Изумрудный маг

Люди стояли к нему в очередь, так всем хотелось быть богатыми – и не пересказать! Но народ пересказывал, и потянулись люди в эти глухие места за чудом в сундуке. Сказывали, что в них лежат и аметисты, и сапфиры, и монеты золотые – и все упакованные, чтобы не испортились. А еще люди придумали, что сундуки в землю закопали для будущих поколений, чтобы им приятнее было искать сокровища Кедрового края.

Нимфа Игоревна узнавала о новых слухах. Ей докладывали, что число приезжающих в край растет. Она смеялась и добавляла в сундуки монеты. Это еще больше повышало заинтересованность людей в их поиске. А Шурика Нимфа Игоревна стала называть Снежным корольком, а на короля он пока не тянул.

К Марине на наблюдательную вышку потянулся народ: то она, кроме норок, тут никого не видела, а теперь к ней то и дело приходили люди и просили показать с вышки, где клад надо искать. Все утверждали, что у Снежного королька есть карта всех кладов. Она отвечала, что о нахождении кладов ничего не знает конкретно, а слухами земля полнится.

У Марины был приказ от самой Нимфы Игоревны: вести наблюдение за кладоискателями с помощью нового зонда, который постоянно висел над вышкой, увеличивая дальность наблюдений за кедровым лесом. Кедры старели, новые саженцы высаживали в другом месте. Люди везли свои настоящие деньги в Кедровый край, а взамен получали сказку, которой столько лет, сколько всем сказкам, – много.

Чаще всего кладоискатели занимались корчеванием старых кедров, и действительно, сундуки были спрятаны в корнях самых старых деревьев. Сюда же потянулись люди за древесиной. Спонтанно столица Кедрового края стала разрастаться, а наши герои вернулись домой.

Марина летом уехала на Райский остров, где и познакомилась с режиссером Тимофеем Куклиным. Они подружились на коммерческой основе. Девушка очнулась от воспоминаний, посетивших ее, когда она сидела в кресле-качалке на веранде каменного дома. Да, она красивая, ухоженная девушка. Ее волосы струились по плечам, а ногти с вычурным рисунком огибали высокий стакан с коктейлем. Тонкие ноги в босоножках на высоких каблуках виднелись из-под коротких шорт.

Последнее время она была немного унылой. Два месяца она жила на Райском острове.

– Тимофей, привет! – воскликнула Марина сладким голосом при виде молодого человека.

– Привет, Марина! – отозвался Тимофей, – Почему не загораешь?

– От загара я стану сушеной воблой. Проехали. Ты мне задолжал!

– Быть не может, я в долг денег у тебя не брал!

– Тимофей, ты мой трофей, а трофеи – это прибыль. С тебя, мой дорогой, причитается круглая сумма!

– Ты говорила, что меня любишь, а любовь – она бесплатная.

– А ты мне в душу влез по шею! Плати. Сумма написана на салфетке.

Тимофей мельком посмотрел на салфетку, на цифру, и онемел.

– Почему ты в ступор впал? Любил-любил, накопилась плата. На тебя мне пожаловались, не меня же ты любил. – сказала Марина.

У Тимофея в голове пролетела мысль, что на родине он жил со своей гражданской женой, а она у него никогда ничего не просила, а только радовалась жизни! Или радовалась главным ролям, которые ей доставались от мужа-режиссера.

– Марина, у меня столько денег нет!

– Давай столько, сколько есть! Остальное вернешь. За тобой присмотрят.

Тимофей зашел в соседний номер, взял деньги и принес их Марине. Она взяла деньги, на ногтях у нее сверкнули стразы, а на лице появилась гримаса улыбки. Женщина, не слушая ответ, вышла из номера на улицу под горячие лучи солнца и свернула за угол, словно растаяла от жары. Тимофей сидел на стуле, держа непутевую голову в двух руках. Мыслей в голове не было от удивления. Его еще так никто не кидал.

Люди боялись его внушительных размеров, а эта искусственная женщина с накладными ресницами и грудью его обчистила просто так. Он был уверен, что женщины должны считать за счастье обычное общение с режиссером Тимофеем Куклиным!

В это время от одиночества страдала Инга. Она думала о Тимофее и наполнялась эмоциями. Дело в том, что она работала журналисткой и делала репортажи о его театре. Так они и познакомились. "Обида, досада – нет. Ненависть – черт с ним. Отчаянье? Нет. Безразличие? Отчасти. Заговор? Обойдется. Прошло время чужой власти. Темно, и все. Радость врагов долгой не бывает. Его жизнь уничтожит!" – так думала Инга, глядя на единицы на своей электронной странице, уничтожая в очередной раз все написанное одной кнопкой.

Хранить чужие единицы ей не хотелось. Посмотрев электронную почту, она поняла, кто так старался и изо всех сил уменьшал ее литературный вес. За окном Инги туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветение листвы. Удивительно смотрелись пихты—однолетки: их никто не подстригал, а они стояли в один ряд с одинаковой кроной. Лиственница осенью всегда привлекает к себе внимание если не кроной, то мелкими мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра.

Клены лысеют на глазах: они пышно цветут и быстро теряют верхнюю листву. Чего не скажешь о березах: они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками. Если она береза, то у нее на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена? Значит, у березы есть лиственница!

О, а лиственницы напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину: у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду. Такие чудесные позы, что дальше некуда, и самые крутые партнеры заняли первое место – это Инга вчера по телевизору наблюдала. Нет, она не завидует, и у нее нет подруги—гимнастки из серии гибких иголок лиственницы.

Вчера Инга попыталась она прочитать английского романиста начала двадцатого века. Роман толстый, тридцать четыре авторских листа мелким почерком. Описания улиц преодолеть Инга не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.

Описать улицы, по которым ходила Инга, просто: прямоугольные квадраты зданий – либо стоящие по высоте башни, либо лежащие по длине лайнеры. Светлый город дешевой застройки. Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямые углы. Деревья дают работу дворникам: одни метут листья, другие застилают их листьями, и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий Люди ходят по листве или по чистому асфальту. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем.

Осень. Дожди. Ветер. Листва.

Марина в это время на Райском острове опять вспомнила Илью, он обещал ей сегодня позвонить. Да, у них был обычный школьный роман. Оба они далеко не гимнасты по внешнему облику. Илья вообще полжизни пробегал с баскетбольным мячом на баскетбольной площадке. Ему еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Он съездил два раза и больше не захотел тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, ему тоже не хотелось, поэтому олимпийским чемпионом по баскетболу он не стал.

Вообще быть выше толпы – это сложно. Он поэтому не любил ходить по улицам, ездить в общественном транспорте, он любил спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.

Рядом с детективным агентством Ильи Мухина перед машиной налили масляное пятно. Вышел он из машины, а какой-то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами.

Глупец! Илья к этому моменту уже успел сдать деньги, и денег у него при себе не было! Опоздали голубчики. Он взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы неповадно было мужские сумки из машины таскать. Туман за окном стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, сродни настроению. Марина очень интересовалась другими мирами. Если мир бесконечен, то где-то есть лобастые, глазастые существа. И Илья Мухин для нее подходит по всем параметрам, так зачем еще кого—то искать?

Так, а где Тимофей, к которому ревнует Илья Марину? Где закадычный, можно сказать, дружок журналистки Инги? Он один уехал на Райский остров на Лазурном море. Путевка стоила дорого, но он купил ее и уехал. Звонил Тимофей Инге, говорил, что находится в сказке. Инга скучала по своему большому режиссеру, рядом с ним она чувствовала себя маленькой женщиной, а рядом с другими – большой женщиной. Почему она с ним не поехала? У нее не было заграничного паспорта, а у него был. У нее не было денег, а у него теперь нет денег – потратился с поездкой.

Инга посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана. Через пару недель исчезнет и желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком Райском острове будет тепло. За углом дома в кресле под огромным зонтом сидел мужчина высшей степени привлекательности: он был высокий, широкоплечий. Белая тонкая рубашка была расстегнута. Мужчина демонстрировал изумительные по красоте мужские грудные мышцы, на которых висела золотая цепь с большим золотым диском.

– Мартин, я принесла тебе деньги, – и Марина протянула ему деньги, взятые у Тимофея.

– Молодец, Марина! Мой вечер – твоя плата. Мы в расчете! Пойдем на мол?

– Нет, мне это не по карману, – грустно сказала Марина, поджала губы и побрела в свой номер, ругая себя за то, что чуть не соблазнилась на этого красавца.

Мартин поднялся на свои стройные, накачанные ноги. Он сделал несколько шагов и сел в открытый лимузин. Машина тронулась с места. Волнистые светлые волосы мужчины красиво поднялись за его головой. Зрелище было за пределами женского восхищения. Далеко ехать по острову было просто некуда, машина поднялась в гору и остановилась у древнего каменного белого двухэтажного дома.

Мартин, пройдя по красивым плиткам, вошел в холл, украшенный амфорами.

В прохладном полумраке в огромном белом кресле сидела женщина: невысокая, плотная, с темными волосами. Она пила вино из бокала. Мартин отдал деньги женщине, развернулся на одной ноге и пошел в свой номер. Он лег на огромную кровать с белой спинкой, разрисованной золотыми вензелями, и, положив руки под голову, посмотрел в потолок. В голове было пусто, как в местных амфорах. Он жил на этом острове два года. Зазевался однажды и остался. А одна сильная женщина прибрала его к рукам.

В комнату вошел плотный, невысокий, темноволосый мужчина и сказал:

– Мартин, сегодня приехала женщина, нашпигованная деньгами, как сало солью! Сама она худая, без возраста, с белыми прядями волос. Займись!

– Дайте мне отдохнуть! – взмолился Мартин.

– Пять минут полежал? Считай, что отдохнул. Работать надо! Работать!

– Говори: кто, где, что?

– Найдешь ее. Вот ее досье. Читай. Ты сообразительный.

Мартин позвонил Марине:

– Марина, есть для тебя клиентка! Судя по всему, она старая облезлая курица с деньгами. Встретишь клиентку, покажешь ей мой портрет, потом возьмешь ее в свой салон, нарастишь ей все, что можно, потом организуешь встречу со мной.

Тимофей задремал без снов и мыслей. Его голова красиво лежала на фоне спинки кровати. Он остался без денег. В такой глупой ситуации он еще не был, да еще в чужой стране, хотя путевка оплачена, но на дополнительные экскурсии и покупки у него денег не было. Он сидел в шезлонге у бассейна и загорал.

К нему подошел невысокий, плотный мужчина, толкнул его в бок: