Есть только я, или Шутка подсознания

Едва увидев виллу, Инга поняла, что это и есть он, дом ее мечты, как будто, специально для нее созданный. Да, это он. Если его чуть-чуть переделать, будет совсем хорошо.

Дом довольно быстро «довели до ума», и стало совсем хорошо.

Так хорошо, как давно не было Инге Вольской. С огромной террасы были видны горы, поселок внизу, церковь, порт вдалеке и море, огромное синее море. И еще, как венец нереального мира, как апофеоз сбывшейся мечты, совсем недалеко от дома шумел водопад.

«Вот оно, счастье, – блаженно думала Инга, глядя, как солнечный диск медленно сползает за море, – счастье и покой!»

***

Лана всегда исполняла роль неотразимой красавицы, сердцеедки с длинными ногами, походкой от бедра и всем прочим, что традиционно прилагается к этой роли. Нет, на самом деле она таковой не являлась. Инга испытывала к подруге странное чувство: смесь жалости, снисхождения и теплой привязанности. При этом сама «неотразимая сердцеедка» была абсолютно уверенна, что ни одно существо мужского пола не может оставаться равнодушным, когда она дефилирует мимо, слегка виляя бедрами, сверкая белозубой улыбкой и всем своим видом изображая полное равнодушие к несчастной поверженной жертве. Инга ей обычно подыгрывала. Ведь ей, Инге, в общем-то, ничего не стоило сделать восхищенные глаза при виде очередной мини юбки, и, правда, аппетитно облегающей предмет гордости подруги и «родить» пару-тройку удачных комплиментов. Почему бы не порадовать приятного человека, если тебе это ничего не стоит? Вот, если бы стоило, тогда – другое дело, тогда Инга Вольская с ее вечной зацикленностью на собственном душевном комфорте и изощренным высокомерием никогда бы «не снизошла». Лана, в свою очередь, считала подругу существом «не от мира сего» – то ли, чересчур, даже для творческой личности, взбалмошным, то ли не в меру эгоистичным – но, несомненно, как-то очень сложно устроенным и, по этой причине требующим покровительства приспособленной к жизни и по-житейски мудрой подруги.

Вот такая у них была дружба.

Мечтательная, свободолюбивая Инга и немного «приземленная», но всегда позитивная Лана.

Они познакомились пять лет назад на светской тусовке. Спонсором радиостанции, день рождения которой праздновался, был небольшой банк. Представителем спонсора на мероприятии выступал его вице-президент, приятель Инги, Рауль Гургенян. Профессор кафедры экологии Артем Вольский читал лекции где-то в Калифорнии, и Инга прибилась к Раулю и его жене, с которой в тот день и познакомилась. Женщины сразу понравились друг другу. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Они почти сразу нашли общие темы для разговора, и уже через пятнадцать минут сбежали из парадного зала и уютно расположились в баре, оставив Рауля скучать в одиночестве. Лана оказалась настолько легким и симпатичным человеком, что Ингу, вопреки ее обычному циничному скептицизму, не раздражали ни блестящая, похожая по размеру на пояс, юбка, ни агрессивные носы туфель на двенадцатисантиметровых шпильках, ни яркий макияж.

Они сразу же обменялись телефонами и стали созваниваться почти каждый день и видеться, как только у Инги находилось свободное время.

Что могло быть общего у занятой двадцать четыре часа в сутки журналистки с «рублевской» домохозяйкой? Но бывает же, что между совсем разными людьми возникает какое-то странное притяжение, глубинное и необъяснимое. Видимо, это и был их случай.

Когда-то восторженная студентка филфака Инуся Николаева верила, что все в жизни случается не просто так, что каждое событие – звено какой-то цепи. Просто мы не всегда и не сразу можем увидеть эту цепь, эту причинно-следственную связь.

Инга Вольская уже давно ни во что не верила, и задумываться над такой бессмыслицей, как «зачем в ее жизни появилась Лана Гургенян», она точно не собиралась. Просто ей было с приятельницей весело и комфортно. Инге, человеку почти без привязанностей, этого было вполне достаточно. Если бы она могла, хотя бы на минуту, остановиться и задуматься… Тогда, возможно, все было бы по-другому, все… Но… все случилось так, как случилось…

В то время, когда Артем и Инга выбирали «дом своей мечты», в жизни Ланы происходили весьма неприятные события. Вечно занятый и спокойный, как скала, несмотря на свою южную фамилию, Рауль пришел домой раньше обычного (Лана потом, смеясь сквозь слезы, говорила Инге: «Как в анекдоте, ну, прямо, как в анекдоте») и … нет, он не застал любовника, но услышал обрывки телефонного разговора.

После весьма напряженной ночной беседы на кухне Лана торжественно обещала мужу: «Никогда! Больше никогда!».

– Вот и не вздумай! – увещевала подругу Инга, – тебе еще повезло, что он не знает всех подробностей. На этот раз тебе удалось его уболтать – сделай выводы и ни-ког-да! Ты даже скрыть ничего толком не смогла! Говорят, не умеешь – не берись. Подумай, с чем ты останешься, если он, не дай Бог, решит с тобой развестись.

– Ой, никуда он не денется, – Лана изящным жестом вытащила двумя длинными ноготками из пачки сигаретку, – он меня любит, понимаешь, лю-бит! И еще он порядочный. Двоих детей не бросит. Ну, разве что, сцену мне устроит со смертоубийством, – Лана сделала страшные глаза.

– Твой муж, подруга, не из тех, кто стреляет в неверных жен и стреляется сам. Он просто лишит тебя всего. Ты на пятьдесят процентов после развода не рассчитывай. Наймет целую армию адвокатов, и останешься ты в двухкомнатной квартире с детьми и родителями, а не в этих хоромах – для большей наглядности Инга указала пальцем поочередно на каждое экзотическое растение в зимнем саду, где сидели женщины, – или сам уйдет, а тебе и детям оставит все это. Все это, – Инга сделала многозначительную паузу, – только совсем без средств, к которым ты привыкла. Ты и содержать-то это не сможешь! В общем, мое дело предупредить, решать тебе. Хотя бы осторожность какую-никакую соблюдала!

Конечно, Лана, в принципе, согласилась с Ингой, конечно, обещала, что впредь будет более осмотрительной, и, конечно, обещания своего не сдержала.

Развязка с последующим уходом Рауля из дома, о которой предупреждала приятельницу Инга, и, которую даже в страшном сне не могла себе представить Лана, все-таки, наступила. И именно так, как предсказывала Инга. Рауль ушел. Лане и детям он оставил дом на Рублевке, но почти лишил материальной поддержки. Вся его забота теперь выражалась в пакетах с продуктами, которые раз в неделю привозил шофер и минимальных алиментах, которые поддерживали существование бывшей семьи, но никак не давали Лане возможности жить на широкую ногу.

– Главное, знаешь, что обидно? – Лана вытирала салфеткой опухший нос и красные от слез глаза, – было бы, за что! Из-за какой-то идиотской истории с мальчишкой, который на десять лет меня моложе. Это случайность, чистая случайность! Можно сказать, разовая акция! Ведь все, что было серьезного, я правда завязала. Напрочь. В крепкий узел. А тут ерунда полная, – всхлипывала Лана.

«Серьезным» роковая красавица называла двухлетнюю связь с женатым мужчиной, с которым она встречалась раза два в месяц, как говорила, «для здоровья». Инга никак не могла взять толк, как можно, вообще, связаться с женатым, да еще, когда у тебя такой славный муж, каким был ее (Ингин) друг. Не то, чтобы она считала связь с чужим мужем аморальной, просто – это так хлопотно. Во-первых, надо все время подстраиваться под его обстоятельства, что совсем не удобно. Во-вторых, надо все время придумывать дома какие-то правдоподобные предлоги для своих отлучек, а это напрягает. В-третьих, и это самое главное, надо смириться с тем, что ты – номер два и всегда будешь номером два, а это для самолюбивой и гордой Инги, вообще, неприемлемо. Но Лана относилась ко всему на удивление легко: Рауль всегда был очень занят и часто отсутствовал, любовник, наоборот, был человеком какой-то свободной профессии, и сам распоряжался своим временем, наличие жены ей вообще не мешало – особых чувств к этому парню у нее не было. Видимо, поэтому она легко прекратила все отношения с ним, и на некоторое время успокоилась. Если не считать кратковременного романа с каким-то ни то философом, ни то сектантом – Лана не любила грузить себя лишними подробностями.

– Ничего себе разница, – смеялась Инга, – так он, все-таки, философ или сектант? Ты понимаешь разницу?

– Он тихий такой, правильный весь. О дружбе говорит, о высоких отношениях, а сам смотрит на меня глазами побитой собаки и облизывается, как кот.

– Так собака или кот? Ты уж разберись, – Инга не уставала от такого легкого трепа, наоборот, эта незатейливая словесная эквилибристика давала ей возможность внутренне отдышаться. В такие моменты глубоко спрятанное в лабиринтах ее темной натуры напряжение, которое почти всегда ее мучило, отпускало. Может быть, поэтому она и любила свою подругу – легкая и забавная.

Лана, между тем, продолжала:

– Он говорит, что спать с замужней женщиной – грех. Дружить, представь, – Лана захлебывалась от смеха, – дружить! В общем, дружеские отношения иметь можно, а спать – грех. Чужого, мол, не пожелай. Зачем мне его дружба? У него такие мускулы, несмотря на всю его философию! Та-а-акие плечи! Ваще, такая фигура! А он – дружить. Ха-ха! Ну я, конечно, слушаю, глазки опускаю, а сама двигаюсь к нему ближе, ближе. А он от меня, от меня. Чуть с дивана в баре не упал.

– Ну, принципы у человека, понимаешь, принципы! А тебе обязательно надо развратить. Клеопатра ты моя, – Инга уже тоже смеялась, – чем кончилось-то? Уломала?

– А то ты меня не знаешь! Ни один живым не уйдет! Подумаешь, принципы! Фигня все, полная фигня.

– Не знаю, – Инга вдруг стала серьезной, – а вдруг у него и, в, самом деле, были принципы, а ты…

– Ну, допустим. Но мне-то хочется!

– Чудовище ты, животное, – полушутя, полусерьезно сказала Инга, – успокойся уже, плохо кончится.

И Лана действительно успокоилась. Получив свое, она без сожаления рассталась с «сектантом», несмотря на его бесконечные разговоры по душам, которые она называла нытьем, и уговоры «не принимать решений сгоряча», раз у них случилось такая неземная любовь.

Но кипучая натура не давала женщине покоя. К тому же, очень хотелось мужского внимания, восхищения, обожания. Все это она нашла в молодом даровании с длинными волосами и мощным торсом, которое приглашало ее, то весело провести время на дискотеке, то на катке, то, вообще, переночевать в городском парке.

– С ума ты сошла? – Инга ошалело смотрела на подругу, когда ты рассказала ей об очередном молодежном приключении – катании с горки на ледянке.

– Ты не понимаешь! Только подумай, молодой, красивый, сильный! Это тебе не твой друг после очередных тяжелых переговоров.

«Другом» Инги она называла своего мужа Рауля.

– В общем, – Инга подвела итог, – с каждым разом опускаешься все ниже: женатый, принципиальный, теперь до малолеток докатилась. Допрыгаешься подруга!

И подруга допрыгалась. Рауль никогда не проверял телефон жены, но в этот раз она, как будто специально, оставила его на кухонном столе. Пока Лана плескалась в душе, Рауль насчитал шесть эсэмэсок за две минуты! В конце концов, он не выдержал и прочитал последнюю. «Все время думаю о твоей родинке на плече. Совсем сошел с ума. Не могу больше ждать. Когда встретимся?», – писало молодое дарование.

Рауль молча собрал свои вещи и переехал жить в московскую квартиру.

Лана рыдала днями и ночами. Она никак не могла смириться с тем, что это произошло именно с ней. Разве красавиц бросают? И кто? Тот, кто еще недавно был готов для нее на все, кто не раз говорил ей, что она любовь всей его жизни, муж, глава семьи, наконец!

– Как он мог? Как? И как я теперь буду жить? Мерзавец! Скот неблагодарный! – кричала она в истерике, – я ему пятнадцать лет верой и правдой! Завтрак ему, ужин, друзей его принимала, характер его терпела, жизнью его жила, а он меня на улице оставил, ни с чем, в нищете, – Лана все больше заводилась, начисто забыв, что «скот» несмотря на все ее «художества», все-таки ушел из дома сам, а не выставил ее, Лану. Деньги, хоть и несравнимые с прежними, давал и на разводе пока не настаивал, надеясь, что жена под тяжким грузом «нищеты» одумается и вернется на путь истинный.

И так каждый день.

Наконец, Инга, которой надоело выслушивать стенания подруги, во время одного из таких приступов безумия, прервав Лану на полуслове, неожиданно даже для себя самой сказала:

– Нет, подруга, так не пойдет. Так и до психушки недалеко. Собирайся-ка ты по-быстрому и со мной на море.

Приступ внезапно прекратился, и Лана начала собираться.

ГЛАВА 3.

Артем был в отпуске, но из Нью-Йорка позвонил Леонтий. Трехгодичное обучение сына в университете заканчивалось, и надо было решать: то ли поступать в магистратуру, то ли идти работать, то ли возвращаться в Москву. Отец нужен был ему для консультаций и принятия решения, и Артем улетел в Америку.

Так две подруги оказались на вилле на горе совершенно одни.

Под жарким солнцем потекла сонная размеренная жизнь. Утром, еще до наступления жары, они пили кофе на террасе и болтали о том, о сем. Днем иногда спускались в поселок, а вечером, то ездили в ближайший город побродить по набережной, поглазеть на огромные круизные лайнеры в порту, то опять сидели на террасе, болтая о ничего не значащих вещах.