Аквамарин. Часть 1

Домой они доехали молча, и Лив, ощущая исходящее от Джонни негодование и возмущение, пристыженно молчала, не желая с ним ссориться. Когда они вошли в квартиру, девушка тихо шмыгнула в свою комнату, собираясь переодеться во все чистое и сухое и принять душ.

Джонни же пошел сразу в гостиную, и через секунду девушка услышала негодующее и раздраженное восклицание:

– Лив!!!

Почуяв неладное, Лив поплелась в гостиную и увидела, как Джонни достает из шоколадного пудинга планшет, возмущенно и вопросительно посмотрев на девушку.

Лив состроила милую грусть на лице и протянула, надув губу:

– О, мой любимый шоколадный пудинг… Бедняжка…

Джонни пристально посмотрел на нее искрящимися зелеными глазами, и в этот момент экран планшета включился и оба увидели то самое лицо с рыжими волосами, чье досье последним проглядывала Лив.

Джонни нахмурился и стал внимательно разглядывать фотографию, задумчиво прочитав надпись под ней:

– Билли Глоус, солдат Блейка, подчиняется уличному боссу Федерико Кареро. 33 года, семьи нет, в качестве прикрытия работает в Министерстве финансов и сливает информацию Блейку и его отцу… – взгляд Джонни заледенел, и Лив увидела в нем мелькнувшую боль и отчаянную тоску.

– Это был он. – жестко и грустно проговорила Лив. – Он убил ее. И это его она узнала…

Джонни с горечью ухмыльнулся.

– Ну конечно, Оливка. Билли Глоус выиграл «Порш Кайен» в тот день, когда ты впервые встречалась с отцом. Это была негласная договоренность Эйдена и Генри, что Билли получит тачку в качестве платы за кое-какую информацию. – Джонни бросил планшет обратно в пудинг, на что Лив открыла было рот, чтобы осудить, но не могла и слова выдавить: Джонни уставился на нее ярким, сияющим гневом, взглядом зеленых глаз и, сложив руки на груди, возмущенно спросил:

– И из-за этой фотки тебя понесло на кладбище Грин-Вуд??? Оливка, ну почему ты не могла дождаться меня и попросить отвезти туда?

Лив тоже начала злиться и гневно ответила, тоже сложив руки на груди:

– А что, ты бы отвез меня? Согласился бы? Да ты наверняка начал бы махать руками и кричать, как это опасно, и бла-бла-бла! А мне это нужно было, слышишь, придурок? Я должна была сказать ей… – Лив осеклась и угрюмо замолчала, кипя гневом.

Джонни стремительно подлетел к ней, и она ощутила, как ее окутал его горячий энергетический пузырь, только вместо привычного тепла и обаяния, Джонни сейчас лучился брутально-мужским гневом и превосходством. Его зеленые глаза проницательно заглянули в бирюзовые большие глаза Лив, и девушка замерла от их серьезного и напористого сияния и силы.

– Почему ты так говоришь? Ты что, мне не доверяешь? – с нажимом спросил Джонни, нетерпеливо ожидая ответа.

– Джонни, я… – и Лив осеклась. Она не могла это сказать. Не могла проговорить вслух, ведь это значило бы еще более тесную связь с ним, привязанность к нему, усилило бы его ответственность перед ней… Лив так боялась сближения, тем более, что Джонни каким-то непостижимым образом мог заглядывать в ее душу, читать ее мысли и желания, предугадывать поступки, и ей это так сильно нравилось, что своими бедами она боялась подвести его под удар и потерять навсегда…

Джонни горько ухмыльнулся. Лив видела, какой обидой засияли его зеленые глаза, и он холодно, совсем не свойственным ему тоном, проговорил:

– Знаешь, Оливия, тебе вовсе не обязательно верить мне, чтобы совершить возмездие над этим подонком Блейком. Люди, работающие вместе ради достижения общей цели, не всегда проникаются друг к другу большой любовью или симпатией. Я прекрасно понимаю, зачем ты поехала на кладбище: ты винишь себя в смерти Джессики. Но это неправда. Этот мерзавец приставал к тебе, и ты дала ему достойный отпор. Взамен он решил проучить тебя, а, заодно, и ее… Ты не могла поступить иначе и не сделала ничего плохого. Но Джессика была твоей сестрой, и ты впервые за много лет позволила себе привязаться к кому-то и потеряла ее. А я потерял девушку, которую знал всю жизнь, знал также хорошо, как себя, и, поверь, чтобы отправить эту мразь Уолша в ад мне и тебе вовсе не обязательно дружить. – Джонни внимательно посмотрел на злящуюся Лив и добавил:

– Может, когда-нибудь ты сможешь избежать одиночества, если перестанешь отталкивать от себя людей, готовых терпеть твой неуравновешенный и незрелый характер.

И, сунув руки в карманы, Джонни уверенной и развязной походкой вышел из квартиры, а Лив села на диван и заплакала. Ну сколько еще проколов ожидают ее впереди из-за ее незнания жизни и настоящих человеческих взаимоотношений? Она же могла просто сказать ему, что доверилась бы, даже если бы он завязал ей глаза и повел по канату над пропастью, но из-за ее страха проявить слабость, стать уязвимой от признания того, что кто-то в этом мире ей небезразличен, она обидела его и теперь ей казалось, что он больше не вернется в эту квартиру.

Страх сковал ей горло, а чувство вины и осознания возможной третьей потери в ее жизни не давало слезам остановиться. Твердо решив, что она все исправит, Лив пошла в душ, смыв с себя остатки уличной грязи и дождя, переоделась в уютную и милую домашнюю розовую пижамку, состоящую из маечки на кружевных лямках и коротеньких шортиков, тоже отделанных кружевами, а также нацепив мягкие белые носочки, Лив, как могла, причесала свои растрепанные, непослушные кудри и вернулась в гостиную, приготовившись ждать столько, сколько придется.

Шрам на животе, который начал кровоточить после ее прыжка на каменную стену кладбища, Лив обработала и выпила обезболивающее, почувствовав себя гораздо лучше.

Достав из пудинга планшет, она решила посмотреть фильмы, чтобы скоротать время. Но то ли смертельная усталость, то ли стресс и глубокая хандра так сильно вымотали ее, что девушка, просопротивлявшись до половины пятого утра, уснула крепким, беспробудным сном.

Когда она очнулась, фильм шел на том же месте, только уже в четвертый раз с того момента, как она отключилась. В доме царила тишина, и Лив, с трудом повернув затекшую шею, посмотрела на часы: одиннадцать утра.

Тоскливо выдохнув и ощущая болезненный узел в груди, Лив, зевая и растирая онемевшие от неудобной позы руки, поплелась на кухню, в голове уже прокручивая план розыска пропавшего Джонни. Но все ее мысли растворились в небытие, когда она увидела на кухонном столе шесть огромных бирюзовых коробок с пиццей и лейблом «Аквамарин» на крышках.

Сердце Лив подпрыгнуло от счастья, и она бегом бросилась в комнату Джонни, не утруждая себя стуком в дверь.

Джонни спал, лежа на животе и расслабленно разбросав конечности по кровати. Лив улыбнулась, чувствуя себя невероятно радостной и в то же время ужасно виноватой. Тихонько войдя в его спальню, Лив аккуратно присела рядом с ним на кровать, не имея сил прекратить разглядывать его лицо и идеальную мускулистую спину, руки…

Ей так дико захотелось прикоснуться к его мощным плечам, провести рукой по спине и, наклонившись, вдохнуть тонкий морской запах его одеколона… Резко покраснев от своих дурных мыслей, Лив тряхнула головой и вспомнила, зачем пришла.

Нежно взяв Джонни за запястье, она с усилием потрясла его руку и тихо позвала:

– Джонни, Джонни.

Его брови нахмурились, он глубоко вздохнул и, с трудом продрав один глаз, сфокусировал время на своих наручных часах «Ролекс» на широком золотом ремешке.

– Оливка, если ты не собираешься составить мне компанию, приходи часиков через пять, я только лег…

И он снова закрыл глаза, приготовившись спать дальше. Лив не могла ждать. Она хотела поговорить сейчас, все объяснить ему, преодолеть свои комплексы и исправить то, что натворила. Обойдя кровать с другой стороны, Лив легла рядом с Джонни на бок лицом к нему, мило и очень по-детски поджав колени к животу и обняв их руками, и стала пристально смотреть на него, сгорая от желания сказать ему все.

Джонни так удивился этому действию, что тут же продрав оба глаза, недоуменно уставился на девушку, игриво улыбаясь и оглядывая ее прожигающим страстным взглядом зеленых глаз.

– Малышка Лив, это точно ты? Для нормальных людей десять сантиметров – это, конечно, не расстояние, а ты уверена, что сейчас не спишь? Может, ты лунатик? И кстати – пижамка на тебе смотрится очень сексуально…

Лив покраснела, с огромным удовольствием слушая его болтовню, которой, как она боялась, больше не будет, и, с трудом скрывая ликование, слегка улыбнулась и проговорила:

– Это ты лунатик, бегемот! Не успел проснуться, а уже строчишь, как печатная машинка… – она тут же посерьезнела и придвинулась к нему еще ближе, не замечая сама, что делает, и расширенными глазами посмотрела в его сияющие внутренним притяжением зеленые глаза. – Джонни. Где ты был? Я ждала тебя всю ночь, но чертов мозг отключился… Я, конечно, знаю про твои любимые фишки уходить в момент ссоры, но мне стало страшно, что ты не вернешься… – Лив с трудом перевела дух, ощущая, как гулко бьется сердце. А Джонни с такой страстью смотрит на нее, ласкающе оглядывая ее глаза, нос, губы… – Короче, я доверяю тебе, прости, что не сказала раньше, только хорошенько запомни, красавчик, второй раз я это больше никогда в своей жизни не повторю… Ты вообще слышал, что я сказала? Чего пялишься? – возмущенно добавила Лив, заметив, что Джонни ничуть не поменял своего выражения лица, все так же огненно и очень желанно оглядывая девушку восторженным, притягательным взглядом, нежно лаская каждый дюйм ее кожи… Лив поспешно отодвинулась от него и, стараясь скрыть тот огненный вулкан, что вспыхнул в ее животе, раздраженно схватила подушку и шлепнула ею Джонни по спине. Тот весело и по-прежнему тепло расхохотался и тоже сел, демонстрируя свой потрясающий, подкаченный торс.

– Прости, прости, Оливка, просто когда ты так смотришь, у любого мужчины рядом с тобой начисто отключаются все мысли, кроме одной… Не злись, мы же друзья! – с хохотом воскликнул Джонни, получив еще один удар подушкой. Затем он посерьезнел и добавил:

– Это ты меня прости, малышка Лив. Я и сам прекрасно знаю, что ты мне доверяешь, не нужно было заставлять тебя говорить это вслух, тем более оскорблять твой характер…

Лив нахмурилась, злясь на себя.

– Нет, ты был прав насчет меня. Ты слишком хорошо меня понимаешь… дружочек. Гамадрил. – не удержавшись, добавила она.

Джонни снова тепло и притягательно рассмеялся и хитро подмигнул, бросив на девушку очередной притягательный взгляд.

– Раз мы такие хорошие и близкие друзья, может тогда введем в этой квартире правило?

– Не есть друг у друга с тарелки?

– Ходить только в нижнем белье…

– А если я тебе степлером веки сцеплю, придурок? –разозлилась Лив и, бросив хохочущего Джонни в комнате, двинулась на кухню, чувствуя, что теперь между ними все точно в норме.

Джонни натянул черные спортивные штаны и серую, облегающую его превосходную фигуру футболку и полетел следом за девушкой на кухню.

– А все-таки у нас классная команда, Оливка! – улыбнулся он и открыл верхнюю коробку с пиццей. Внутри Лив увидела улыбающуюся рожицу из салями и, рассмеявшись, сунула «нос» рожицы себе в рот.