Больница в Гоблинском переулке

Она резко встала, давая понять, что беседа окончена.

– А тебе, незамужней девице, не стоит водиться с такими! Гулящими! Это ведь как зараза – не успеешь опомниться, как сама с пузом!

Этот разговор сильно меня раздосадовал, но я не сдалась. Спрашивала в лавках, куда заходила купить хлеба, спрашивала в цветочных магазинах – везде, где предоставлялась возможность. На меня косились кто с удивлением, кто с раздражением, но принять на работу мать с младенцем на руках никто не пожелал: никому не нужна была обуза.

На практику в больницу я возвращалась с тяжелым сердцем. Мысленно перебирала слова утешения: «Мне жаль… Никогда нельзя сдаваться…» Госпожа Деахинай пробудет в больнице еще несколько дней, а потом вернется в свою ветхую лачугу, да не одна, а с малышом. Ей не утешения сейчас нужны, а помощь.

И будто мук совести было недостаточно, утро оглушило меня смертью молодого оборотня! Ему бы еще жить и жить…

Я энергично потерла лицо, похлопала по щекам. Давай, Грейс, приходи в себя! Надо работать! Пациенты нуждаются в помощи, а госпожа Деахинай заслуживает честного признания.

В палате дворфы многое изменилось с тех пор, как я там побывала в последний раз. Шторы раздвинуты, люлька с младенцем стоит рядом с постелью матери, а сам малыш на руках госпожи Деахинай, полулежащей на подушках. Я огляделась в поисках Марты, но сиделки не увидела.

Дворфа заметила меня и улыбнулась светло и искренне.

– Светик, посмотри, кто к нам пришел, – заворковала молодая мать, приподнимая мальчонку так, что мне стал виден его остренький носик и сложенные домиком тонкие бровки. – Это тетя-целитель. Она хорошая.

Не знаю, как у меня сердце не разорвалось от боли и стыда. Как сказать ей?..

Я осторожно приблизилась и улыбнулась ребенку.

– Светик, значит?

– Светозар. Мой маленький солнечный лучик!

– Госпожа Деахинай… – Горло перехватил спазм, пришлось начать заново: – Уважаемая госпожа Деахинай…

Но дворфа не слушала меня, продолжая ворковать с младенцем:

– Она хорошая, очень добрая. И дядя-целитель добрый. Дядя-целитель чудесный. Они так много сделали для нас! Через три дня мы с тобой отправимся в новый дом, в теплый и уютный дом.

– Приют при церкви святой Тамары? – прокаркала я каким-то осипшим, совершенно чужим голосом.

Дворфа вскинула удивленный взгляд.

– Нет, никогда не слышала о таком приюте. Мы поедем в дом монны Беларикс, где я буду работать кормилицей. Монна Беларикс вчера заходила познакомиться со мной и Светиком. Добрейшая эльфийка. Они с мужем больше полувека мечтали о ребенке, но счастье улыбнулось им только сейчас.

У меня вдруг ослабели ноги, и я, не спрашивая позволения, присела на край постели. Дворфа подвинулась, уступая место, и продолжила:

– Монна Беларикс знает о моих обстоятельствах, но она сказала, что каждый младенец – благословение небес и неважно, в браке он рожден или вне его. А когда ее сынок подрастет и не будет нуждаться в кормилице, я стану няней. Мы все обговорили.

– Так это мэтр Ланселот устроил?..

Госпожа Деахинай рассмеялась:

– Вы меня не проведете, монна Амари! Господин целитель сказал, что это все благодаря вам! Монна Амари? – Голос дворфы сделался встревоженным. – С вами все хорошо? Вы так побледнели!

– Трудное утро, – выдавила я. – Выпью воды… Я еще навещу вас и Светика.

О великие боги и все их святые! Какой же я была идиоткой! Снова! Нужно отыскать мэтра Ланселота и извиниться перед ним.

Руководитель нашелся в пустой палате, откуда уже забрали тело несчастного оборотня. Сидел, сгорбившись на кушетке, уронив руки между колен, и его лицо сейчас вовсе не казалось безразличным. Для него смерть пациента тоже стала ударом… Да только я сбежала от убитого горем отца, а он уйти не мог, не имел права.

Я тихонько приблизилась и встала рядом. Мэтр Ланселот увидел движение и вскинулся, заметил меня и улыбнулся растерянно, будто мальчишка.