Аквамарин. Часть 1

– Это все его казино! – недовольно всплеснула руками мать. – Разрешает отмывать там свои грязные деньги всяким прохо…

– Хватит, Трейс, они нам нужны, ты же знаешь! – с улыбкой, весело, как и сын, проговорил Оливер, усаживаясь рядом с Джонни на диван и закуривая сигарету. Он посмотрел на Лив и указал на свободное кресло:

– Присаживайся, мисс Мартинес! Выпьешь чего-нибудь?

Лив осторожно присела, сложив ногу на ногу, что не укрылось от игривых глаз Джонни и недовольных – Трейси, и покачала головой.

– Нет, спасибо.

– Ты не пьешь? – надменно, с холодной усмешкой спросила Трейс. – Странно. Что же ты тогда делала несколько раз в баре у Джона? Мне казалось, приличные люди не ходят по таким заведениям.

– Мама. – с нажимом проговорил Джонни, а Лив в ответ мягко улыбнулась и сказала:

– Я не говорила, что не пью, миссис О-Коннел. Я просто за рулем. А насчет приличных людей… Ваш сын – бармен, если я не ошибаюсь?

Трейси просто заледенела от такого ответа, а Оливер захохотал, хлопнув Джонни по коленке:

– Да, сын, с этой девчонкой надо быть поосторожнее! Она – просто огонь! Джессика была совсем другой. – он вдруг помрачнел и, грустно взглянув на Лив, добавил:

– Соболезную насчет нее. Она не заслуживала смерти… До сих пор не вериться, что ее нет! Черт, она была нашей невесткой! – Оливер побагровел и снова стукнул ладонью, только теперь уже со злости и по дивану.

Трейси тоже сжала губы.

– Да, Джессика была идеальной, прекрасной невесткой и замечательной девушкой! – проговорила она жестким голосом, сделав особые ударения на прилагательных словах. – И она сейчас была бы жива, если бы некоторые… если бы некоторые люди с более агрессивным поведением не спровоцировали бы этот конфликт!

– Мама, прекрати немедленно! – жестко и разозленно проговорил Джонни, и Оливер тоже согласно кивнул:

– Да, Трейси. Твои слова могут обидеть Оливию, зачем ты так?

Лив вздохнула. Теперь она понимала одну из причин, по которой Трейси О-Коннел ее не любит.

– Все в порядке, я не обижаюсь. – проговорила Лив, с вызовом глядя на Трейси. – Значит, вы считаете, что всему виной мое агрессивное поведение?

– Ну это же ты напала на Блейка Уолша и избила его в баре! – ледяным тоном провозгласила Трейси. – Пока ты не появилась в этом городе, у моего сына была счастливая жизнь, невеста, любовь! А теперь он, как привязанный, таскается за тобой под предлогом…

– Трейси!!! – жестко, совсем в разрез со своей добродушной внешностью прикрикнул Оливер. – Мы приглашали Оливию не для этого…

– Мама, перестань! Мы тысячу раз это обсуждали! – также жестко, как отец, проговорил Джонни.

Лив горько ухмыльнулась.

– Вы думаете, что только вам приходила в голову эта прекрасная мысль, что если бы я не вернулась в Нью-Йорк, не было бы этой кровопролитной войны и моя сестра была бы жива? Да я тысячу раз проклинала себя за то, что случилось! Я не могла даже представить себе, во что выльется моя выходка в ту ночь в «Аквамарине»! Значит, я должна была позволить этому ушлепку Уолшу себя изнасиловать, и знаете, сейчас я бы сделала что угодно, лишь бы вернуть ее! Я хотела семью, я хотела перестать быть так глубоко одинокой. – Лив прищурилась, глядя, как Трейси потихоньку бледнеет, а ее глаза расширяются от удивления и смятения. – А насчет вашего сына… Да он просто чертов скотч! Я пыталась скрываться от него так долго, сколько могла, но этот идиот все равно меня нашел! Если вы хотите, чтобы он оставил меня в покое и не лез в эту бойню – поговорите с ним! – Лив жестом указала на Джонни, который с теплой тревогой в глазах смотрел на нее. – Я с удовольствием продолжу бороться одна, потому что, как и вы, не хочу, чтобы он пострадал.

Трейси молчала, глядя на нее, и Лив ощутила, что агрессии в ней заметно поубавилось, но нелюбовь все равно сквозила, как холодный ветер.

Оливер глубоко вздохнул и улыбнулся Лив.

– Эйден – мой очень старый друг. Он выручал меня тысячу раз, и я ни за что не оставлю его в войне против Уолша. Оливия. – вдруг тихо и проникновенно проговорил мистер О-Коннел, наклонившись к Лив. – Не вини себя в том, что произошло, и не слушай Трейси. Она просто на эмоциях, но и она понимает, что смерть Джесси – это ужасное недоразумение, роковая случайность. Ты правильно сделала, что дала отпор Уолшу, он – редкостный мерзавец, все это знают, даже его папочка. Никто не мог предположить, что его человека узнает Джесс и что придется ее убрать, лишь бы не спровоцировать войну между кланами. Но ты выжила, и это чудесно! Я попросил Джонни позвать тебя сюда, потому что подивился твоей смелости и силе, в открытую выступить одной против мощной мафиозной семьи – это просто невероятно! И я лично хотел посмотреть на тебя и понять, насколько ты отличаешься от других девушек. И ты – дочка Эйдена, у тебя его характер, его сила воли, его мощь! Хоть ты и жила всю жизнь отдельно. Я понимаю, почему Джонни решился пойти на смертельный риск и остаться с тобой: ты этого стоишь.

Лив покраснела, никогда не слышав ничего подобного в свой адрес, и скромно потупила газа, смутившись. Зато Трейси прервала молчание недовольным и пренебрежительным тоном:

– Ну, Оли, ты и загнул! Столько дифирамбов девушке, разрушившей жизнь твоему сыну! Может она и не хотела, может и не специально, но все же…

– Идемте ужинать! – весело прервал ее Оливер и вскочил с дивана, приказав всем двигаться за ним в столовую.

Ужин прошел более или менее спокойно. Мистер О-Коннел расспрашивал Лив о ее жизни в пансионате, и Лив, не стесняясь быть самой собой, рассказывала о себе все как есть, чем вызывала веселую, одобрительную улыбку Джонни, сидящего рядом с ней, и резкие, язвительные высказывания со стороны Трейси, все так же с неодобрением оглядывающую ее. Когда, наконец, все закончилось, Оливер вышел на крыльцо, проводить Лив и Джонни, и улыбнулся, глядя на Лив:

– Твой отец всегда может на меня рассчитывать, маленькая Оливия, и ты тоже. Мы сотрем этого мерзавца Блейка и его подлюгу отца Генри в порошок! На нашей стороне – правда.

– Спасибо, мистер О-Коннел! – искренне улыбнулась Лив. – Думаю, для отца это много значит… Но если честно, я бы не хотела впутывать вашу семью в это дело.

Оливер кивнул.

– Я знаю. Я вижу это по тебе, маленькая мисс Мартинес. Но не забывай – Джесси была невестой Джонни, а значит частью нашей семьи, так что мы изначально были впутаны в эту историю. – он вздохнул и посмотрел на Джонни. – Присматривай за ней, сын! Она всегда была моей любимицей!

И, приобняв Джонни, Оливер, совсем как сын, потрепал ее по волосам и скрылся за массивной дубовой дверью.

Половину дороги до дома Лив молчала, чувствуя себя отвратительно. И дело было не только в Трейси… Хотя в ней, да, в ней. Она помнила ее с детства, помнила, как маму задиристого мальчишки, что вечно ошивался около них с Джесси, маму ее единственного друга… И сейчас он единственный (хотя, если не считать Макса), кому она доверяет, кто так хорошо понимает ее, будто знал всю жизнь, кто всегда спасает ее, появляясь в нужный момент…

Джонни некоторое время наблюдал за Лив, а потом вдруг ободряюще и тепло улыбнулся, проговорив:

– Прости за маму, Оливка, и не бери в голову. Просто она грезила этой нашей с Джесси свадьбой чуть ли не с того самого момента, как Эйден отправил тебя на Сицилию… Она очень любила ее и до сих пор не смирилась, что ее нет. – Джонни посмотрел в окно, задумчиво притихнув, и Лив, мельком глянув на него, увидела еще совсем не пережитую боль в его глазах…

– Нет, Джонни. – покачала она головой. – Тут что-то еще… Еще одна причина, по которой она злится на меня… И это не только из-за Джессики, потому что она действительно понимает, что так сложились обстоятельства.

Джонни, прищурившись, посмотрел на Лив и быстро проговорил:

– Нет больше никаких причин, Оливка, не придумывай.

Лив резко затормозила на светофоре.

– Скажи мне, Джонни, я должна знать! – требовательно и нетерпеливо проговорила Лив.

– Лив! Я же сказал…

– Джонни! – Лив начала раздражаться. – Если ты мне не скажешь, клянусь, я тебя в квартиру не пущу, ты понял меня, лось упертый?

Джонни недовольно вздохнул.

– Оливка, Оливка… Ну да. Есть еще кое-что.

Он замолчал. Лив гневно прошипела:

– Открой рот и говори, дубина, или я за себя не отвечаю!

Джонни посмотрел на нее недовольным взглядом.

– Просто моя мама считает, что ты мне мешаешь жить нормальной, полноценной жизнью…