Дискурс, Матисс и Дебюсси. Из историй о спасателях СГС

– Было б куда его отправлять…

Матти только вздохнул и потрогал разбитый нос:

– Да все только рады были бы. И он в том числе. Если б хоть куда.

***

– Так, господа. Предлагаю всем вернуться в класс. Всем, кроме… Сэр Теодор, этим четверым, пожалуй, стоит… Простите, я не сообщила Вам их данные. Сэр Стойко Станев, сэр Матиуш Вальчак, сэр Деннис Роршах, сэр… Либау, – на последней фамилии голос предательски дрогнул, но леди Диана держалась неплохо. – Вы их заберете в реабилитариум, конечно же? – наставница изо всех сил старалась говорить спокойно.

Высокий кареглазый Медикус кивнул, собирая укладку.

– Сэр Станев, сэр Роршах и сэр Вальчак – медкоттедж номер один, сэр Либау – номер девять. Часы посещения в реабилитариуме, как обычно, устанавливает лейб-Хранитель, так что эта информация будет попозже.

Леди Диана кивнула, приняв к сведению информацию, как будто речь шла о запросе на отпуск, а не о серьезном правонарушении.

– Я передам родителям и опекунам, благодарю Вас, сэр Теодор. Надеюсь, для них…

– Да, для близких родственников нет регламента. Но я сам поговорю с леди Тали, когда он…

– Вы берете на себя роль лейб-Хранителя сэра Либау, сэр Теодор?

– Это логичный выбор, леди Диана.

Сэр Теодор нагнулся, чтобы поднять с земли спящего подростка в форменных брюках лицеиста и запачканной кровью рубашке. Укладывая мальчишку в скутер, Спасатель пробормотал что-то плохо различимое про современность и либеральность. Поднял руку в прощальном жесте. Корабль рванулся с места, и через мгновение лишь шлейф сиреневого дыма напоминал о случившемся.

Трое Спасателей тем временем занимались подготовкой к отправке остальных пострадавших. «Странно, почему это они так веселятся?», – подумала Диана. – «Вроде бы не с чего».

– Сэр Ричард… Вы не представляете… – Артур подмигнул подошедшему коллеге, – эти люди, оказывается, не потеряли способности шутить. Ваше здоровье, господа юмористы. Мы будем с интересом следить за развитием ситуации в медкоттедже номер один.

Устроив мальчишек в скутере, Ричард наклонился из кабины:

– До вечера, леди Диана! Пусть добрым будет Ваше время здесь и далее!

Прерывисто вздохнув, Диана помахала в ответ.

***

В медкоттедже номер девять было очень тихо.

Дверь въехала в паз с легким шипением. В комнату вошел высокий широкоплечий парень в черных кожаных штанах и рубашке серо-стального цвета. Лежащий на кровати подросток не отреагировал на звук открывающейся двери и шагов. Глаза мальчишки были закрыты, губы закушены, на скуле лиловел большой синяк.

– Сэр Либау? Сэр Либау?

Тео помог парню сесть. Тот морщился, не открывая глаз.

– Сэр Либау, голова сейчас пройдет. Примите вот это…

Таблетка описала в воздухе дугу побольше, стаканчик – поменьше, но позрелищней, рассыпая радугу капель, потом все приземлилось на пол и стало лужей и пылью.

– Иди ты… – не открывая глаз, простонал мальчишка и упал обратно в подушки. Тео сжал зубы и кулаки. Сосчитал до десяти. Трижды. Под жужжание самоактивировавшегося на звук падения киберстюарда. Налил второй стаканчик, взял из коробочки еще одну таблетку.

– Сэр Либау… Я был бы рад уйти в любые означенные Вами дали, но, увы, обязан торчать в Вашей комнате, дабы уменьшить Ваш дискомфорт до приемлемого уровня.

– Я. В. По. Ряд. Ке. И. Ди. К. Чер. Ту. – глухо донеслось из постели. Тео вздохнул и нажал пару кнопок. Бортики кровати приподнялись и зафиксировали мальчишку.

– Сэр Либау, обычно дают три шанса, но мне просто жаль ресурсов. Я уверен, что исход был бы таким же, а потому пропустим попытку номер три.

Он довольно небрежно закатал рукав форменной рубашки парня и ввел лекарство в левое предплечье. Нажал еще несколько кнопок, и фиксаторы разошлись в стороны.

– Вы ведь правша, сэр Либау, не так ли?

– А какая тебе к черту разница? – донеслось из подушек после довольно продолжительной паузы.

– Рука после инъекции тяжелеет и болит, – пожал плечами Тео. – А от письменных работ Вас никто не освобождал. Ах, да, кстати – в моем медкоттедже пациентам не разрешаются электронные устройства, так что Вам придется сдавать все тексты написанными от руки.

– Какие… тексты? – мальчишка наконец поднялся и непонимающе посмотрел на Медикуса. – Вы ж меня сейчас это… в тюрьму и на суд, да?

– Наказание за произошедшее – компетенция Совета Двенадцати, а не лейб-Хранителя, – Тео отошел к столу, чтобы убрать инструменты и лекарство в планшет. – А Ваша основная работа – учиться в Лицее, по возможности не отставая от сверстников.

Его несговорчивый пациент хотел было хмыкнуть, но вдруг замер и как-то совсем по-детски выдохнул:

– Ой. Перестал. И рука тоже…

Тео кивнул и впервые чуть улыбнулся:

– Не перестал, а перестала, наверное? Впрочем, с универсалом Вы только начинаете разбираться. Если угодно, перейдем на Ваш родной язык?

– Мне нормально, – буркнул тот. Ага, на родной. Еще чего не хватало. Я на нем и с ней-то не очень люблю говорить, сразу столько вспоминается. А что дятел долбить перестал – это как-то круто, даже не верится, вот и вырвалось. Он ведь который год там стукал, с тех самых пор, как отец об шкафчик тогда… То громче, то тише, но почти без перерывов, только ночью удавалось его спугнуть, или когда задремываешь. А они все ругались – спит на уроках, агрессивный, от любого слова сразу в драку. Так я им про дятла и рассказал… У-яяя, зачем он это??? Вот чего ж я, как последний идиот, сам ему все рассказал, и про руку тоже? Уррод. Не выдавай информацию без надобности, придурок. Она бы сама прошла. Когда-нибудь. Наверное.

Тем временем Тео вскрывал хрустящий зеленый пакет с бинтом.

– Кстати, совершенно напрасно Вы отказались от первого варианта моей помощи – наш арсенал богат, и, как правило, мы начинаем с наименее неприятных средств. Вашу руку, – он быстро зафиксировал только что вправленный плечевой сустав. Отошел от кровати, полюбовался повязкой и неожиданно спросил по-английски:

– What’s your name, pardner?

– Billy – он сам не ожидал, что вдруг окажется так просто назвать себя. Правильнее было бы, конечно, сказать «Вильям», но… Отец называл его так только перед очередной расправой, в остальное время обходясь стандартным безликим «эй, ты» или еще проще – «ушлепок». А Билли – это единственное, что осталось на память от мамы. Ну, и… Она его тоже так называет. Пусть и эти уж. А голова-то и впрямь не болит, улетел дятел. Неужто насовсем? Вот так, с одного укола? Не бывает. И этих тоже не бывает. Не верю. Но голова? И руке тоже проще, даже сейчас. Ну, дергает немного, это понятно, так всегда после драки… или когда режут, или еще что. А вот той, тупой, постоянной боли уже правда нет. Как это он так, а?

– Билли, значит? Отлично. А я Тео. Тебе полагается звать меня «сэр Теодор» или «господин Хранитель». А, и еще ты обязан ко мне обращаться на «Вы», но тебе ж закон не писан, – Медикус выкинул зеленую упаковку в мусор и усмехнулся:

– Посему восстановим паритет. По крайней мере, с глазу на глаз. Есть хочешь?

– Ну… хочу, а что? Меня же на хлеб и воду посадили…

– Кто? – Тео искренне удивился. – Диету пациенту вообще-то Медикус подбирает, а я не припомню, чтобы давал подобные распоряжения. Макароны с сыром будешь? Я с прошлой ночи не ел, составишь компанию?

Билли невольно сглотнул. А парень, похоже, не такой правильный, как все ЭТИ. Они ж тут на всем чисто-экологично-веганском помешаны, какие там макароны… За месяц тут и не слыхал ни разу, чтоб хоть кто-то…

– Буду, ага. А… есть?