Крестницы Президента

– Зачем?

– Что?

– Зачем завидовать миражу, если я люблю тебя.

– Ты же знаешь, у меня есть Римма.

– Ты её любишь?

– Всегда любил.

– Сейчас любишь?

– Я не придаю близких, друзей и Родину. Я ответил на твой вопрос?

– Да.

Мы молчим достаточно долго, и я решаю нарушить эту тишину.

– Так я могу отказаться?

– А ты хочешь отказаться?

– Я не хочу тебя терять.

– Я какое-то время смогу быть рядом. Но у меня тоже есть работа и долг, мы в любом случае расстанемся.

– На долго? На всегда? Ты же обещал не выпускать мою руку.

– Я её не выпущу. Я всегда буду рядом. Просто ты не будешь меня видеть, но чувствовать, что я рядом, будешь. Пока не встретишь именно его…

– Кого?

– Я образно.

– Ты считаешь, что мне нужно согласиться?

– У тебя большой потенциал и не развивать свои возможности, это непозволительно. Тем более, что они могут принести большую пользу в спасении людей. Нужных, достойных людей.

– Я согласна.

– Красивая! Ты умеешь удивить. Ты так быстро согласилась?

– Понимаешь, я дала слово отцу, что вырасту достойным человеком. А если я не смогу прийти на помощь нужным и достойным этой жизни, людям. Если не смогу защитить Родину, разве я, посмотрев там… в глаза отцу, смогу сказать, что я выполнила обещание и стала настоящим человеком.

Боб смотрит мне прямо в глаза

– Тебе всего 18 лет, откуда в тебе все это?

– Если ты скажешь сейчас, что ты во мне не ошибся, это будет моей первой боевой наградой.

– Туська, я в тебе не ошибся, и я очень сильно тебя люблю. Помни об этом. Но мою любовь мы сможем проверить физически только в следующей жизни. Но мы торопиться не будем туда. У нас ещё в этой жизни много уборки предстоит.

Боб улыбается только губами, а в глазах боль и тоска. Я люблю этого мужчину, люблю сильно и безответно. Но в чем-то он прав. Я пока не знаю в чем. Но знаю точно, что судьба все расставит на свои места.

7. Контракт

Завтра с тобой встретятся и у тебя будет очень обстоятельный разговор. Прерывает Боб мои мысли

Ты можешь задавать любые вопросы, на все тебе ответят откровенно. Какое-то время мы будем вместе. Я буду тебя готовить до определённого уровня, дальше ты перейдёшь к более профессиональному наставнику.

На следующий день, Боб действительно мне представил молодого мужчину. Он попросил называть его по имени, а представился он Сергеем. Он был европейской внешности, с такой же спортивной фигурой, как и мой друг, и очень симпатичный. Боб ушёл, и мы продолжили общение на отвлечённые темы. Я думаю, что он знал всю мою биографию от и до. И был сначала достаточно сдержан в эмоциях. Он спрашивал, я отвечала. Но чем больше мы общались, тем доброжелательнее и заинтересованное было его выражение лица. Иногда он переходил то на английский, то на итальянский. На французском я тоже общалась свободно. А когда я подтвердила, что разговариваю на узбекском, на казахском и знаю разговорный таджикский, и немного афганский (афганский я больше понимала, чем говорила. Как-то летом мы три месяца провели в пионерском лагере на Чарваке и по обмену с нами отдыхали дети из Афганистана. Русский они не знали, с ними был переводчик, но он не мог разорваться. Заподозрив, что я их хорошо понимаю, мы стали общаться. Говорила я с ними на таджикском, а они понимали меня. Это общение далось мне на пользу, а память сделала своё дело и в конце смены, я практически с ними общалась на плохом афганском.

Сергей очень удивился и сказал, что в моих личных данных этой информации не было. Он владел фарси, и я его отчасти понимала, отвечала же я ему на русском, так как мне не хватало знаний. Сергей мне обрисовал моё будущее, но больше меня привлекло обучение в Москве в МГИМО. Меня переводом оформят сразу на второй курс, факультет как он сказал, мы обсудим позже. А пока я должна пройти полную подготовку под руководством Боба, что меня очень порадовало. Я как-то не воспринимала всю серьёзность положения и тех знаний, которые мне суждено было получить. Но те задачи, которые передо мной поставили, разжигали во мне любопытство. Я подписала документ, где меня уведомляли, что моя жизнь и чуть ли не каждый вздох полностью становятся конфиденциальными и обсуждать я не имею права ни с кем, даже дату своего рождения. Сергей перед тем как попрощаться, уточнил, что при встрече с ним, я должна сделать вид, что мы не знакомы. Да и впредь, взять себе за правило, никогда первой не афишировать знакомство с людьми, с которыми сведет меня жизнь. Лучше лишний раз прикинуться дурочкой, сославшись на плохую память. Это пригодится как в жизни, так и в работе. Я запомнила эти слова и в дальнейшем они во многом, спасали ситуацию.

Мы попрощались, и Сергей пожелал мне удачи. Боб же дал мне три дня закончить с насущными делами и уже в понедельник, я должна была самолично добраться до базы сбора группы. Боб тоже предупредил, что я не должна даже думать о том, что мы знакомы.

8. База

База находилась далеко от города, в горах и на месте я была уже в восемь утра. Когда сотрудник в камуфляже и в Балаклаве провожал меня до моего пристанища, я обратила внимание что строений по периметру немного и все спрятаны от посторонних глаз. Домики были одноэтажные и каждый имел четыре входа. Как я позже поняла. Каждая комната имела отдельный вход. Мне выделили отдельную комнату, где находились все удобства. Сама же комната была маленькая, внутри помещалась односпальная кровать, письменный стол, платинной шкаф и очень удобное кресло. Комната была светлая, из-за огромного окна. Мужчина сказал, что я могу пока отдохнуть и привести себя в порядок. Сбор состоится в 10:00 на полянке перед моим входом. Я обратила внимание, что база расположена так, что центром, служила именно эта небольшая поляна, а все домики располагались вокруг неё и было такое ощущение, что при строительстве, ни одно дерево не пострадало, потому что каждое деревянное строение было втиснуто между огромных вековых сосен.

Так же сопровождающий напомнил мне, что я должна переодеться и одеть приготовленный комплект, который находится в шкафу. Было такое ощущение, что за мной наблюдают. Я открыла шкаф и увидела три камуфлированных комплекта верхней одежды разного цвета. Так же тут висели футболки цвета хаки и два спортивных костюма. Внизу на полке стояли два вида военных ботинок, две пары кроссовок и одни тёплые ботинки. Я даже удивилась, ведь было лето. Когда я выезжала из дома, я взяла нижнее белье, футболки, носки и тёплые носки (этот атрибут одежды всегда сопровождал меня в дороге, привычка). Ничего лишнее я не брала, поэтому и рюкзак был небольшой. Боб предупредил, что куртку брать не нужно, что всем обеспечат. Но что бы так. В соседней комнате стояла душевая кабина, стиральная машина под раковиной и тут же находился унитаз. Все было очень компактно, ничего лишнего. Ощущение посторонних в этой комнате я не чувствовало, но стоило зайти в спальню, как я опять появилось ощущение, что за мной наблюдают. Я проверила комнату на предмет видеокамер и нашла один микрофон и две камеры. Посмотрела в одну из них, улыбнулась, показала на пальцах число два и один и пошла принимать душ и переодеваться. Телефон и часы я оставила дома, так как Боб сказал, что их все равно изымут. Но на письменном столе стоял небольшой будильник, и я поняла, что до сбора у меня есть пол часа. Я села в кресло и просто решила восстановить силы. Мне нужно было всего минут десять, пятнадцать. Как учил Боб, нужно отключать сознание, при этом глаза должны быть открыты. Он учил меня этому с самого детства. И сейчас я с легкостью владела этой практикой. Но кресло действительно было на столько удобное, а может просто волнение в дороге вымотало меня, что для восстановления мне понадобилось двадцать минут. Но когда я пришла в себя, я ощущала прилив сил и была полностью отдохнувшая. Я вышла из комнаты и пошла по направлению к поляне, где уже были три девушки и четыре парня.

9. Солдаты

Они не общались между собой, не знакомились, просто стояли недалёко друг от друга, разглядывали друг друга и окрестности. Ровно в 10:00 появился Боб в сопровождении трёх мужчин. Они были все как на подбор, но Боб был самым красивым, в нем чувствовалась стать и интеллект. Он притягивал взгляд, и я просто залюбовалась любимым мужчиной, но быстро взяла себя в руки и уже смотрела немного отстранённо. Девушки, а нас было пятеро, не сводили взгляд с наших наставников. Ребята же, их так же было пять человек, разглядывали нас. Когда заговорил Боб, все сосредоточились. Он представился Александром, представил нам своих коллег. Так как я знала настоящее имя Боба, я сделала вывод, что и у остальных вымышлены имена. Нас они тоже представили. Меня в первый день нарекли Ксенией. Как выяснилось. Каждый день нам и себе, мужчины присваивали разные имена.

День у нас был расписан поминутно. Утро начиналось с физической подготовки. Нас ставили парами, и мы преодолевали препятствия в 10 км в гору, потом через горные реки. Мы все были физически очень подготовлены, поэтому это было не трудно. После физических нагрузок было двадцать минут личного времени, а после завтрак, потом десять минут личного времени и общение с психологом.

Я про себя называла его экстрасенсом. У него были невероятные способности, это было на уровне (как мне казалось) вселенского разума. Он хорошо нас считывал, чему и пытался учить. Развивал в нас интуицию и считывать биополе. Могу говорить только за себя, но я настолько научилась чувствовать окружающее пространство, чувствовать чужую энергетику, что могла прочувствовать на расстоянии, кто за закрытой дверью, мужчина или женщина. Я пыталась расширить это пространство до максимума и у меня получилось, на расстояние в пятьсот метров, с закрытыми глазами, я различала кто прячется за деревом, мужчина или женщина, а из девяти человек, я могла точно назвать его имя. Боб занимался с нами стрельбой из автоматической винтовки. А так как я была чемпионкой Узбекистана среди юниоров по стрельбе, да и благодаря такому наставнику, стреляла я хорошо. Единственное, что мне давалось с трудом, это бесшумное перемещение по лесу. Наши пары менялись каждый день, мы практически не общались друг с другом. Но работая в паре, учились находить друг друга в лесу, прикрывать друг друга. Но никому из нас даже в голову не приходило, узнать хоть что-то друг о друге. Как я потом поняла, это мне так казалось. Или меня лично никто из коллег не интересовал. Мне нужно было быть лучше перед моим наставником, перед моим мужчиной, о котором я грезила ночами.

10. Ощущения любви

Все это продолжалось до тех пор, пока я не обратила внимание на парня, которого часто ставили со мной в пару. Мы настолько чувствовали друг друга, что стоя с закрытыми глазами, я чувствовала его перемещение и голова автоматически поворачивалась в нужном направлении. Вот он то меня и научил перемещаться по лесу бесшумно. Он сказал, что я должна идти медленно и смотреть под ноги. Выбирая место куда наступить, а вперёд я должна смотреть ушами.

– Откуда такой опыт? – поинтересовалась я.

Я не рассчитывала на откровенность, но он меня удивил.

Он прикрыл микрофон и глядя мне в глаза сказал:

– Я вырос на Кавказе, а, чтобы перемещаться по окрестностям или играть в прятки, нужно быть невидимым и неслышимыми, иначе тебя найдёт не друг, который тебя ищет, а автоматная очередь.

И в этот момент в его красивых голубых глазах было столько боли, что мне показалось, будто он действительно знает, о чем говорит и, наверное, о погибших друзьях тоже.

Мы так долго стояли и молча смотрели друг другу в глаза, что мне казалось я вижу того невидимого паучка, который плетет ту невидимую паутиной, что навсегда свяжет нас. Вывел из молчаливой комы меня до боли знакомый взгляд. Я обернулась, но никого не увидала. Хотя я знала, он стоит и смотрит. Мне показалось, что я чувствую его еле уловимую злость. Он понял, что я его прочувствовала и постарался так же бесшумно ретироваться, как и появился. Ощущение присутствия третьего, сразу пропало.

В первый раз, эти посторонние голубые глаза проникли так глубоко, что каждый вечер, перед тем как лечь спать, я снова и снова возвращалась к ним, к такому мужественному лицу и физически сильному телу этого молодого человека. Я старалась больше не встречаться с ним взглядом, но он притягивал. Я стала ловить на себе его взгляд, он как-то очень бережно окутывал меня своей заботой, незримым вниманием и мне было это приятно. Даже Боб заметил во мне изменения, потому что смотреть стал с какой-то едва уловимой тоской.