Бытовик в действии

– Решено.

– Что? – Эрик растерялся, споткнувшись на полуслове.

Я улыбнулась, пытаясь загладить вырвавшееся утверждение.

– Ты обязательно поступишь, братец. Я верю в тебя! Иди отдыхать…

– Верно, – широко зевнул Эрик, витая в своём мечтательном настроении. – Набор в учебку начинается уже завтра. Надо вылетать ночью. Пойду… Спасибо тебе за приют, Лали…

– Не за что, Эрик. Ты всегда был ко мне добр. Я до сих пор удивляюсь, как ты смог не перенять отношение родителей.

Пятнадцатилетний парень насупился.

– Ты вырастила меня. Всегда была рядом… как я могу не любить тебя, Лали?

Я погладила мальчика по щеке и глубоко вздохнула.

– Значит, набор в учебку уже завтра?

– Угу, – Эрик прищурился от удовольствия.

«Всё-таки мать у Лали – знатная дрянь! Даже рождённому в законном браке ребёнку ласку зажидила!»

– И сколько продлится?

– Неделю… как и в академии. Наборы идут параллельно.

Я улыбнулась шире, радуясь, что не пришлось задавать конкретно направленного вопроса. А он как раз был о наборе в академию. В будущем, когда Гефрану придёт в голову допросить Эрика, мальчик ответит честно, что ничего не знает о моём исчезновении.

– Хорошо. Отдыхай.

А на ужине меня ждал сюрприз!

Гефран, довольный, что брат жены избавил его генеральское сиятельство от своего деревенского общества, притащил к нам в гости своего друга… и другом этим оказался довольно сильный менталист!

Глава 8. Тихая ложь или громкая правда

О том, что передо мной стоит менталист, я поняла, естественно, не сразу.

Сначала Гефран просто представил гостя.

– Дорогая, знакомься, мой хороший друг, капитан Шон Борнор.

Гость поместья аш Одо выделялся яркой морковно-рыжей шевелюрой, заплетённой в строгую длинную косу, шрамом на правой брови, цепким взглядом и насмешливой ухмылкой. Я обычно не спешила составлять о новом знакомстве мнение, но тут у мужика на лбу было написано – «прохиндей». Шон Борнор был из той порции натур, которые своего не упустят. Ну, я и не ожидала другого! Какой ещё может быть друг у Гефрана, если он сам – шовинист, насильник и последний гад, притворяющийся хорошим?!

Но всё это я уже знала, и меня таким не удивить. А вот то, что стало по-настоящему открытием, так это «ужин» в распрекрасной компании парочки драконов.

Не успела я протянуть руку, как принято для знакомства не только на Земле, но и на Уграсе, Шон коснулся меня, и тело мигом онемело. По ощущениям: как будто у стоматолога на приёме. Только вместо десны он попал куда-то не туда, и у тебя онемела не только челюсть, а всё тело разом.

Я уже хотела спросить, какого чёрта он делает, как капитан Борнор меня своевременно опередил:

– Всё. Она под воздействием… И что ты хочешь, чтобы я вложил в её милую головку?

Помимо загадочного «воздействия», моё тело сковал страх.

«Что происходит?!»

– Она не подпускает меня, – нехотя признался Гефран, скрипнув зубами. – Я уже не знаю, что и придумать. Заставь её любить меня, как раньше.

– Эээ, друг, – Шон громко засмеялся, подарив генералу снисходительный взгляд. – Ты вызвал из столицы лучшего менталиста, чтобы я прочитал тебе, неучу, основы основ? Нельзя навязать чувства.

Гефран раздражённо махнул кистью.

– Пусть не чувства, но отдаваться она должна мне, как раньше.

– Если я влезу в её голову на таком уровне, у тебя будет не истинная пара, а кукла.

– Пусть будет кукла, – скривился генерал, поражая меня до глубины своей подлостью.

«Получила? – нашла момент потыкать носом в гадость драконицу, воющую от очередной волны разочарования. – Простить она его хотела! Да этого сучонка только за яйца вешать… и желательно над глубокой пропастью. Чтобы когда они оторвались, он ещё долго кричал эхом, падая вниз… Хм. Этот мир плохо на меня влияет. Я становлюсь садисткой».

– Так будет даже лучше, – продолжал генерал, поднимая уровень моего садизма на новые рекордные отметки. – Ребёнка я всё равно собираюсь отдать на воспитание матери. Она, как старшая женщина гнезда, уже ждёт не дождётся рождения внука.

В эту секунду я поняла две вещи: хорошо, что моя беременность ложная – это раз, и второе – просто отлично, что воздействие менталиста сковало меня!

Ярость гуляла в крови, требуя выхода, и будь я в себе, точно кинулась бы на эту холёную рожу, чтобы придушить подонка!

На деле же стояла себе преспокойненько, изредка хлопая ресницами.

Только на секунду заметила взгляд Шона, брошенный в мою сторону. Однако уловить эмоцию не смогла. Для этого надо было посмотреть на менталиста.

Я побоялась. Уставилась в одну точку перед собой и ухом не вела.

«Пусть думают, что у них получилось отключить моё сознание!»

О том, почему этого не произошло, я обещала себе подумать чуть позже.

– Это незаконно, Гефран. Вмешательство на уровне личности. За это можно загреметь в темницу. Зачем ты вообще на ней женился? – раздражённо спросил Борнор. – Сам же на весь легион кричал, что «истинные пары» – это прошлое тысячелетие!

– Я так говорил, пока не почувствовал… – Гефран обошёл стол и опустился на своё место. – Помнишь, тот день, когда я её встретил?

– Заварушка под Греидж?

– Верно. По указу императора мы зачищали границы между землями синих драконов и зелёных. Разбойники совсем страх потеряли… Ликвидируя их, я почти досуха исчерпал резерв. – По звуку Гефран налил в свой бокал вино. Я боялась пошевелиться, играя жертву менталиста достоверно. – На рынок синих драконов заскочил, чтобы купить хотя бы один мало-мальски полезный артефакт-наполнитель. А там… Она. Резерв восполнился за долю секунды. Магия взвилась так резко, что я чуть сознание не потерял! – Гефран хмыкнул и едва заметно покачал головой, окидывая меня горящим взглядом самой Жажды. – Рядом с ней я чувствую себя почти бессмертным, Шон. Так что мои принципы перевернулись с ног на голову. Мне стало всё равно, кто она, из какой свинарни вылезла… Я думал взять Лали в качестве любовницы, но её отчим отказался. Представляешь?! Отказался отдавать… как он там сказал? «Девку портить». Ха! Пришлось жениться.

Я затаила дыхание, удивляясь человеческой натуре.

«Надо же! Отчим всю жизнь шпынял Лали, но перед сильным представителем своей расы заступиться за падчерицу не побоялся! Всё-таки драконы ничем не отличаются от людей. Такие же непостижимые в своих решениях и поступках товарищи!»