Враг моего врага. «Ийон Тихий»

– Нет такого человека в мире живых, – сказал колдун, оборвав смех. – Либо ты его придумал, либо он мертвец.

– Я его не приду… Что? – адмирал не поверил своим ушам. – Мертвец? Он мертв?

– Его нет в мире живых, – повторил юноша.

Радость захлестнула адмирала. Ненавистный Мрланк мертв, и не нужно оказалось брать на себя грех!

– Чудесно, – проговорил он почти весело. – Тогда мне ничего от тебя не надо.

Юноша смерил его странным взглядом – так голодный солдат, придя в столовую, смотрит на еду.

– А мне – надо. Как твое имя?

– Е… – адмирал прикусил язык. Свое имя нельзя называть колдуну. Ни в коем случае!

– Говори, жертва.

Глаза колдуна приблизились, в них зажегся какой-то мрачный огонь, и Ен Пиран чуть не обмочился. Язык вопреки воле зашевелился, он понял, что едва не поддался гипнозу, закричал заплетающимся языком:

– Я не жертва! Нет, не я! Подожди, я дам тебе другую жертву!

Горящие глаза отпустили его.

– Называй имя, несостоявшаяся жертва.

Ен Пиран перевел дух. Не может быть, чтобы у него больше не было врагов. Конечно, есть. Этот земной грубиян, дерьмовый грешник, напавший на его флагман у Нлакиса, разметавший его эскадру!

– Йозеф Грже-ль-чик, – проговорил он внятно.

– Плюй.

Плевок упал в воду, и гладь заколебалась. По озерцу пошли волны цвета, несколько секунд – и в нем, словно в глубине экрана, возникло изображение светловолосого мужчины со здоровым румянцем на щеках и глазами цвета стали.

– Хорошая жертва, – скрипнул колдун. – Чего ты хочешь для него?

– Пусть… Пусть его одолеют неприятности в семье и на работе! Пусть на него посыплются хвори и напасти!

– Понятно, – равнодушно уронил юноша. – Стандартный набор. Уходи, несостоявшаяся жертва. Одна жертва – хорошо, а две – еще лучше.

У Ена Пирана душа ушла в пятки.

– Покажи мне дорогу наружу!

Колдун гадко засмеялся.

– Ты не захватил спутниковый навигатор? Как неосмотрительно!

Аддарекх зашевелился, когда что-то пощекотало его нос. Еще раз, и еще. Он открыл глаза и увидел смеющуюся физиономию Клары. Когда она смеется, то еще красивее, чем когда злится.

– Как спалось?

– Прекрасно, – искренне ответил он. – Хочу еще.

– Я не могу сидеть с тобой целыми сутками, – строго сказала фрау Золинген. Улыбка исчезла, а жаль. – Вот, – она поставила на столик рядом с кушеткой стакан с умопомрачительно красной жидкостью. – Пей и выметайся.

Раньше она говорила: выметайся и пей, где хочешь. Теперь привыкла. Смирилась: вампира не переделаешь, он же не виноват, что таким родился. Пусть лучше пьет в медблоке, чем где-нибудь под лестницей, прячась от людей.

Клара чувствовала вину перед Аддарекхом. Почему-то ее удивило, что вампир может страдать. А еще медик! Что здесь удивительного? Высокоразвитая нервная система, плотность рецепторов – еще больше, чем у землян, головной мозг почти такой же. Нет, она даже понимала, что они испытывают физическую боль, как и физическое удовольствие. Но в душевную боль не верила. Это же вампиры! Кровососущие монстры. Есть ли у них вообще душа?

А оказалось, есть. И теперь она сама мучилась оттого, что считала его симулянтом, гнала из медблока, отказывала в помощи. Он ее ни в чем не упрекал, но она сама себя корила. Клара поняла о себе ужасное: она нарушила клятву Гиппократа. Невольно, неосознанно. Она ведь не думала, что он действительно страдает.

Аддарекх сел на кушетке, подогнув под себя ногу – вот нескладеха, – откинул на спину длинный белый хвост волос. Волосы у вампира были хороши, земные мужчины редко такие отращивают. Почему белые? Она слышала, что у всех шитанн черные волосы. Поседели, сказал он, и ей снова стало неудобно. Мужик-то не старый, значит, поседел от переживаний. Есть у него душа, есть.

Убрав мешающие волосы, Аддарекх взял стакан, с наслаждением вдохнул аромат, пригубил.

– Третья, резус положительный.

– Точно, – отозвалась докторша.

– Первая вкуснее, – намекнул вампир.

– Обойдешься, – проворчала Клара. – Она самая ценная. Скажи спасибо, что тебе вообще человеческую кровь дают.

– Спасибо, фрау Золинген, – и не смущается, паразит. – Вы очень добры. А у вас какая группа, фрау Золинген?

– Не твое дело!

Улыбнувшись, он отпил еще. Посетовал:

– Жаль, холодная.

– Могу в микроволновке погреть, – предложила она.

Он покачал головой.

– Лучше уж холодная, чем после микроволновки.

Теплая была бы еще лучше. Свежая, прямо из вены, из этой точеной шейки, обрамленной потрясающими огненными волосами. Он мог бы поспорить, что у нее первая группа. Но зеленые глаза неумолимы. А смотреть в них – одно удовольствие.

– Выпил? Иди уже, Аддарекх. Нечего меня разглядывать, я не картина в музее. Сегодня ночью не приходи: не мое дежурство.

Прошлой ночью тоже было не ее дежурство, и Аддарекх побоялся засыпать один, не держась ни за чью руку. Так и промыкался всю ночь без сна.

– А можно я к вам в каюту приду?

– Еще чего! – она возмущенно фыркнула. – Совсем сдурел, вампир шарахнутый?

Зеленый свет лился с небес, обтекая облака, похожие на хирургическую вату – пушистые, белоснежные. Надо бы заняться фотографией, подумал Захар. Такая красота не должна пропадать зря. Ей следует радовать глаз и годы спустя, в том числе тем, кто никогда не ступит на эту планету.