Тополиные истории

Кот обернулся, и нос к носу столкнулся с Пазиком. Когда твои друзья Домик, Тополь, Фея и домовёнок, то разговаривающими автобусами тебя удивить сложно. Тимка и не удивился, даже обрадовался: есть у кого узнать, где же он очутился. Однако сначала надо было познакомиться.

–Меня Тимка зовут, а тебя?

Маленькие круглые глаза-фары погрустнели, и кота окутало облачко бензина. Это автобусик печально вздохнул:

– Я не знаю, как меня зовут! Водитель сказал, что я – груда металлолома, но мне это имя почему-то не очень понравилось.

– Сам он такой! – возмутился Тимка. – Не стыдно ему обижать малышей?

Автобус и, правда, был маленький и кругленький. Неизвестно почему Тимка мысленно дорисовал ему два мохнатых уха и понял, что характер у автобусика, как у маленького щенка. Только сейчас этот щенок был всеми покинутый, и поэтому его глаза смотрели грустно и немного виновато.

– Ты будешь Пузя! Нравится тебе такое имя?

– Очень! – казалось, что сейчас автобус встанет на задние лапы и оближет мордочку кота.

Хотя какие уж задние лапы. Автобус был вполне настоящий и размерами превышал Тимку в несколько раз. Но он выглядел так беспомощно, что кот обращался с ним, как с малышом. И как все дети, Пузя обожал задавать вопросы:

– Как ты так вырос из-под земли? – поинтересовался он.

– Я не вырос, из другого пространства пришел.

– Какого?

– Из волшебного леса.

– А что такое волшебный лес?

И так могло продолжаться до бесконечности, потому что автобусику всё было интересно. Спасло Тимку то, что отличительной Пузиной чертой была скромность. Разузнав, что же волшебного в лесу, он спохватился. Ему стало стыдно. «Это непозволительно отвлекать глупыми разговорами такого серьёзного сказочного кота», – сделал он себе строгий выговор.

– Здесь у тебя важное дело? – спросил он у Тимки

–Нет, – вздохнул кот. – Здесь я заблудился.

– Если бы я не был сломан, я бы тебя обязательно отвёз в любое место, – опечалился Пузя.

– Да я и сам могу добраться, только мне надо понять, где я очутился.

– Ты в городе П.

– Ой! Вот ничего себе. Родину-то и не признал, – поразился Тимка.

Хотя родиной его был не этот город, а комната, где его сшили. Город он и не знал толком, видел только в окно заросший деревьями двор. Потом его куда-то везли на автобусе, ещё одном автобусе, в грохочущем метро и, наконец, на электричке. Вот с этого момента, когда он прибыл в Турень, и началась настоящая Тимкина жизнь. Этот город кот справедливо считал родным.

– Ура! Теперь я понял, как попасть домой. Спасибо! – обрадовался он.

– Ты уходишь? И больше никогда не заблудишься сюда ко мне? – искренне огорчился Пузя.

– Теперь не заблужусь, а приду в гости, – засмеялся кот.

– Я тебе тихонько фарами буду светить, чтобы ты не сбился с пути, когда пойдёшь в гости, – прошептал автобусик

Вот такой он – Пузя

Как все малыши, Пузя очень любил бегать. Только дети бегают на двух ногах, а автобусы на четырёх колёсах. Ему очень нравилось путешествовать и узнавать новые дороги. «Бип-бип! – радостно гудел автобусик, – это я еду!». И большие автобусы, и серьёзные грузовые машины деловито отвечали малышу на разные лады. Пузю не пугали даже плохие дороги. Он лихо перепрыгивал через ямы и колдобины. Только бабулькам эти прыжки не нравились. Они сразу начинали ворчать, что не дрова, водитель, везёшь, нельзя ли поаккуратнее. Шофёр же на бабушек огрызался, и Пузю ругал. Он был не такой весёлый, как автобусик, а наоборот, угрюмый. И не любил возить детей.

– Шум, гам от них. По автобусу бегают, в окна высовываются. Не повезу! И даже не уговаривайте.

Если бы была воля Пузи, так он бы только одних детей и возил. Это всегда смех, веселье, песни. И каждый Пузин прыжок они воспринимали как аттракцион.

– Ещё, – радостно вопила детвора и хлопала в ладоши.

И автобусик прыгал ещё и ещё. Его круглые фары радостно блестели, и он постоянно бибикал, подпевая детям. Не забывал Пузя и о безопасности. С детьми глаз да глаз нужен: чтобы не упали с сидения при прыжке, не выпали из окна, не поранились об ветки, если всё-таки высунули любопытную лохматую голову. Да всего и не упомнишь. Приходится следить не только за вьющейся лентой дороги, но и за детьми. Пузя с легкостью справлялся с этими задачами, и ему было нисколько не сложно. Любимая работа не может надоесть, понимал автобусик.

Дети даже если незнакомы друг с другом, то очень быстро знакомятся и начинают играть. Взрослые же пассажиры сидят, как вороны на ветках, нахохлятся и молчат. Если и разговаривают, то в основном ругают кого-нибудь: водителя, дороги, начальников, правительство. Иногда и автобусик ругали. Они называли его взросло и солидно: автобус и всякие разные обидные слова говорили. Пузя такие слова даже не запоминал. Когда он вёз взрослых пассажиров, то переключался с жизни в салоне на жизнь вдоль дороги. Шелестели вслед только что проклюнувшиеся листочки деревьев, радостно приветствовали возвращающиеся с юга птицы, в тёплых лужах причудливо отражались облака. Вжи-и-и-х – и брызги из лужи в разные стороны. Капельки так здорово блестят на солнышке. Пассажиры только ворчат, но это не страшно, а привычно. Хотя ворчали взрослые не всегда. Как-то раз в дороге весело брызнул в стекло слепой дождик.

– Трам-тарам, – барабанили весело капли. – Смотри внимательно, сейчас красотища будет.

Дождик был короткий. Казалось, что он прибежал умыть и разбудить землю, а потом поскакал по своим звонким делам. Дождик убежал, а через все чистое небо раскинулась радуга. Пузе показалось, что это небо улыбается вслед дождику-непоседе. И люди в автобусе замолчали, они смотрели на радугу и улыбались. Эти улыбки изменили людей. Из хмурых, насупленных взрослых они превратились в доверчивых малышей, которые открыты навстречу чудесам. Лица стали добрыми и светлыми. И автобусик понял, что в каждом человеке живет ребёнок.

– Жаль только, радуги редко бывают, – подумал Пузя. – Чаще бы люди улыбались и вспоминали детство, меньше бы всяких ссор было.

Так и шла Пузина жизнь. С маленькими радостями, небольшими огорчениями, но важными и серьёзными наблюдениями. Автобусик познавал мир, ему нравилось, что каждый день ему открывалось что-то новое. И вдруг случилась неприятность. Крак-крак, щёлкнуло где-то у Пузи внутри. Он уже не мог так быстро бегать и ловко прыгать. Друзья водителя говорили, что поломка ерундовая и ничего не стоит её исправить. Шофёр же сказал, что эта груда металлолома ему не нужна, его позвали на другое, более выгодное место, и машина там будет – зверь, а не этот смешной автобусик. Поставил Пузю между домами, чтобы глаза не мозолил, и забыл про него. А автобус заскучал. Огромный мир сжался до размеров крохотной полянки.

– Тут тоже интересно, и жизнь кипит. Я очень много узнал, – говорил Пузя Тимке, – но для меня жизнь – это ДОРОГА. Куда-то ехать, открывать новое и быть кому-то нужным. Ведь для этого меня сделали, чтобы я приносил пользу, а не пылился тут.

Кот сочувствовал другу, но он ничего не понимал в технике.

– Если бы меня починили, я бы и сам мог ездить без водителя, – мечтал автобусик. – Я бы возил только детей. С ними мне всегда интересно, и дорога веселее. А главное, ты им всегда нужен. У них столько идей, куда можно съездить!

Тимка приходил в гости к Пузе ночью. Тряпичные коты почти не спят, да и автобусы могут обходиться без сна. Ночью под звёздами они и вели свои беседы. Кот предлагал автобусику перемещаться сквозь пространства.

– Наверное, это хороший способ, но не для меня. Он не предполагает движения и открытий.

Тимка качал головой. Его друг был большой мечтатель.

– Пока стоял тут, я научился путешествовать в мечтах. Где я уже только не побывал, – смущался Пузя. – Даже к вам в гости в волшебный лес съездил.

– Может, тебе попробовать двинуть себя силой воображения? У нас вон Домик даже летать научился.

– Домик и умел летать, просто забыл об этом. А сказка проснулась и позвала его, вот он и полетел.

– Так давай и твою сказку разбудим, – предлагал Тимка и начинал оглядывать салон, где же в нем прячется Пузина сказка.

– У меня пока нет сказки, – отвечал автобус. Мечты есть, а сказки такой, ради которой я бы все преодолел, пока нет. И придумать я её не могу.

– Её и не надо придумывать, она сама придёт. Это мне Дядюшка Тополь сказал. Он про сказки всё знает.

Пузя сначала радовался ожиданию сказки, потом начинал волноваться: