Из одной деревни. Рассказы

3.

Рая постепенно привыкала к жизни в деревне, работы она никогда не боялась, родителям всегда помогала дома, на даче, они ведь всё время на работе.

Здесь в селе всё по-другому.

К коровам её не подпускали, мало ли, лягнёт или толкнёт Бурёнка в живот, в остальном поблажек не делали. Вставала в шесть утра, помогала во дворе, потом мужа на работу провожала, а там огород, стирка, готовка. До самого вечера трудились Галина и Раиса дома, за Петей маленьким присмотреть надо, Зина ведь на работе…

Иринка после школы сразу домой помогать. Рае она напоминала младшую сестру Аннушку, когда Ира успевала уроки делать, для всех оставалось загадкой, только училась хорошо, скромная, добрая, отзывчивая девочка. Полная противоположность старшей сестре. Зина бойкая, часто несдержанная даже с отцом, дояркой на ферме работает. Вечером, после работы, наводила красоту и спешила с подругами в местный ДК на фильм или на танцы. Родители давно на неё махнули рукой.

Сына родила от приезжего киномеханика, с которым сбежала из дома пару лет назад, но любовь была недолгой. Вернулась к родителям перед родами, где сейчас отец Пети, никто не знает.

Вначале очень хорошо ладила Раиса со старшей золовкой, Зина частенько у неё просила вещи или обувь на танцы.

– Можно? Разочек… У тебя такие босоножки, – Зина сжимала кулачки у подбородка, ласковым просящим взглядом умоляла Раю поделиться. – И платье! Такого нет ни у кого в селе…

– Зин, у тебя нога на размер больше, растянешь…

– Нет! Я аккуратно, пожалуйста.

Раиса один раз поддалась на её уговоры, потом второй. Ей всё равно долго ещё не придётся носить такие вещи, она заметно поправилась. Потом Зина не спрашивала, рылась в чужом чемодане, как в своём, босоножки растянула и порвала. Тёплое пальто с меховым воротником прожгла сигаретой, сама или кто другой, Рае уже неинтересно – вещь испорчена. Она плакала над прокуренным воротником, вспоминая, как долго родители не могли купить ей такую дорогую вещь…

Начали ссориться, иногда даже скандалить золовка с невесткой. При родителях ни в коем случае, отец не любил, когда собачатся бабы в доме, не позволял. Зина это прекрасно знала и провоцировала Раю.

– Ты здесь никто! Я – хозяйка в этом доме. От тебя не убудет, муж новое купит, – кричала Зина на выпады снохи.

Рая жаловалась Виктору:

– Вить, не могу я так. Сестра твоя меня за человека не считает, моими вещами распоряжается как своими. Цепляет, провоцирует…

– Ну и что? Оденет разок и отдаст, это тряпки! Что из-за этого ругаться?

– У меня даже уголка своего нет, чужая я здесь. Давай уедем, пожалуйста, – тихо плакала ночью Раиса. Дверей-то межкомнатных нет, так не принято, странно осознавать: тебя все слышат, но делают вид, что спят. Поэтому начинала такие разговоры молодая жена глубокой ночью. А муж спать хочет, с работы, уставший. – Нам комнату дадут в малосемейном общежитии, ты ведь хороший электрик.

– Хватит! Я спать хочу. Я не буду мыкаться по общагам с семьёй, знаю я, как там живут. Тебе скоро рожать. Так хоть мать будет помогать с маленьким.

– Витя, я прошу…

– Всё! Я сказал! С Зинкой поговорю, а тебе надо меньше сопли разводить, в одной семье живём.

Но лучше не становилось.

Когда Рая вернулась из роддома, все её вещи висели в шкафу у золовки, помады, туши и прочие безделушки стояли у Зины на тумбочке. Раю это задело, но она промолчала, слишком была занята малышом. Роды были тяжёлыми, Рая задержалась в больнице.

Папа с мамой, сёстры её навещали. Она улыбалась им в окно, сына показывала, как уходили близкие, ревела в подушку, остановиться не могла. Хотела домой, к маме. Муж приехал навестить лишь раз, второй раз забрал из роддома.

Дома внука ожидала старая люлька у кровати в проходной комнате, старые пелёнки, распашонки на сундуке.

– Ты носом не вороти, – говорила свекровь, – в этой люльке я ещё Витьку качала, Петьке досталось, вот теперь и Степану сгодится. Сама увидишь, какая она удобная.

– Какому Степану? Мы хотели по-другому назвать, – дрожащим голосом спросила Рая.

– Отец сказал – Степан будет, с ним лучше не спорить, Витя не посмеет слово против сказать. Остальных называйте как хотите, а первый – Степан будет! – Галина уже укладывала маленького внука в люльку и что-то напевала ему на своём непонятном языке.

Рая плакала, обижалась на мужа, но всё бесполезно.

– Я не буду отцу перечить, с ним бесполезно спорить. Хорошее имя – Степан! Следующего назовём Сашей, как ты хотела.

Наревелась Райка, но делать нечего, она в чужом доме.

Мальчик беспокойным рос, плохо ел, по ночам много плакал, у мамы молока хоть на троих, а он ревёт, надрывается. Молодая мама не знала, как подойти к ребёнку, что с молоком делать. Вскоре поднялась температура, грудь воспалилась.

Витька спал как убитый после работы, Иринке не разрешали подходить к Стёпе, у неё Петя. Свекровь и бровью не вела, она в своё время отнянькалась! Сам свёкор вставал к крикливому внучку, не забыв при этом упрекнуть жену.

– Шош ты за матэ така?! Хиба так можно? Дитё изойшлось всэ, дивке худо.

– Ничего! Она не первая… Пусть знает, как дети даются, – и Галина отворачивалась к стенке, спать.

Дед Фёдор сидел до самого утра с внуком. Когда Раисе совсем плохо стало, растолкал сына, отправил за фельдшером.

Виктор нехотя встал, начал одеваться. Ему не хотелось идти заводить трактор, ехать в морозное весеннее утро на конец хутора за доктором. Но отец смог его ускорить, добавив несколько оскорблений и пару оплеух.

Доктор сказал, что нужно везти в город больную.

Галина осталась недовольна диагнозом и рекомендациями лекаря, сама хотела лечить. Постоянно ворчала, пока сын искал машину, жалуясь на бестолковую невестку. Суровый Фёдор Григорич не выдержал, выгнал Иринку с Петькой на веранду и как следует поддал обеим хозяйкам.

– Только попробуйте мне девку извести! Я вас, падлюк, самих в поле загоняю, – поколачивал он мать, а потом дочь.

Тогда Рая впервые услышала и увидела, каким бывает свёкор в гневе. Ей показалось, что это дурной сон или бред – так люди не могут жить.

Раису увезли в больницу.

Фёдор Григорьевич, видя безразличное отношение жены к ребёнку, взял на работе выходные, сам возился с капризным внучком. К возвращению мамы маленький Стёпа совсем успокоился. Только делал, что спал и ел.

Постепенно жизнь налаживалась. Рая привыкла, что её ребёнок – это её ребёнок, а Петя – общий, за ним должны смотреть все.

Она постоянно просила мужа уехать, но тот наотрез отказывался. Она стала по-другому говорить:

– Может, сдаёт дом кто, или продают недорого… Любой, самый плохонький.

– Вот опять! Здесь тебе не город!

– Свой угол хочется, устала я так жить.

Виктор слушать не хотел. Как и мама, жену свою считал слишком требовательной, капризной, избалованной.

Опять помог свёкор. Он сам предложил молодым съехать, видя отношение жены к снохе и внуку, наблюдая, как старшая дочь шпыняет, поучает, исподтишка доводит до слёз Раису.

– Витька, ты бы спросил в сельсовете, может есть дом свободный.