Елена Рерих. Заклятие огня

Девочка представляла себя как бы живущей в Его доме и учащейся под Его руководством. При этом она четко знала, что Учитель был занят ускорением какого-то физиологического процесса в ее организме, и этот процесс проходил под Его непосредственным наблюдением7.

Зов милосердия

В характере Елены рано стали проявляться те черты, которые в индийской философии считаются неотъемлемыми признаками будущего Бодхисаттвы: любовь ко всему живому и нуждающемуся в помощи, сострадание, милосердие. Девочка с раннего детства любила и жалела животных, особенно больных или раненых. Она подкармливала собак, подбирала и лечила птиц с подбитыми крыльями, заботилась о старых воробьях и о больных утятах.

Конечно, стремление любить, помогать и заботиться жило в душе девочки и по отношению к людям. Очень рано, уже лет в восемь, в ней пробудилось то, что можно назвать социальным сознанием: девочка понимала, что мир, в котором она живет, далек от справедливости. Выросшая в аристократической семье, в дворянской роскоши, Елена рано осознала имущественную и сословную разницу между людьми. Видя на папертях церквей и на улицах столичного Петербурга оборванных, просящих подаяние нищих, она не оставалась равнодушной к этому зрелищу, как большинство детей ее возраста, а испытывала горячее сочувствие к этим обделенным судьбой людям. Ей казалось нелепым и трагичным то, что в богатой, большой стране существуют нищие, голодные, бездомные люди. Именно поэтому среди ее любимых книг была «История кусочка хлеба».

В то время как ее сверстницы мечтали о нарядах и женихах-принцах, Елена думала о создании женской подвижнической и просветительской организации – Общины сестер, которые несли бы в народ знание и помощь во всех областях жизни. Уже тогда, в детские годы, в сознании девочки сформировалась целая программа деятельности женской благотворительной и подвижнической организации. Елена всерьез продумывала варианты устройства ясель и детских садов для женщин из бедных семей, думала она и об улучшении условий жизни семей фабричных рабочих. Такие мысли зарождались у Елены под влиянием рассказов ее кормилицы, многодетной женщины, муж которой был рабочим на Путиловском заводе. Кормилица Елены продолжала навещать ее родителей в дни больших праздников; девочка, живо интересовавшаяся жизнью рабочих, расспрашивала ее о том, как они живут. Конечно, слушая рассказы своей кормилицы, она приходила в ужас от каторжного существования рабочих и их семей при ничтожной оплате труда.

В этой совсем юной головке словно звучал сквозь века священный призыв и завет Будды, именуемого на Востоке «Владыкой Милосердия»: «Идите, вы, бхикшу8, несите помощь и утешение…»

Пришедшая к ней в детстве идея создания общины сестер-подвижниц, несущих помощь обездоленным и несчастным людям, не оставила Елену Рерих и в зрелые годы. Позднее она выбрала название для такой общины: Сестры Золотой горы, или Алтайские сестры и мечтала создать ее в России, куда намеревалась вернуться из Индии после смерти мужа.

Надежды юности

Пора детства незаметно пролетела. Елене исполнилось 16 лет.

Девушка окончила гимназию, перед ней встал вопрос о том, чем заниматься дальше. Конечно, при ее недюжинном уме, необычных способностях и тяге к знаниям она мечтала о продолжении образования, о поступлении на Высшие женские курсы при Санкт-Петербургском университете9. Но тут Елену ждало сильнейшее разочарование: ее мечтам о получении университетского образования не суждено было сбыться. Ей не разрешили поступить на университетские курсы, как она ни упрашивала родителей. Мать считала, что девушке это не нужно, отец больше понимал дочь, но все же не разрешил ей учиться в университете, опасаясь ее сближения с революционно настроенной молодежью. В принципе, опасения Ивана Ивановича насчет возможного увлечения Елены революционными идеями были в какой-то мере оправданны. Он прекрасно знал, что его дочь обладала не только живым умом, но и обостренным чувством справедливости и уже с детских лет понимала, что такое социальное неравенство.

В итоге вместо университета девушке разрешили продолжать частные уроки музыки, которой она тогда увлеклась всерьез, и совершенствоваться в изучении языков – тоже в домашних условиях, а не на специальных курсах.

Но именно тогда, уже в 16 лет, Елена стала особенно остро чувствовать пошлость и пустоту окружающей ее среды. Пустые светские развлечения, балы и сплетни, которым предавалось, за редким исключением, все тогдашнее «высшее общество», не интересовали ее. Ей хотелось настоящих знаний, она стремилась к духовной самореализации и уже тогда искала высший смысл жизни. Окружавшая ее «золотая молодежь» и свойственный ей образ жизни были чужды Елене. Между тем мать побуждала ее именно к тому, чтобы быть как все, жить мелкими и ничтожными «женскими» интересами. Екатерина Васильевна искренне считала, что главное для женщины – это вести светский образ жизни, одеваться по последней моде, удачно выйти замуж и заниматься семьей и детьми, что, собственно говоря, делала всю свою жизнь и она сама. Увидев однажды в руках дочери книгу по философии, мать небрежно бросила ей: «У нас в институте только дуры это читали». Между матерью и дочерью не было духовной близости – они жили каждая в своем собственном внутреннем мире. Это приводило к взаимному непониманию, а иногда и к конфликтам, которые больно ранили девушку, лишний раз напоминая о ее духовном одиночестве как в собственной семье, так и в той социальной среде, к которой она принадлежала.

Единственной отдушиной для нее в тот период было общение с кузеном Степой Митусовым, спутником ее детства. Он знакомил ее с новыми веяниями в искусстве, в основном – в музыке, которой она увлекалась, и приносил неплохие книги модных в то время поэтов и философов. Но и это не удовлетворяло ее духовных потребностей, не отвечало на вопросы о смысле жизни, которые она уже давно задавала себе.

Окружавшая Елену духовная пустота привела ее к психологическому кризису. У девушки началось нечто вроде нервного расстройства. Она перестала выезжать на балы и светские приемы, никого не

хотела видеть. Целыми днями она лежала одна на кровати, отвернувшись к стене.

По совету врачей ее увезли в Ниццу для лечения душами Шарко.

Елена Ивановна в юности (1895)

Перемена климата и, главным образом, обстановки, новые впечатления и предоставленная ей некоторая свобода вернули ее к нормальной жизни10.

В 1898 году, когда Елене было 19 лет, семью постигло большое горе – умер отец, которого девушка очень любила и ранний уход которого предчувствовала еще в детские годы. Последний сон-предупреждение о смерти отца она видела месяца за четыре до его ухода из жизни. Она проснулась тогда среди ночи с чувством страшной, безысходной тоски. Месяца через два после этого сна у отца случился приступ стенокардии. Врачи уверяли домашних, что опасность миновала, что угрозы жизни и здоровью Ивана Ивановича нет. Но Елена чувствовала, что отец доживает последние дни. Ее предчувствие в который раз оправдалось – вскоре отец умер во сне от остановки сердца.

О его смерти скорбели не только семья и родственники, но и многие знавшие его по работе. Как отмечала будущая американская сотрудница Рерихов Зинаида Фосдик, записывая услышанное от Елены Ивановны, «отец ее был идеальным человеком, большим мыслителем, гуманистом. После его смерти к ним приходили его рабочие, студенты его курса и говорили: «Он был отцом нашим, учил нас, как жить»11.

После смерти отца мать позволила Елене поступить в Высшую музыкальную школу профессора Боровки при Петербургской консерватории. В то время музыка стала для Елены вторым по значимости (после чтения) увлечением. Лишенная возможности продолжать образование в какой-либо еще области, кроме музыки, девушка всецело сосредоточилась на этом занятии и при ее природной одаренности быстро достигла больших успехов.

Музыкальные способности Елены и техника ее фортепианной игры в молодые годы были столь заметны, что ведущие преподаватели Петербурга прочили ей будущее блестящей пианистки. Видя необыкновенную одаренность девушки, с ней занимался сам директор музыкальной школы профессор Боровка.

Надежды педагогов не осуществились – Елене Ивановне был сужден другой, особый жизненный путь, предуготовленный для нее Адептами восточной мудрости. Но особую любовь к музыке, как и вообще к искусству, Елена Ивановна пронесла через всю свою жизнь. Музыку любила и вся семья Рерихов. Много лет спустя, в далеких Гималаях, собираясь за вечерним чаем, Рерихи слушали пластинки с любимыми музыкальными произведениями. Это было лучшим отдыхом для всех членов семьи после напряженного трудового дня…

Глава 2. В МОЛОДЫЕ ГОДЫ

Невеста, жена, мать

В юности Елена была одной из первых красавиц во всем Санкт-Петербурге.

Все, кто оставил свои воспоминания о встрече с Еленой Ивановной – сколько бы тогда ни было ей лет, единодушно отмечают в ней две яркие черты: необыкновенную красоту и особое душевное обаяние, которое она буквально излучала.

Современница Елены Ивановны Н. В. Шишкина вспоминала: «У нее было много завистниц ее успехам в обществе, много предложений выходить замуж.

[Был] один очень блестящий молодой человек, бывший лицеист, единственный сын у родителей, миллионер, ему принадлежало Общество Пароходства на Волге «Самолет». Он был без памяти влюблен в Е. И., делал ей предложения, но и он получил отказ. Все окружающие ее и ее родные не могли этого понять: как отказать такому жениху, о котором так мечтали все петербургские красавицы.

Но она говорила, что она поставила себе задачей в жизни выйти замуж за человека – знаменитого служителя искусства, будь то музыкант, певец, художник, живописец или скульптор, но непременно человек с высшим дарованием и талантом»12.

Желание Елены Ивановны было вполне понятным. Так уж устроена жизнь женщины, что одним из самых важных событий в ней является замужество. В дореволюционные годы это событие определяло судьбу женщины в гораздо большей степени, чем в нашу эпоху. Именно поэтому юная Елена решила выйти замуж только за человека из творческой среды, талантливого и духовного.

Елена Ивановна. 1900

Ее желание совпало с Высшей волей – она встретила такого человека…

Однако право на осуществление этого желания ей пришлось отстаивать в упорной борьбе с мнением всей своей родни, навязывавшей ей свои представления о том, какой супруг ей нужен.

В 1899 году Елена Ивановна, как обычно, проводила лето вместе с матерью в гостях у своей тети, княгини Путятиной, в Бологом – имении Путятиных Елена Ивановна. 1900 в Новгородской губернии. Именно там она познакомилась с молодым, но уже известным художником Николаем Константиновичем Рерихом. Он приехал в Бологое к князю Путятину по делам, связанным с археологическими раскопками (как и Николай Рерих, князь всерьез занимался археологией).

Обладающая с детства способностью мгновенно и безошибочно распознавать нравственную сущность людей, Елена увидела перед собой человека с чистой и возвышенной душой – и именно это заставило девушку обратить на него внимание. Молодой художник тем более не остался равнодушным к этому знакомству: уезжая из Бологого, он унес в своем сердце дивный облик красавицы, с которой потом стал искать встречи в Петербурге.

Однако если сама Елена главным достоинством в человеке считала духовность и творческий дар, то ее семья на первый план ставила родовитость, положение в обществе и материальную обеспеченность. Художники же никогда и нигде не считались людьми со стабильным финансовым положением. Елена с самого начала понимала, что мать и вся ее родня будут против ее брака с художником. Но вряд ли она знала, сколько силы воли и упорства придется ей проявить, чтобы отстоять свой выбор вопреки давлению родственников.

Николай Константинович Рерих. 1900

Елене и ее избраннику пришлось вести настоящую битву за свое счастье. И они победили.

Летом 1901 года Н. К. Рерих был приглашен на должность секретаря Императорского общества поощрения художеств (ОПХ). Назначение художника на солидную должность сыграло решающую роль в проблеме его брака с Еленой Ивановной – ее родственники наконец-то перестали им препятствовать. Бракосочетание Елены Ивановны и Николая Константиновича состоялось 28 октября 1901 года. Молодожены поселились в доме Кенига, на Пятой линии Васильевского острова.

1902-й год открыл в жизни Елены Ивановны новую страницу, исключительно важную и ответственную для любой женщины, а именно – материнство. Современный мир знает Елену Рерих в основном как оригинального философа, соавтора учения Агни-Йоги. Но касаясь жизни этой – без преувеличения – великой женщины, было бы несправедливо обойти вниманием еще одну ее грань – а именно роль матери, столь чудесно выполненную Еленой Ивановной. Она была не только мыслителем, подвижницей и любимой наставницей для многих последователей Живой Этики по всему миру – она была еще и матерью, воспитавшей двух выдающихся, нравственно зрелых, на редкость талантливых людей. Далеко не каждой женщине удается совместить в жизни все возможные грани судьбы – и призвание, и духовную самореализацию, и роль жены и матери; тем выше заслуга Елены Ивановны, сумевшей все это сделать.

Первенец Рерихов родился почти в походных условиях. Летом 1902 года супруги находились в Новгородской губернии, в селе Окуловка. По одной версии, они просто снимали там дачу на лето, по другой – Николай Константинович в то время руководил раскопками, проводимыми в окрестных уездах, а Елена Ивановна жила неподалеку от мест раскопок в селе Окуловка. Здесь 16 августа (по новому стилю) появился на свет старший сын Рерихов, Юрий (официально его имя было записано как Георгий).

В 1904 году родился младший сын, Святослав.

Юрий и Святослав Рерихи. Около 1909

Материнство внесло существенные изменения в жизнь Елены Ивановны, словно одна, прежняя часть ее жизни закончилась и началась другая. Более-менее размеренный и спокойный темп жизни ушел в прошлое. Пришла новая ответственность, новые заботы и хлопоты; в наступившей для Елены Ивановны новой жизни она могла уделять себе совсем немного времени. Со свойственной ей энергией она отдалась обязанностям матери, воспитанию и образованию своих сыновей.

Николай Константинович также был очень заботливым отцом, он немало времени уделял детям, вникал в их интересы и занятия, несмотря на свою занятость работой. Именно он стал их первым и наилучшим учителем рисования. Но поскольку большую часть своего времени он проводил на работе, основная забота о воспитании и образовании мальчиков лежала на плечах Елены Ивановны.

Рука об руку

Николай Константинович очень любил путешествовать по старинным городам России, запечатлевая на своих полотнах с натуры древние архитектурные памятники. Немало времени он проводил в поездках по городам России, часто бывал и за границей. Когда позволяли обстоятельства, Рерихи путешествовали вместе.

В 1903 и 1904 годах супруги совершили большое путешествие, сначала по древнерусским городам, а затем по странам Балтии. Во время этого путешествия Н. К. Рерих запечатлевал красоту древнейших архитектурных ансамблей России на картинах, а Елена Ивановна фотографировала сокровища древнерусского зодчества. Снимки, сделанные ею, оказались столь профессиональными по качеству, что были использованы в некоторых книгах, посвященных искусству: «В 1903 году мы с Еленой Ивановной прошли и по Литве. Большое это было хождение по разным историческим местам. Всюду писались этюды – Елена Ивановна всюду снимала фотографии. Часть ее снимков вошла и в «Историю искусства» Грабаря, и в другие труды, посвященные памятникам старины»13.

Следующий раз судьба привела Рерихов в земли Балтии – теперь уже в Ригу – в 1910 году. Эта поездка также преследовала художественные цели.