Добыча Темного короля

– Кто вы, любезный? – в целительскую зашла Славия, с удивлением уставилась на посетителя. Значит, они незнакомы.

– Я опекун этой неблагодарной твари! – он выкатил глаза еще сильнее, кажется вот-вот они вывалятся.

Хорошенький у Милдред приемный отец. Почему она только сейчас в лес сбежала?

– Как вы вообще проникли на территорию владений короля? – продолжила возмущаться Славия.

– У меня тут свои люди! – заносчиво выпалил суконщик. – С чего я каждой бабе должен буду отчитываться!

– Каждой бабе? Потрудитесь извиниться!

Славия подняла правую руку, в которой блеснуло что-то похожее на круглое карманное зеркальце, наставила на грубияна.

Это возымело неожиданный эффект. Хам попятился назад, чуть не врезавшись в мою кровать и выставив вперед руки.

– Извиняюсь, извиняюсь, – бормотал он примирительно, – грех попутал, не видел, с кем разговариваю. Охранник тут на воротах – сосед мой. Он и впустил, я сказал что приблудная моя здесь содержится. Он быстро понял, о ком я.

Славия спрятала “зеркальце” в карман. Интересно, что это за штука, которая навела ужас на такого отъявленного наглеца?

– Так заберу я дочурку-то свою? – залебезил суконщик.

– Как вас зовут? – спросила Славия.

– Валекс Сим, – поспешно ответил мужчина, – я тут с оказией был, сукно завозил в цех, что рядом. Ну и про Милли мне сказали. Мне потом несподручно за ней тащиться.

– Сможете ли вы оказать надлежащий уход за девушкой? – Славия строго посмотрела на Сима.

– Надлежащий для нее и окажу, как иначе, – закивал пройдоха.

– Милдред, – обратилась ко мне знахарка, – господин Валекс – твой опекун, он имеет право забрать тебя отсюда.

Я могла только кивнуть.

– Есть ли у вас какой-нибудь транспорт? Бедняжка с трудом может стоять.

– На телеге свезу, она как раз освободилась после сукна.

– И еще, – Славия вздохнула, – девочка ударилась головой и почти полностью лишилась памяти.

– Невелика потеря, – пробормотал Сим, – было бы ей, что помнить.

Мне пришлось вставать и добираться до повозки вниз по лестнице. Это оказалось тяжело, меня мотало из стороны в сторону. Славия велела Валексу помочь мне, и тот послушался, но я понимала, что лишь из страха. Сама я боялась подумать, что ждет меня, когда мы останемся одни с этим наглецом и грубияном.

Целительская оказалась двухэтажным чистеньким зданием, снаружи выглядело как круглая башенка с острой крышей. Но больше всего меня поразил вид, который открылся, когда я оказалась на улице. Да, здесь была весна, я вчера не ошиблась. А еще мы стояли неподалеку от настоящего замка. Или дворца. Красивого, немного мрачноватого, в готическом стиле. Просто огромного. У каждого из входов в это великолепие стояла грозная охрана.

Здесь, стало быть, живет тот самый король Арчибальд, на чьей охоте я стала нежданной добычей. Мы с Валексом вышли из ворот, и когда за нами закрылись тяжелые створки, напускная приветливость с него слетела напрочь.

– Давай в телегу, тупая девчонка, – мужчина толкнул меня в спину так, что я упала на колени, прямо в лужу. На мне было надето длинное больничное платье из плотной коричневой ткани, при падении оно только намокло, но не порвалось.

Сим схватил меня за волосы, поднимая. Я почувствовала, как сползает с головы повязка. За что такая жестокость? Что же натворила Милдред? Впрочем, ничто не может оправдать насилия.

– Пошевеливайся, бестолковая.

Он запихнул меня в телегу с невысоким брезентовым пологом. На улице было свежо и в платье, тем более, сыром, стало холодно. Но я боялась жаловаться. Того и гляди, этот тип меня еще и поколотит.

Телега тряслась на ухабах, дороги в этом мире были уж точно не асфальтированными. Болела покалеченная голова, ушибленные при падении ноги… да кажется, вообще все болело, включая бедную мою душу.

И это мне мои страдания из-за вероломства Федора казались невыносимыми? Что же ждет меня сейчас? Я юная, беззащитная, бесправная. Во власти бездушного опекуна, который искал, как выгоднее меня пристроить и теперь, похоже,его план провалился. Потому что кому он сможет сбыть невесту без приданого, которую неделю где-то носило? И я ведь даже сама не знаю, где.

Повозка остановилась и меня грубо выволокли из нее. Чуть ли не пинками доволокли до серой неприглядной лачуги, втолкнули внутрь. Я успела схватиться за какую-то утварь, стоявшую прямо у двери.

– Дайна, смотри, кого я нашел! – заорал опекун.

Из глубины бедно обставленной, но чистой комнаты вышла заморенного вида женщина средних лет с усталыми глазами.

– Нагулялась, негодница? – сказала она осуждающе. И я поняла, что сочувствия от жены Сима тоже не дождусь. – И глаз еще один где-то потеряла. Куда мы теперь ее выдадим? Все эти годы поили-кормили, думала хоть выгоду поимеем, когда вырастет.

Дайна была еще неприятнее Валекса. Тот ко мне хотя бы обращался, а не говорил в третьем лице, словно я вещь или животное.

– Ничего, каждую вложенную в тебя маху отработаешь, девка! – прорычал Валекс. – Но вначале и правда отлежаться тебе малехо надо. Видишь, мать, башкой она ударилась, не помнит ничего. Да в том беды никакой нет. Но вот поди докажи теперь, что не порченая!

Я уже не могла стоять на ногах, в ушах нарастал звон, в глазу двоилось и троилось. Уже падая в обморок, я почуствовала, как меня подхватили чужие, равнодушные руки и потащили куда-то. Потом я отключилась.

Глава 5. В доме суконщика

– Милли, ты нас помнишь? – меня разбудил детский голос. Я открыла здоровый глаз и почувствовала, что второй тоже уже вот-вот начнет функционировать. Наконец смогла увидеть бинт изнутри, хотя бы сквозь маленькую щелочку между веками. Опухоль спадает.

В комнате горели свечи, обеспечивая неплохую видимость. Я лежала на низком продавленном топчане, накрытая штопаным одеялом. Потолок был невысоким, но без паутины или пыли, стены не закопченные. Даже окошки чистенькие и прозрачные. Вполне ухоженный домик.

Рядом с топчаном стояли двое детей, мальчик лет десяти и девочка лет семи.

– Милли, ты меня не слышишь что ли? – мальчишка подошел ближе, дернул одеяло.

– У нее глаз один, а уха два, – заметила девочка, наверное, его сестра.

– А вы кто? – спросила я, пытаясь сесть. – И сколько времени я уже сплю?

– Точно не помнит, – вздохнул мальчишка, – мы тут живем, в комнате с тобой. Вон наши кровати.

Мы находились в крохотной комнатушке, где кроме моего топчана стояли еще два таких же.

– А спишь ты со вчерашнего дня. И уже вечер наступил опять. Мамка говорит, толку с тебя никакого, – просветила меня девочка.

– Папка вон с утра сукно валяет, Дора и Феликс с ним вместе, мать готовит и убирает. А ты валяешься, – продолжила она, явно повторяя материнские слова.

– Дора и Феликс – ваши старшие брат и сестра?

– Вот, она уже вспоминает! – девочка с торжествующим видом повернулась к мальчишке. – Но если чего-то еще не помнишь, не переживай. Мама сказала, что быстро тебе память вернет, оглоблей.