Двойные листочки

– Ну что вы там? Кто-то умер на пороге? – Петя протиснулся вперёд и упёрся в спину Низовцева, который смотрел прямо перед собой. Петя проследил за его взглядом и тоже замер.

Он предполагал, что русичка придёт в бальном платье или в костюме библиотекаря, в общем, в чём-то тематическом, подходящем к её предмету. Но он никак не мог ожидать на ней дерзкого костюма… цыганки. Яна Сергеевна распустила волосы, и они мягкими волнами рассыпались по спине. Свободная белая блузка открывала плечи, многослойная чёрная юбка заканчивалась чуть выше щиколоток, корсет, подчёркнутый цветочным платком на бёдрах, делал и без того стройную талию ещё тоньше. Яна Сергеевна сильно подкрасила глаза, но взгляд приковывали ярко-алые губы. Петя и не замечал раньше, что Яна Сергеевна такая красивая. Она стояла босиком, поигрывая шуршащей юбкой и звеня многочисленными браслетами на руках и ногах.

– Бог мой, Яна Сергеевна, вы что, убить нас хотите? – восторженно воскликнул Трофимов и подтолкнул Ваню и Петю в класс. Они оба вошли, и Петя случайно заметил, что Ваня, не отрывая взгляда от Яны Сергеевны, сначала пошёл не к своей парте. Петя солидарно улыбнулся – Низовцева трудно было винить, Яна Сергеевна выглядела сегодня потрясающе. Пока ребята заполняли кабинет, восторженно вздыхая, учительница-цыганка стояла у доски и широко улыбалась.

– Вы потрясно выглядите! – сказала Алина-фея.

– Спасибо, красавица-фея, ты тоже! – ответила Яна Сергеевна незнакомым игривым голосом с лёгким напевом. Она восторженно всех оглядела, а потом с умилением хихикнула: – Но особенно прекрасен, конечно, учебник.

Все засмеялись и потянулись к портфелям, но Яна Сергеевна жестом их остановила:

– Нет-нет, сегодня урока не будет.

Класс ответил восторженными воплями.

– Мы будем фильм смотреть? – радостно спросил Трофимов-Халк под смешки одноклассников.

– Нет, мой зелёный друг, – промурлыкала Яна Сергеевна и взяла со стола большую колоду карт. – Мы с вами немного подурачимся и побудем в тех ролях, которые на сегодня выбрали.

– Вы будете нам гадать? Круто! – воскликнула Маша-японская-школьница.

– Да. Повеселимся немного, – с широкой улыбкой ответила Яна Сергеевна и пошла по классу, перетасовывая колоду.

– Кому погадать, кому будущее предсказать? – Она остановилась рядом с Петей и лукаво улыбнулась: – Позолотишь ручку, красавчик?

– Море было ко мне благосклонно, моя леди! Если предскажешь добрую судьбу, отблагодарю твой дар и украшу твою ручку золотом, – сказал Петя нараспев, сопровождая слова активной жестикуляцией. Он подыграл Яне Сергеевне, не обращая внимания на вздохи и собственное учащённое сердцебиение от того, что обратился к русичке на «ты». Но она, казалось, была только рада, что он включился в игру.

– По рукам, красавчик! Посмотрим, что откроют тебе мой дар и мои карты, – сказала она таинственным голосом, дунула на колоду, раскинула перед ним три карты рубашкой вверх и перевернула первые две.

– Казённый дом и дальняя дорога, хм… – Цыганка притворно задумалась. – Скоро тебя ждёт вынужденная поездка.

– Пират без моря – как пустыня без солнца, – склонив голову, томно ответил Петя. – Скоро море снова призовёт меня.

Вокруг раздалось хихиканье, а цыганка перевернула третью карту и театрально покачала головой, цокнув языком:

– Ох, красавчик, надеюсь, что дела твои будут успешны, потому что в любви тебе не повезёт. Потеряешь любовь свою, ускользнёт сквозь пальцы, как морская вода.

Ребята снова захихикали.

– Что ж… – Петя сделал театральную паузу и приложил руку к груди. – Грустные вести ты принесла мне, моя леди, но я всё равно заплачу тебе. Говорят, если разозлить цыганку, она может наслать семь лет неудачи.

– Не путай меня с разбитым зеркалом, красавчик, – цыганка ухмыльнулась, взяла браслет, который Петя снял с запястья, тут же надела и отошла к другой парте.

До конца урока она так и ходила по рядам, раскидывая перед ребятами карты и явно наугад произнося предсказания. Женщине-кошке Лизе она напророчила неожиданную любовь, Закирову в костюме Скруджа – потерю чего-то ценного, а Робину Гуду Савченко – промахи в важных для него делах. Когда Бунько выпала карта «семь мечей», все засмеялись, дружно нагадав ему ещё семь колов и предостережение, чтобы в будущем остерегался математичку.

После звонка класс высыпал в коридор. Все были в восторге и решили продолжить эту игру до конца дня – не просто носить костюмы, но играть свои роли. Ребята даже говорить стали иначе, подражая своим образам. Как и предсказывал Петя, главный фурор произвёл Ваня. Ему так классно удавалось передавать изысканную речь и манеры, а его вечный меланхоличный вид так гармонировал с костюмом, что он действительно выглядел настоящим слегка надменным графом, и с ним фотографировались и общались чуть ли не чаще, чем с Бунько. Петя веселил всех плоскими пиратскими шуточками и походкой вразвалку, как у Джека. К концу дня, когда они собрались на классный час с чаем и пиццей, все дружно согласились, что это был лучший Хэллоуин за одиннадцать лет учёбы.

Петя был в отличном настроении и, объевшись пиццей, отошёл от общего стола в дальний конец класса – к скучающей Миле. Она сидела на полу, скрестив ноги и облокотившись на стену. Петя с разгона рухнул рядом.

– Рокерша, ты чего грустишь? На диете, что ли?

Миля не ответила и сорвала с шеи шипованный ободок.

– Домой собираюсь.

Петя внимательно на неё посмотрел:

– Что случилось?

– Ничего.

– Миль… – Петя снял шляпу с платком и, мягко взяв Милю за плечи, повернул к себе: – Что случилось?

– Ты и сам можешь догадаться что! – с горечью сказала Миля, и Петя заметил, что глаза её увлажнились, когда она посмотрела на Ваню. – Понимаешь… Я как дура вся в чёрном, а он… Даже не взглянул. Он меня не замечает. Совсем. Наверное, я… – Миля шмыгнула носом. – Наверное, я просто глупая. И некрасивая.

– Ты с ума сошла?! Миля…

Петя аккуратно повернул её за подбородок так, чтобы она посмотрела на него.

–Поверь мне. Ты не глупая. И красивая. Очень. Все зрячие люди это подтвердят. Ты же одна из самых красивых девчонок в школе. И на свете! – Он с облегчением увидел, что у Мили дрогнул уголок губ. Пете показалось, что он услышал чьё-то фырканье. Краем глаза он заметил, тёмно-фиолетовую юбку, но отвлекаться было нельзя. Он посмотрел Миле в глаза:

– Низовцев – слепой дурак. Не смей из-за него плакать и расстраиваться. Ну, хочешь, я с ним поговорю?

У Мили расширились глаза.

– Нет! Нет, ни за что, даже не думай, Петя, ни единого слова, ты понял? Иначе я перестану с тобой разговаривать! До конца жизни!

– Ладно, ладно, – Петя поднял ладони. – Но ты только скажи, я за тебя куда угодно, ты же знаешь.

Миля вздохнула и снова перевела взгляд на Ваню:

– Он такой красивый сегодня.

– А ты красивая всегда!

– Почему он меня избегает всё время? Мог бы и прямо сказать, а так… То милый, поддерживает, то даже не смотрит.

– Может, он с Вольской встречается? – спросил Петя нейтральным тоном.

– Нет,он с Вольской точно не встречается, – сказала Миля, кивнув Пете за спину.

Петя обернулся. Вика стояла, прислонившись спиной к стене, а над ней, уперев зелёную руку рядом с её головой, навис Трофимов. Петю изнутри обожгло огнём.

– Странные вы, парни, – тихо проговорила Миля, тяжело вздохнув. Огромным усилием воли Петя оторвал взгляд от ведьмы и Халка и посмотрел на Милю:

– Вы ещё хуже!

Петя сказал это фальшиво-шутливым тоном, хотя больше всего ему сейчас хотелось кому-нибудь врезать. Или что-нибудь сломать. Что-нибудь зелёное… Но сначала он должен развеселить Милю. Поэтому он, не позволяя себе отвлечься, продолжил:

– Вы вот ходите такие красивые и загадочные, а мы погибаем. – Петя приложил ладонь к сердцу и картинно рухнул на Милю, изображая обморок. К счастью, она засмеялась и попыталась слабыми руками оторвать его от себя, но он специально навалился ещё сильнее и не отлипал, пока она не захохотала. – Так-то лучше, – с улыбкой сказал Петя. Он перевёл взгляд на класс как раз вовремя, чтобы заметить, как за ведьмой и Халком закрылась дверь.

Когда после классного часа и чаепития все одноклассники радостно ломанулись из школы на волю, Ваня пошёл в противоположную сторону и тихо поднялся на третий этаж. Он уже поднял руку, чтобы постучать, но дверь открылась, и они с Яной чуть не столкнулись. Она подскочила от неожиданности и слегка покачнулась. Ваня быстро среагировал и мягко подхватил её под локти, помогая удержать равновесие.

– Господи, граф… Вы опять меня напугали!

Рука Яны оказалась на Ванином плече, а он, придерживая её за локти, пальцами касался талии. Одновременно осознав, что они практически обнимаются, оба сделали шаг назад, увеличивая дистанцию. Яна явно собиралась уходить. Ваня одновременно и огорчился и обрадовался этому. Огорчился, потому что ему нравилось с ней общаться, нравилось пить кофе и болтать о пустяках и о серьёзном. После Дня учителя он частенько к ней заглядывал, приносил булочки и помогал проверять тетради младших классов, это у них стало своего рода традицией. Но сейчас, застав Яну уже в дверях, он был немного рад. Потому что… Её костюм…

Костюм цыганки на весь день лишил Ваню способности думать о чём-либо другом. Ваня пришёл сейчас всего на минутку,по уважительной причине, но был уверен, что, задержись она сегодня, он поддался бы искушению снова остаться с ней в классе. Ваня опасался мыслей, которые проносились бы в его голове, пока она будет сидеть перед ним в этих шуршащих юбках и… с открытыми плечами. Ваня весь урок не мог отвести взгляд от её плеч, от красивого изгиба ключиц и от её помады. Чёртовой красной помады. Как вообще можно так круто выглядеть, работая учителем? Ваня одновременно возмущался её видом и пожирал глазами. Его бесило, что она учитель, а не просто девушка, которую он встретил на улице. Бесили взгляды других парней, бесило то, как мило она разговаривала с ними сегодня, бесили комплименты Певцова и Трофимова, бесило, что они оба были достаточно смелыми, чтобы вот так запросто сказать ей, какая она красивая. Ваня весь день жалел, что так и не сказал ничего, но каждый раз, когда собирался, воздух исчезал из лёгких, не позволяя выдавить ничего членораздельного. Вот и сейчас Ваня просто смотрел на Яну. И на чёртову красную помаду.

– Дорогой граф, чем я могу вам помочь? – промурлыкала Яна и даже шутливо присела перед ним в реверансе.

У Вани свело горло, но он нашёл в себе силы подыграть ей, учтиво поклонился в ответ и сказал:

– Моё почтение, сударыня. Я пришёл просить вашего позволения забрать один пыльный жёлтый инструмент к себе в имение.

Яна хихикнула и отошла от двери, чтобы Ваня мог зайти.

– Конечно, забирайте, ваш инструмент вас ждёт. И запылиться он ещё не успел, я за этим следила.

Ваня с улыбкой прошёл в класс, снял гитару со шкафов и забросил на плечо.

– Простите, граф, но ваш образ немного поплыл, – засмеялась Яна.

– Увы. – Ваня оттянул воротничок рубашки. – Ещё несколько минут, и граф превратится в тыкву.

– Аналогично. – Яна пошуршала юбкой.

Ваня посмотрел на её запястья в браслетах, потом – выше и встретился с ней взглядом.

– Вы очень… У вас очень красивый костюм.

– Спасибо, – тихо ответила Яна, смущённо улыбнувшись. – У тебя тоже… Но, вообще-то, так нечестно, Низовцев! – добавила она с показным возмущением, ткнув в него пальцем. – Предупреждать надо! Твоя учительница по литературе сегодня с трудом от тебя взгляд отрывала!

– Рад слышать, – ухмыльнулся Ваня, а внутри у него всё запело. – Но, вообще-то, я то же самое могу сказать и о вас.

– Обо мне? Почему это? – Яна сделала шаг вперёд, продолжая тыкать в него пальцем. –Ты пришёл в костюме графа к учителю по литературе! Из-за тебя невозможно было работать!

– А из-за вас невозможно было учиться!

Повисла звенящая тишина. Ваня не мог толком сказать, что означал взгляд Яны, но его собственный явно был очень красноречив и предельно ясен. Они стояли так близко. Сердце Вани стучало как бешеное, и у Яны, судя по её сбившемуся дыханию, – тоже. Он чувствовал, как внутри него стремительно разрасталась такая волна агонии, что он рисковал упасть перед Яной замертво. Он отдал бы всё, что у него есть, лишь бы Яна на ближайшую минуту,хотя бы на минуту, перестала быть его учителем…

Яна коротко вздохнула и отвернулась. Он отошёл. Она подхватила с последней парты сумку и ключи, вышла в коридор, молча закрыла дверь, и они так же молча спустились на первый этаж. Ваня направился к своему шкафчику, а когда вышел, за Яной закрылась дверь.

Глава 13

Героиня

ВАНЯ

В первый день новой четверти Ваня зашёл в школу и удивлённо огляделся. Последние недели перед каникулами по утрам он привычно встречался взглядом с повешенным скелетом, который, впрочем, выказывал мало сочувствия измотанным школьникам. Но за время каникул кто-то снял весь хэллоуинский декор, школа выглядела как обычно и с непривычки казалась какой-то холодной. Как и погода за окном. Как и Ванино настроение.

Все каникулы Ваня старался отвлечься, поэтому играл на гитаре как одержимый и изо всех сил пытался заглушить музыкой мысли об их последнем разговоре с Яной. И о той паузе в конце… Ваня то и дело гнал прочь картины, которые поселились у него в голове, но надолго выбросить Яну из мыслей не помогала даже музыка. Яна была везде: в мелодиях, которые он играл и представлял, что она слушает; в еде, которую он ел, и вспоминал её счастливые глаза, когда она видела пакет с выпечкой. В уроках, которые он делал, в книгах, которые читал и хотел обсудить с ней.

Ему нужно поступать и уезжать… Теперь при мысли об отъезде внутри разрасталось странное сомнение. Но он не может не уехать, он столько к этому шёл, он мечтал о зарубежном вузе очень давно, годами. Но где-то в глубине сознания Ваня слышал и другую мечту, про которую он старался не думать почти так же усердно, как про Яну. Но то и дело возвращался мыслями к Певцову и… к Зиновьеву. Да, Ваня знал этого продюсера не понаслышке. Он и сам втайне от матери узнавал, как попасть к нему в академию. Но потом поступил в эту школу, и дальнейший путь сразу определился: Ваня подаст документы в самый крутой вуз, в какой только сможет. Кто же знал, что его собьёт с намеченного курса староста нового класса, который играет на ударных как бог… Могут ли они поступить к Зиновьеву? Готов ли Ваня отказаться от изначального плана и положиться на удачу в попытках проложить себе путь к успеху? Нет. Этого Ваня позволить себе не мог. Да и мама, конечно, будет в ужасе от этой затеи. В ещё большем ужасе, чем от перспективы его поступления в зарубежный вуз. Она, может, и обрадуется, что Ваня никуда не уедет, но после всего, что они пережили, он просто не может… А что, если они не поступят? Певцову нечего терять, для него вопрос денег не стои́т, да и в вуз его наверняка возьмут, если отец подсуетится. А Ваня в случае провала останется ни с чем. Нет, он не может так рисковать. Никакого Зиновьева. Ваня попал в крутую школу вопреки всем трудностям, он доучится и поступит в зарубежный вуз. А музыка… С ней нет никаких гарантий. А Ване нужна уверенность. Он дал себе слово вытащить их с мамой из нищеты, и он это сделает. А музыка только мешает… хотя и делает его счастливым. Ваня признавал это. Никогда он не чувствовал себя круче, чем на концерте, играя с Певцовым, слушая вопли зала, видя восторженный взгляд Яны…

Такие мысли занимали его все каникулы, и Ваня радовался началу учёбы, как никогда. Двойная агония порядком его вымотала, так что в первый учебный день он был немного рассеян и очнулся только перед уроком русского.

Перед кабинетом он понял, что нервничает. В их последнюю встречу Яна, должно быть, смутилась от того, как близко он к ней подошёл и как смотрел, может, она теперь будет его избегать. Эта мысль кислотой разъедала горло. Но так было бы правильно. Он тоже должен отдалиться, он слишком… слишком… Слишком влюблён в неё? В голове сверкнула молния, и кончики пальцев закололо.Он влюблён в неё. Конечно. Это очевидно. Он так не хотел влюбляться, но разве у него был выбор? Яна прекрасна, а он… А он никто, мальчишка, который ничего не может ей дать. Он должен держаться от неё подальше. Может, у него получится пересесть с первой парты? От этой идеи стало трудно дышать. Он не сможет… Он не сможет отдалиться, уже нет. Он просто будет… страдать до самого выпускного. Ваня хмыкнул своим мыслям, встретился взглядом с нарисованным на стене Маяковским и растянул губы в кислой улыбке. Да, остаётся страдать целый год. Отличный план. Поэт бы одобрил.

Прозвенел звонок, и сердце у Вани ёкнуло. Он покачал головой и, поняв, что Яна снова их не встречает, коротко постучал и сразу открыл дверь. И снова замер на пороге. Только на этот раз не из-за Яниного костюма. А из-за Петиного отца. Он и еще четверо взрослых сидели в конце класса на отдельных стульях без парт. Директриса и завуч тоже были здесь. Ваня посмотрел на Яну, та перекладывала на столе какие-то бумажки и, когда взгляд её метнулся на открывшуюся дверь, махнула рукой:

– Одиннадцатый класс, заходите!

Судя по голосу, она сильно нервничала. Медленно подходя к своей парте, Ваня обменялся взглядом с ошарашенными Петей и Викой – они тоже не ожидали гостей.

– Достаём литературу, пожалуйста, – напряжённо сказала Яна, увидев у ребят на парте учебники по русскому, который и должен был быть сейчас по расписанию. Литература стояла последним уроком. Ребята переглядывались и молча меняли учебники. Пользуясь заминкой, Вика достала телефон и начала очень быстро печатать кому-то сообщение.

– Вика, – Яна тихо обратилась к ней своим обычным голосом. – Пожалуйста, убери.

Вика закончила печатать, напоследок выставив, как Ване показалось, целый поезд восклицательных знаков, но больше он ничего разглядеть не успел, а на его вопросительный взгляд Вика только покачала головой.

В классе стало очень тихо. Яна стояла перед ними и то и дело одёргивала чёрный пиджак. Она дождалась, пока ребята подготовятся и встанут, и с лёгким вздохом улыбнулась им. Почти естественной улыбкой.

– Добрый день, присаживайтесь. Откройте, пожалуйста, тетради по литературе и запишите число и тему.

Ребята практически беззвучно сели и зашелестели тетрадями. Ваня услышал тихое щёлканье пальцев, повернулся на звук и увидел, что это Петя аккуратно привлекает внимание класса. Остальные ребята тоже незаметно посмотрели на него. Петя, делая вид, что пишет тему, кивнул на Яну, а потом жестом изобразил знак «о’кей». По классу пронёсся даже не беззвучный смешок, а скорее солидарная улыбка. И урок начался.

По стилю преподавания он почти не отличался от их обычных уроков, Яна лишь добавила несколько заданий для обсуждения в парах и в группах. Но Ваня был шокирован тем, насколько иначе сегодня вёл себя класс. Если обычно ребята сидели у Яны довольно расслаблено, в любой момент могли что-то спросить, уточнить, пошутить, то сегодня все сидели ровно, как солдаты, и не отрывали взгляда от доски. Литература даже стала напоминать уроки математики, с той лишь разницей, что ребята не только не боялись высказываться, а, наоборот, наперебой рвались ответить. В середине урока Яна поставила им небольшой видеоролик по теме, после чего задала вопрос. И тут Ваня в изумлении вскинул брови: даже Трофимов поднял руку! И не только Трофимов, сегодня работали все. Как по волшебству, одноклассники единодушно тянули руки перед ответом, а не выпаливали с места, как обычно. Когда во время небольшой письменной работы раздалось тихое пиликанье чьего-то телефона, Ваня с гневом оглядел класс, чтобы понять, какой идиот забыл выключить звук, но тут же остыл – на партах не лежало ни одного телефона, а звук не отключил кто-то из родителей.

К концу урока Ваня почувствовал, как его переполняют благодарность и любовь к своему классу. Он и так знал, что ребята обожают Янины уроки и её саму, но всё равно не ожидал такой сплочённости. Как и сама Яна. Удивлённая их рвением, она почти сразу начала благодарно им улыбаться и немного расслабилась.

Ещё когда все только рассаживались в начале, Ваня приготовился вывозить весь урок на себе. Может, он и уступал иногда Певцову на математике, но в Янином кабинете ему не было равных. Однако неожиданно его класс почти не позволил ему внести свою лепту в урок, который, это было ясно, прошёл великолепно. Никто не обращал внимания на родителей, со стороны которых иногда слышались тихие одобрительные полусмешки на моментах, когда Яна разговаривала с ребятами в своей обычной манере.

Наконец Яна объявила, что остался последний вопрос к обсуждению, довольно сложный. Едва дослушав суть вопроса, Ваня поднял руку. Он уверенно ответил, подкрепив свой вывод цитатой, и как только он произнёс последнее слово, раздался звонок. На несколько секунд повисла такая торжественная тишина, словно присутствующие посмотрели спектакль и не знали, можно ли уже аплодировать. А после такого классного урока и Ваниного красивого ответа аплодисменты напрашивались.

И Ваня решил: а почему бы и нет? И хлопнул. Один раз, второй, на третий подхватили Вика с Петей, а затем дружно и звонко присоединились остальные. Яна рассмеялась и, хлопая вместе с ними, покачала головой:

– Очень скромно, одиннадцатый класс.

Ваня услышал смешки не только ребят, но и родителей, и на сердце у него окончательно потеплело.

– Домашнее задание на доске, письменно в тетрадях, пожалуйста. Формат ответа вам продемонстрировал Низовцев. – Яна повернулась к нему и продолжила: – Как всегда великолепно, Иван. Ты сегодня уходишь без ДЗ.

Ваня тепло ей улыбнулся и едва заметно кивнул, но она не задержала на нём взгляда. Ребята встали и с лёгким шумом потянулись к выходу, было очевидно, что все наконец выдохнули и расслабились. Ваня медлил как мог, он хотел задержаться, чтобы поговорить с Яной, похвалить её урок или поддержать, если она до сих пор переживает. Неспешно убирая вещи в рюкзак, он заметил, что Вика и Петя тоже тянут время.

– Давайте побыстрее, дети, – буркнул у них за спиной сухой голос.

Ваня ещё не успел обернуться, но уже понял, что говорил Певцов-старший и что он недоволен. Сергей Борисович прошёл к учительскому столу, и в нос Ване снова ударил тяжёлый запах перечного парфюма. Из наблюдателей в классе остались только директор и Певцов-старший, остальные родители вместе с учениками и завучем уже вышли в коридор. Шальная мысль сломать ногу и залечь в проходе показалась Ване чертовски заманчивой – были ли еще варианты спасти Яну и не оставлять её с Певцовым-старшим? Но тут раздался громкий стук, распахнулась дверь, и в класс уверенно, широко улыбаясь, вошла красивая блондинка с короткой стрижкой. На ней были бордовый брючный костюм и туфли на высоких каблуках. Ваня сразу почувствовал, что от неё исходят волны силы и уверенности, перевёл взгляд на Петиного отца и чуть не расхохотался от выражения крайнего недоумения на его лице.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он новоприбывшую резким тоном.

– Могу тот же вопрос задатьтебе, Сергей Борисович, – с ядовитой улыбкой ответила блондинка, приблизившись к Яниному столу. О Ване и Пете с Викой, казалось, все забыли, переключив своё внимание на вошедшую. Та демонстративно оглядела Петиного отца и ухмыльнулась, цокнув языком: – Давно не виделись, Серёжа. Ты что-то совсем пообтрепался, возраст берёт своё, понимаю. Ну ничего, пенсия у тебя не за горами, скоро сможешь отдохнуть.

Ваня удивлённо поднял брови и, переведя взгляд на Петю, поймал момент, как у того округлились глаза. Ваня тихо хмыкнул – Петин отец выглядел отлично: в дорогом костюме, высокий, подтянутый, стариком его уж точно нельзя было назвать.

– Пенсия? – ответил Сергей Борисович с усмешкой. – Я старше тебя всего на два года.

– Зато морально отстал на несколько веков, – хмыкнула в ответ блондинка, проведя рукой по идеальной укладке.

Певцов-старший сжал губы, потом практически прошипел:

– Не переводи тему. Почему. Ты. Здесь? Неужели ваша фирма настолько обнищала, что приглашения в суд теперь раздаёт лично директор? Или ты курьером подрабатываешь?

– Ты сейчас будешь в шоке, присядь, а то твоё пожилое сердце не выдержит. – Его собеседница сделала театральную паузу, за которую шея Певцова-старшего успела налиться краской, а затем, словно собиралась выдать великое откровение, произнесла шёпотом и почти по слогам: – Я. Здесь. Не ради тебя. Представляешь? Надеюсь, ты переживёшь это.

Фыркнув и не дав Певцову-старшему продолжить перепалку, она повернулась к Яне с совсем другой улыбкой. Чуть ли не нежной.

– Здравствуйте, Яна Сергеевна. Извините, у нас с Сергеем Борисовичем свои ритуалы приветствия. Давайте начнём сначала. – Она протянула Яне руку: – Я Вольская Софья Николаевна. Очень приятно с вами познакомиться, я слушаю дифирамбы в вашу честь каждый вечер, дети вас обожают!