода будет по-настоящему ограничена.

При каждом взгляде на окружающие земли я чувствовал острую боль, будто всему королевству вскоре суждено пасть под мечами захватчиков. Я любил город, лежавший внизу под балконами замка и как можно чаще уходил туда, чтобы остаться в центре веселья и жизни до самого заката. Из бедных кварталов узкие дороги вели к более светлым и просторным улицам. Там, где кончалась череда небольших домов, начиналась зона красоты и великолепия. Нужно было всего лишь пройти под одной из многочисленных триумфальных арок, чтобы попасть в самый центр, застроенный белокаменными дворцами. Хозяева любого из них были бы рады принять у себя в гостях принца, но я всегда проходил мимо, бросив быстрый взгляд на причудливые фасады, колоннады и широкие лестницы, ведущие к парадным дверям. В дни ярмарок на площадях слышались мелодии шарманщиков, давал представления бродячий театр. Актеры и актрисы играли на наспех сколоченный сцене и почти всегда я останавливался, чтобы посмотреть на их игру. Однажды мне показалось, что я вижу на подмостках Сильвию, что она стоит, надменно взирая на публику со своего возвышение и читает заранее заученную речь о королевстве фей. Скорее всего, я обознался, и это была всего лишь артистка, одевшая рыжий парик. Ведь под маской подружки арлекина все женщины выглядят одинаково. Кто-то окликнул меня из толпы. Я обернулся, но не увидел никого из своих знакомых, лишь нарядно одетые горожане, затаив дыхание, ловили реплики рыжеволосой актрисы.

Мне стало неуютно. Казалось, что из толпы кто-то пристально наблюдает за мной. Уже не раз, проходя по вечерним улицам, я слышал позади себе чьи-то шаги. Кто-то гулко выстукивал каблуками сапог по мостовой, не отставая от меня и в то же не приближаясь. Я покинул площадь. В высоте зазвучало громкое карканье, похожее на торжествующий смех. Одновременно захлопало множество крыльев. Один черный ворон пролетел над моей головой и уселся на красочную вывеску таверны. Его маленькие, круглые глаза смотрели в упор на меня, будто птица решила не выпускать из поля зрения случайного путника. Еще несколько воронов приютились на черепичной крыше, несколько более осторожных птиц спряталось за выступами карниза, и снова над головой зазвучало противное карканье. Странно, стоило мне остановиться и птицы тоже задержались в полете, стая парила высоко над крышами домов, но ни один ворон не улетел прочь. А как только я решил уйти, мои пернатые попутчики хоть и соблюдали почтительную дистанцию, но не отставали от меня. Чтобы хоть как-то отвязаться от наглых птиц, я зашел в первый повстречавшийся на пути кабак и хлопнул дверью перед клювом любопытного ворона. Хозяин тут же притащил знатному гостю свое лучшее вино, но, не обратив внимание на искристый напиток, я погрузился в раздумье. Сегодня ночью я решился пробраться на маяк. Конечно, это было рискованное предприятие, но я с глупым упорством продолжал мечтать о том, как взгляну в лицо опасности.

Как только стемнело, на маяке вспыхнул оранжевый огонек. Он будет гореть всю ночь, помогая кораблям найти дорогу в порт. Я выждал момент, когда смотритель отлучиться и поднялся по винтовой лестнице до верхней площадки. Здесь было довольно прохладно. Своей очереди дожидался наполненный маслом, медный светильник. Внизу простирался, облитый лунным сиянием порт со множеством кораблей, стоящих на якоре. Я засмотрелся на увлекательную панораму и обернулся лишь, когда услышал за спиной тихие шаги, но было уже поздно. На площадку подул порыв ветра. Пламя в светильнике взвилось и зашипело. Кто-то стоял, притаившись в тени. Чье-то прозрачное, стрекозиное крыло плавно взмахнуло, затушив огонек. Я отпрянул в сторону и случайно опрокинул запасной светильник. Масло пролилось на пол, и сухие доски жадно впитали его. Что же я наделал? Ведь огонь на маяке единственное спасение для сбившихся с курса кораблей. Что если из-за моей оплошности какие-нибудь рыбаки не смогут вернуться в знакомую гавань. На миг я даже забыл о цели своего визита и стал искать огниво или свечу. Может быть, где-то завалялся небольшой фонарь. Вдруг я ощутил легкое прикосновение, будто моего плеча коснулось крыло феи. В тишине раздался обращенный ко мне шепот, но я не смог ничего понять, ведь каждое слово было произнесено на неизвестном мне языке. Чьи-то сильные тонкие руки хватались за отворот моего камзола. Я попятился, продолжая на ощупь искать уцелевший светильник и, наконец, нащупал его. В кармане у меня завалялось кресало, я привык высекать огонь в полной темноте, так, что уже через секунду лампа в моих руках вспыхнула оранжевым светом. Теплые лучи распространились по площадке маяка и тут же раздался крик. От огня пятилось какое-то белое, призрачное существо. Я смог рассмотреть немного. Тонкая, хрупкая девушка с полупрозрачной кожей закрывалась руками от света и шептала слова, которых я не мог разобрать. Тонкие крылышки за ее спиной вздрогнули, и эфирное создание скорее скользнуло обратно в спасительную мглу. Я закрепил лампу в подвешенных к потолку цепях, чтобы она висела в центре площадки и светила достаточно ярко для судов находившихся вдалеке. Над узорчатыми башнями замка сгустились синие тучи, на их фоне мелькнул странный силуэт, какая-то гигантская птица. С такого расстояния трудно было сказать точно.

Конечно, во время охоты я видел очень крупных орлов, грифов. Из рассказов путешественников слышал о черных гарпиях. Однако все они были бы только мелкими мошками рядом с летучей тварью, кружившей над бастионом. Я рассмотрел немного, изогнутый дугой горб на спине, свившийся кольцами хвост, длинные когти на перепончатых лапах. Гибкое туловище слабо мерцало, а со стороны казалось, что это бронзовая молния рассекает тучи над замком.

О чем только думают часовые? Неужели они не видят опасности? А ведь давно уже пора трубить в рог, поднимая тревогу, браться за арбалеты, заряжать ядрами пушки. Кто-то из бодрствующих горожан тоже должен был заметить бронзовый силуэт, а когда люди замечают что-то неладное, то уже через минуту по каменным улицам разноситься медный звон колоколов. И, тем не менее, никто не паникует, стражники, которые обязаны обходить с дозором крепостные стены как будто спят. Не доноситься привычных песенок и брани из портовых кабаков. Наверное, никто кроме меня еще не заметил налетчика. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что странная картина не сон. Пока я раздумывал, ночной гость плавно взмахнул огромными крыльями и полетел к городским стенам. Видимо, сегодня он не обнаружил в замке того, кого искал.

По-прежнему кругом стояла тишина. Ни одна стрела не рассекла воздух над городской стеной. А ведь опасность так близко. И никто не знает о ней, никто не хочет выйти на балкон и бросить взгляд на небо. А, что если мне самому добежать до ближайшей церкви, забраться на колокольню и поднять тревогу. Я проверил, хорошо ли закреплена лампа, спустился с маяка и бегом пересек расстояние от порта до центральных улиц города. Где-то здесь находилась церковь с просторной колокольной башенкой. Я чуть было не заблудился в каменном лабиринте извилистых дорожек и вдруг услышал тихий свист и шелест над головой. Может, стая воронов снова летит за мной, но почему же тогда не слышно привычного карканья? Ноги начали подгибаться от волнения, хотя до храма оставалось всего несколько шагов. Надо только свернуть в переулок, и я окажусь у боковой двери, ведущий наверх, к колоколам. Все жители города в случае опасности бегут сюда или к ночному караулу.

По пронзительному свисту в вышине я понял, что это уже не стая мелких птичек мечется в поисках поживы, а два огромных тяжелых крыла рассекают воздух над столицей. Я взглянул вверх, но увидел лишь хвост и брюхо, покрытые перламутровыми чешуйками и очертания крыла какого-то чудовища. Оно меня заметило и теперь летело прямо у меня над головой. К счастью даже самая просторная улица города оказалась бы слишком узкой, чтобы оно могло опуститься на нее, при этом не разрушив близстоящие дома. Я прибавил шагу, намереваясь свернуть за угол и укрыться в тени карниза. Пронзительный свист раздался уже за спиной, будто наконечник стрелы рассек воздушные массы. Еще один плавный взмах и я почувствовал, как гладкое, бронзовое крыло задело меня и сбило с ног. Рука потянулась к эфесу шпаги, но в этот миг крыло ударило снова. На этот раз боль обожгла щеку. Похоже, для этого существа любой безрассудный смельчак мог стать всего лишь игрушкой.

На щеке осталась глубокая царапина. Капля крови скатилась на воротник. Да, теперь уже никто не скажет, что я красивее братьев, со шрамом даже принц утрачивает свою привлекательность. Из-за унылых предчувствий я даже не заметил, что резкая боль прошла так же быстро, как и появилась. Из рассеченной кожи больше не капала кровь. Я поднес руку к щеке и не поверил, царапина мгновенно зажила. Только свежее пятно, алевшее на белом воротнике, будто цветок свидетельствовало о только, что пролитой крови. Может, я стал неуязвим. Я поднял глаза к небу и не увидел ничего кроме ярких созвездий.

Разве можно придумать название этому крылатому демону, пролетевшему над крышами домов. У него хвост змеи, туловище перламутрового ящера, тяжелые, мощные крылья и огненный взгляд. А кто смог бы объяснить мне, что за странные события происходят в государстве моего отца, за спинами ничего не подозревающих сторожей и военных. Как раз в эту ночь я вспомнил о добровольце, который хоть и неохотно, но предложил как-нибудь навестить его, а на следующее утро я уже направлялся к пустоши. Снег начал таять. Солнце светило ярче, и его лучи расцвечивали всевозможными бликами мелкие лужицы. Конь осторожно переступал через талые ручейки. При такой медленной езде дорога показалась мне удивительно долгой. А ведь зимой я мог добраться до кургана куда быстрее, несмотря на сугробы и гололед. Услышу ли я на этот раз мерное звяканье монет под землей или зверь, живущие под курганом давно погрузился в спячку.

В зарослях деревьев с голыми ветвями мелькнул и исчез мираж. Розовая пена вишневых цветов, круглые черные головки клевера прямо на снегу, а между ними извиваются тонкие змейки. Их скользкие, продолговатые тела неприятно лоснятся на солнце. Несколько таких же змеек обвиваться вокруг хрупкого ствола вишни. Я закрыл глаза, стараясь прогнать прочь неприятное видение. Почему вместо первых подснежников мне мерещатся такие картины, которые можно вызвать только с помощью колдовства.

Возле кургана меня уже ждал подозрительный хозяин. Он стоял неподвижно, губы были сжаты в тонкую линию, глаза коварно поблескивали из-под густых бровей. Длинные пальцы, обтянутые темной кожей перчаток выстукивали какой-то ритм по медному набалдашнику трости. Мне показалось, что резная фигурка на набалдашнике выполнена в виде головы орла или какой-то экзотической птицы с орлиным клювом.

– Видно в городе стало неспокойно, раз молодой господин снова пожаловал сюда, – во фразе прозвучавшей взамен приветствия крылась явная издевка. – Да и в порту поселилась нечисть. И стая его пернатых посланцев мчится за вами, словно десяток почтовых голубей.

– Значит, у этих наглых птиц есть хозяин, – я готов был поймать его на слове. – Не припомню у себя на счету врагов из циркачей и дрессировщиков, которые смогли бы натравить на меня всю эту свору.

Ответом мне был громкий, хрипловатый смех, от которого задрожала почва под ногами, а после всего на миг из-под земли раздался мелодичный звон.

– Значит, вы считаете, что я подшучиваю над опасностью? – спросил я, когда он смолк. – В таком случае вы правы. Ведь если с человеком в жизни один раз происходит что-то невероятное, то это может быть розыгрышем или случайностью, чьей-то дерзкой шуткой. Ведь на дорогах королевства хватает бродячих фокусников, да и при дворе их немало. Кто-то из зависти или потехи ради выставляет знакомого на смех, но это не мой случай. По моим следам идет не мелочный завистник и не шутник. Слишком часто на пустынных мостовых или даже в переполненных галереях я слышал шаги зловещего преследователя. Иногда он стоит в тени, иногда прячется в толпе и выжидает.

Глаза с алыми прожилками долго изучали меня, будто взвешивая правдивость моих слов. Тяжелая трость ударила о землю и разбила на сотни мелких частиц корочку тающего льда у подножия кургана. Снег возле могильного холма таял куда медленнее, чем в лесу и в долинах. Верхушка кургана все еще была покрыта россыпью снежинок, чудом уцелевших на солнце.

– Хорошо если все поселения вблизи королевства простоят здесь еще хотя бы сотню лет, – заключил несловоохотливый хозяин.

– А что может угрожать такой могущественной стране. Только не война. Никакие войска не смогут отвоевать ни кусочка нашей земли. Разве что случиться потоп, извержение вулкана, нашествие нечисти или какое-нибудь еще стихийное бедствие.

– До центра страны мне дела нет, лишь бы только уцелели пограничные деревни иначе кто станет платить налог драк…– он осекся на полуслове. Я так и не понял, что он хотел сказать. Кому должны жители деревень уплачивать налоги, кроме короля.

– Подожди здесь, – коротко велел мне собеседник. Он исчез из поля зрения, как фокусник взмахнувший своим плащом, но уже через минуту появился на прежнем месте. В руках он держал какой-то предмет обернутый куском выцветшего шелка.

– Возьми, это охранит тебя от них, – он протянул мне амулет. Край тряпки соскользнул в сторону и наружу вырвался ослепительный блеск золота. Я заметил, что мой собеседник держит драгоценную вещицу с той стороны, где та плотнее обмотана тряпкой, да и вид у него такой будто золото жжет ему руки.

Я принял и рассмотрел подарок. Это был крест, какой обычно рыцари берут с собой в дальние походы. Только у них кресты вылиты из меди, а этот из червонного золота, да еще и усыпан мелкими самоцветами. Слишком дорогая вещь даже для вельможи, такую себе может позволить только король или ловкий казначей.

– А почему вы не хотите оставить его себе? – спросил я, заранее готовясь вернуть подарок, если того захочет хозяин, но он только усмехнулся. Под тонкими губами блеснули острые зубы.

– Ты же заметил, что я не могу долго держать это в руках.

Я нехотя кивнул. Я, правда, заметил, просто не мог найти такой странности объяснение.

– Так зачем же задаешь глупые вопросы? Какая может быть польза от вещи, к которой нельзя прикоснуться.

Он исчез не попрощавшись. Только мелькнула перед взором цветная вспышка и его уже не было. Я повернул назад, так и не получив ответов на свои вопросы, зато теперь мою седельную сумку отягощал подарок.

После неприятных ночных происшествий мне совсем не хотелось идти в город, а ведь еще недавно я мечтал о весенних карнавалах. Если бы не события на маяке и не стая нагловатых ворон, расположившихся на черепичных крышах, я бы отважился совершить очередную прогулку. Ведь ночные эскапады вошли у меня в привычку, а в темных переулках иногда скрывался какой-то негодяй, с которым можно было скрестить шпаги. Все разбойники были всего лишь людьми, их можно было победить, а вот существа, затаившееся во мраке были куда опаснее. Ведь их нельзя было назвать людьми, нельзя было вызвать их на честный поединок или пригласить на разговор. Даже догнать их было невозможно, а победить тем более. Ведь даже в хрупком на вид теле любой из фей скрывалась нечеловеческая сила. А различные заклинания помогали им остаться незамеченными. Иногда я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но попытки рассмотреть преследователя оставались бесплодными. Когда в очередной раз я признавал свое поражение над головой разносилось хрипловатое карканье, сильно напоминающие смех. Звуки проносились над вереницей покатых крыш, и какой-нибудь ворон, хлопая крыльями, скрывался с места и улетал прочь, словно спешил отнести последние донесение своему хозяину.

После долгой зимы природа начала оживать. Деревья покрылись листвой, запестрели первые цветы, дала всходы пшеница на полях. Можно было смело сворачивать в сторону леса или деревень, при этом не страшась, что в случае непогоды придется всю ночь мерзнуть в какой-нибудь избушке. Только возле кургана не цвели цветы и не пели птицы. Природа там как будто вымерла. Я не решался подъезжать близко, только издалека смотрел на то место, где мне являлся странный наставник. На всякий случай я при каждом выезде на прогулку прятал в седельную сумку драгоценный дар. Ведь, по словам хозяина кургана, эта вещь должна была оградить меня от опасности.

Местность за пределами городских стен ближе к лету становилась все краше. Живописные деревни располагались за лесами. Плодородная земля давала обильный урожай и пестрела дикими цветами. Золотилась на полях рожь и пшеница. Чем дальше я отъезжал от замка, тем дружелюбнее становились крестьяне, жившие в маленьких поселеньях. Никто не бежал прочь при виде незнакомца, не прожал путешественников подозрительными взглядами. В некоторых областях страны вера в доброе волшебство еще жила в сердцах людей. Однажды я заблудился и хотел спросить дорогу у встречного пахаря. Он, не дожидаясь моих слов, снял шапку и низко поклонился, будто перед ним вдруг предстал сам король.

– Доброе утро, господин эльф, – почтительно произнес он.

Один раз какой-то пастушок назвал меня точно так же. Тогда я просто не обратил на это внимание и только теперь до меня дошел смысл этих слов, так значит, крестьяне считают меня эльфом.

Когда я попытался объяснить пахарю, что перед ним вовсе не выходец из волшебного мира, а обычный путешественник, он удивленно воззрился на меня.

– Вы, наверное, хотите испытать меня, господин эльф, – снова использовал он все то же обращение. – Вы совсем не похожи на смертного.

Как раз в это время по пыльной проселочной дороге катился элегантный экипаж. Лошади, очевидно, уставшие после долгой езды едва тащились, звякала упряжка, кучер тихо клял дорожную грязь, забрызгавшую стенки кареты. Как назло из окошечка выглянули двое вельмож, которые не могли не узнать принца. Вышло так, что эти придворные сплетники услышали весь наш незатейливый диалог. Конечно же, им показалось довольно необычным то, что принца вдруг стали называть эльфом.

Теперь я мог не сомневаться в том, что эта новость очень быстро облетит всех придворных, и кто-нибудь из самых смелых донесет ее до ушей своего суверена. Любые скандальные подробности о принце вызывали у сплетников интерес. К тому же если этот принц ведет образ жизни не подобающий особе его происхождения.

Одними из первых о последнем событие узнали мои братья. Клод принялся подшучивать надо мной, называя заблудившимся средь пахотных полей господином эльфом. Его страх почти прошел, не было больше и подозрительности. Флориан заметил, что это прозвище очень подходит к моему внешнему виду, вот только жаль, что более суеверные вельможи враждебно настроены по отношению к эльфам. Он же лично считает этих сказочных духов красивыми и интересными.

– Знаешь, я бы не хотел, чтобы окружающие знали, что рано или поздно я займу место нашего отца и возлагали на меня свои надежды. На самом деле от одного вида политических карт и королевских указов у меня голова идет кругом, – пожаловался Флориан, отведя меня в сторону. – Стоит только подумать о том, что когда-нибудь придется самому заниматься государственными делами и становиться дурно. Не останется времени на прочтение поэм, придется выслушивать послов и советников, да еще и следить, чтобы они тебя не обманули. Если бы только я лучше разбирался во всем этом.

– Но ведь отец как-то во всем этом разбирается, – откровенно высказался я, рискую нарваться на праведный гнев.

– Отец боится за тебя, – со всей серьезностью заявил Флориан. – Ты уезжаешь на весь день. Кто знает, что с тобой может случиться. На больших дорогах все еще орудуют разбойники, которых не удается поймать. Если бы ты не был таким способным рыцарем…

Флориан вздохнул.

– Жаль, что отец не разрешает обучить тебя никаким другим наукам кроме военной. Ведь ты бы мог стать моим главным советником. Ты бы помогал мне в трудных решениях. Я ведь тайком наблюдал за тобой, когда ты заставил министров разойтись. Чего стоили одни твои ораторские способности. Я бы никогда так не смог, – печально заключил он. – Ты, конечно, не говори никому о моих сомнениях.

О сомнениях наследника не должен знать никто, иначе начнутся заговоры, бунты, восстания. Обо всем этом я мог догадаться сам, хотя был не силен в политике.

– Ты всегда так молчалив, – с тревогой произнес Флориан. – Тебе не нужны ни друзья, ни сторонники. Среди всех этих именитых особ, стекающихся ко двору, ты выглядишь неземным существом, и это пугает их.

– Министров пугало совсем другое.

– Да, они не любят сталкиваться с сильным характером. Рано или поздно в великом государстве появляется некто, кто даже королю пытается диктовать свои законы…– Флориан осекся. По взволнованному выражению его лица становилось ясно, что он сболтнул что-то лишнее.

– Кого ты имел в виду? – тут же поинтересовался я, надеясь, что он продолжит откровение.

– Никого определенного, – отмахнулся он. – Просто сорвалось с языка. Надо думать, прежде чем говорить.