Полудриада и Дракон

– Имена-то какие мудрёные. Я такие не упомню, – тяжко вздохнула Чернушка, хлопая длинными пушистыми ресницами.

– Это чужеземный язык, латынь называется. У оборотней принято детям латинские имена давать.

– У оборотней, Ивушка? Ты же сказала – они волки, – удивилась Бурёнка.

– Наполовину волки, наполовину люди. Они сюда людьми придут. Но вы волчий дух почуете. Повторяю, не бойтесь – они мои друзья. И никого в этом доме не обидят. Ну всё, мне пора – дел невпроворот. Свадьба уже в полдень!

– Поздравляй Лёвушку! И молочка нашего ему побольше налей, чтоб здоровый был! – наперебой замычали коровы.

Ива ловко поставила корзину с яйцами на голову, легко подхватила полные молока ведра. Раньше родители и брат подшучивали над её силой и ловкостью, а теперь только отводят глаза в сторону… Вот как сейчас.

– Ива, управилась? Приходи с пирогами помогать! – крикнула в открытое окно мать.

– Бегу! – Ива поставила вёдра и корзинку в прохладный тёмный чулан и поспешила к печному закутку.

– Тесто подошло, раскатывай, пока я начинки делаю. Да ещё вылепи украшения на пироги: птицу, рыбу и коня. Пусть нашим молодым помогают духи воздуха, воды и земли. Хорошо, что мы с тобой вчера всего вдоволь нажарили-напарили, да еще пирожки и печенье напекли! Печенье ты какое красивое налепила: и коровки, и кони, и козы, и свинки, и курочки! С таким печеньем на свадебном столе у наших Льва с Весняной хлев и птичник точно будут полны животинки!

– Мама, а свадебный каравай когда печь будем?

– Вот сейчас пироги поставим на расстойку, да и примемся. Ты уж постарайся с узорами, чтоб были на каравае и мировое древо, и травы с цветами, и звери с птицами. Так у тебя искусно получается, просто загляденье!

Снежана проворно слепила три больших круглых пирога с разными начинками: с курятиной, рыбой и мясом. Ива украсила их фигурками. Противни с пирогами отставлены в тёплое место – настал черёд каравая.

– Надо же, птичка как живая получилась, словно вот-вот вспорхнёт и полетит. А когда я на твою свадьбу каравай испеку? – вдруг спросила Снежана. Ива вздрогнула и смяла в тонких узловатых пальцах фигурку птички. Опомнившись, вылепила фигурку ещё красивее и ответила как можно спокойнее:

– Когда просватают, не раньше. А пока нет у меня жениха.

– Лев сказал, гостей из твоего Университета на свадьбу ждёт, друзей твоих. Нет ли среди них твоего суженого?

Пышная роза из теста упала на стол и расплющилась. Ива подняла её, слепила махровую розу, добавила к ней два бутона, прикрепила к огромному караваю и рассудительно заявила:

– Вряд ли, мама. Один друг женат – с женой и детками придёт. Другой мне как брат. Ну а детки, понятное дело, молоды ещё. Нет у меня суженого. Не пришло пока моё время.

«И никогда не придёт. Одна я на свете такая. Нет больше в мире полудриад. И людям я чужая, и дриадам. Не будет у меня ни мужа, ни детей. Такая уж моя судьба», – тоска шипами розы больно царапнула сердце Ивы. А мать всё не унималась:

– Как брат, говоришь? Ну-ну, поживём – увидим. Ой, волк-то как живой получился! Того и гляди, на луну завоет. Ну и мастерица же ты! Ну, пора каравай в печь отправлять. Вот бы каравай получился ровным да гладким – тогда и жизнь у молодых будет ровная да гладкая! А нам с тобой уже пора свадебную кашу ставить. Я вчера пшеницу отобрала – зёрнышко к зёрнышку. Сварим на славу кашу из цельных зёрен, молоком да мёдом сдобрим – это наше благопожелание здоровья, плодовитости и достатка Лёвушке с Весняной! Ты, Ивушка, всё запоминай хорошенько, чтобы потом на твоей свадебке ничего важного не забыть. Ой, что же я всё путаю: ты же как невеста будешь варенья да соленья заранее готовить, брагу да медовуху варить, а утром свадебного дня блины печь. А вот уж доченьке своей на свадебный пир расстараешься, приготовишь всё как положено! Что головой-то качаешь? Сама не заметишь, как время пролетит, просватают тебя, весёлую свадебку сыграем, а там и детки пойдут! Ты уж мне поверь: оглянуться не успеешь, а малыши твои выросли…

Ива искренне обрадовалась, что не умеет плакать. Слова матери так разбередили ей душу, так растравили сердце… А ведь надо улыбаться и говорить что-то весёлое и приветливое – всё-таки, свадьба брата. К счастью, мать быстро переключилась на другую тему и перестала мучить полудриаду рассуждениями о замужестве и материнстве. О замужестве и материнстве, которые единственной на свете полудриаде не суждены.

За хлопотами время пролетело стремительно: вот уже накрыты три сдвинутых стола, чистёхонькая изба украшена цветами и зелеными ветками, все наряжены в праздничные костюмы. Лев надел новенькую белоснежную рубашку с искусной вышивкой – подарок невесты. Мать, сдерживая слёзы, тщательно причесала сына, тихонько напевая дрожащим голосом:

– Ах вы кудри русые,

Русые, шёлковые,

Частым гребнем чёсаны,

Чёсаны, приглажены.

Кудри матушка чесала,

Жёнке гребень отдавала…

Ива загляделась на эту трогательную сцену. Потом опомнилась, достала новое белоснежное полотенце с алой вышивкой по краям: ветви мирового древа, квадратики засеянных полей, парочка воркующих голубей. Полотенцем покрыла круглое деревянное блюдо, на котором Лев только позавчера закончил искусную резьбу. А мать жениха должна вынуть свадебный каравай из печи и положить его на застеленное блюдо. Снежана торжественно открыла заслонку и негромко запела:

– Три пуда муки пшеничной,

Белой, белоснежной,

Три раза просеяна,

Три раза замешена,

Вот и вышел каравай –

Так велик, что печь ломай,

Разукрашенный, румяный,

Золотистый, золотой.

Печь разбирать не пришлось, но каравай действительно получился очень большим! Ровный, без единой трещинки, искусно декорированный фигурками из теста.

– Хорошо-то как! Каравай нашим молодым предвещает мир да лад! – улыбнулась мать.

– Снежана, всё ли готово? Гости едут, – взволнованно крикнул отец со двора.

– Всё готово, Горан! Пойдём встречать дорогих гостей.

Горан и Снежана вышли к воротам. Рядом с ними встал сияющий от счастья жених, чуть поодаль – Ива. Первой подъехала украшенная цветочными гирляндами телега Степана, старшего брата отца. Буланым конём Громом правил его сын Карп. Сам Степан важно восседал под руку с женой Поляной, а за ними виднелись недавно отпраздновавшие взросление дочери-близнецы Калина и Малина. Следом подоспела увитая зелёными ветками телега старшего брата матери Сокола. Кобылка Рыжуха так и золотилась на солнце и явно обдумывала, как бы ей сорвать с шеи цветочный венок и съесть его. Но пока она резво бежала, повинуясь вожжам Орла, старшего сына дяди Сокола. Нарядные Сокол и Маргаритка радостно помахали родственникам, их сыновья Беркут и Сапсан весело заулюлюкали.

Пока всей семьёй приветствовали родню, начали собираться соседи. Весь двор заполнился весёлыми нарядными людьми. Слегка охрипший от усердия Дружок лаял: «Чужой! Вон! Вон! Все вон!» Верный, Гром и Рыжуха тянулись друг к другу, грозя опрокинуть телеги: «При-и-и-вет, друг! Дай обни-и-и-му!» Оживлённые разговоры, смех, лай Дружка, ржание лошадей – всё смешалось в радостный гул. Наконец, всем нашли место в телегах – пора ехать за невестой! Вереница телег выехала из ворот под песню:

– Уж как наш жених-касатик

Да по горнице ходил:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

Уж как наш жених-касатик

Да невесту выбирал:

Он и этак, он и так, он и эдак и вот так!

– Вон! Вон! Все вон! – подвывал в такт песне Дружок.

– Ннадорвусь! Мои-и-и-и ноги-и-и-и! – жалобно ржал Верный.