Тариф на связь

– У меня то же самое. Вот посмотри на меня: кто я? Да никто. А почему? Потому что всю свою жизнь я положила на то, чтобы угодить матери. Ни замуж не вышла, ни детей не родила. Училась там, где ей захотелось и было выгодно. – Таня испугалась и остановилась. Она никогда так не думала о матери, только смутно чувствовала какую-то несправедливость по отношению к себе. И вдруг такое откровение с совершенно незнакомым человеком.

«Ну и пусть, он все равно уедет», – решила она и спросила:

– Кстати, ты когда уезжаешь?

– Через три дня.

– Сама не знаю, зачем всё это рассказала. Тогда и я тебе задам один откровенный вопрос. Ты же встретился со мной, чтобы просто переспать? На один раз? Только говори правду, не обижусь, я большая девочка.

– Ого! – Саша заерзал на стуле и усмехнулся. – Говорят, кто задает вопросы, тот и хозяин положения.

– Очень умно, кстати, говорят. – У Тани как рукой сняло всю ее стеснительность. – Так что?

– Раз у нас тут вечер откровений, то отвечу так: шел сюда с таким намерением, а теперь вот … – Он развел руками.

– Ты хороший человек и нравишься мне. Думаю, что легкого романа со мной бы не получилось, мне 36 лет, и я ни разу не была с мужчиной. Я медик, в принципе, очень прагматичный человек, но так уж у меня вышло.

Они сидели через стол друг напротив друга. Саша встал и пересел к ней.

– Неожиданно, конечно. Хорошо, что предупредила. – При этих словах он легко тронул ее за локоть.

– И что? Что ты думаешь об этом? – с вызовом спросила Татьяна.

– У нас продолжается вечер честности? Если да, то что я могу еще об этом подумать? Ты несчастная девочка, которая не смогла вырваться от душной матери. Такую судьбу и врагу не пожелаешь. Виноваты обстоятельства? Может быть… Но ты, видно, слишком мягкая, тебе проще плясать под ее дудку, чем строить свою жизнь самостоятельно.

– Вот, значит, как. – Она задумалась. – Хотя, знаешь, всё правда.

Саша приобнял спутницу, она не отстранилась, словно их объединило детство, когда мальчик и девочка тесно прижимаются друг к другу в темной комнате, потому что им рассказали страшную историю про монстров.

– Не обижайся, ты же честно хотела.

– Пойми, мне это, – она мотнула головой, описывая подбородком дугу и указывая на его руки, – очень непривычно. Страшно даже.

– Не бойся.

Они замолчали, замерев в таком неудобном положении за столиком кафе. Если бы сейчас кто-то проходил мимо его окон, то увидел бы, как в мягком полумраке рестобара, спрятавшись от мира за поблескивающими на окнах светодиодными гирляндами, сидит симпатичная пара и уютно обнимается, замерев в приступе влюбленного блаженства.

Но на самом деле Саша размышлял о том, куда можно отнести это свидание: к хорошим или к плохим? Вроде как к плохим, потому что после него не будет никакого продолжения. Но вроде как и к хорошим – давно такого душевного разговора с ним не случалось, причем даже с закадычным другом, а тут какая-то малознакомая лаборантка.

Таня сначала внутренне металась: было слегка обидно и как-то неловко, ведь к ней очень давно никто не прикасался. Но потом она успокоилась, и в голове начал набирать силу чей-то незнакомый голос: «Прекратить зависеть от матери ты сможешь только одним способом – стать матерью самой. Вот и кандидат подходящий, он уедет, а ребеночек тебе останется». Ему ответил привычный материнский контральто: «Ты же медик и прекрасно понимаешь, что от одной ночи с мужчиной появление детей не обязательно. Что за штамп из дешевой дамской литературы?».

Таня тихо вздохнула и слегка отстранилась от Саши, привычно подчиняясь материнскому голосу.

– Что такое?

– Плечо затекло, – соврала она. – Ну что, давай по домам.

Саша без вопросов вызвал такси.

– Только меня до дома не провожай, сам понимаешь, мать смотрит…

8.

Дела в городе у архитектора Александра Михайловича Турова закончились не через три дня, как он рассчитывал, а раньше, нужно было собираться в Питер. Перед отъездом он решил увидеть Татьяну, захотелось ее поддержать, он чувствовал с ней внутреннюю связь. Была и еще одна смутно осознаваемая цель – его до сих пор не отпустила выходка Ольги, хотелось поставить ее на место.

Поэтому Саша решил убить сразу двух зайцев и наведался в поликлинику, а не стал писать сообщений, как любой нормальный современный мужчина. Сначала зашел в лабораторию. Он не знал, можно ли туда приносить цветы, но на свой страх и риск купил розы для Тани. «Теперь точно розы», – решил он.

Цветы она с радостью приняла, девочки-коллеги засуетились и принесли трехлитровую банку.

– Выйдем в коридор? – предложил он.

– Я на пять минут, – сообщила она лаборанткам и выпорхнула за дверь.

– Таня, мне нужно уезжать уже сегодня. Решил зайти проститься. Ты классная.

Она стояла, прислонившись к стене и спрятав за спиной руки.

– Ну звони-пиши, если будет тоскливо, – предложила она и сжала кулаки.

– Обязательно. Жалко у нас ничего не получилось.

Таня хмыкнула, но ничего не ответила, задумчиво глянула в глубину коридора поликлиники, тоскливо освещенного лампами дневного света. Там кто-то шел.

– Смотри, это Виталий Владимирович, муж Ольги, – бесстрастно сообщила она.

Саша обернулся. К ним приближался высокий мужчина в белом халате, который шел размашисто-разболтанной походкой, поэтому казалось, что он занимает собой все узкое пространство коридора. Его огромному росту совсем не соответствовало рассеянное и какое-то детское выражение лица, белая кожа и очень светлые волосы. Поравнявшись с парочкой, Виталий Владимирович прищурился, потом поздоровался с Татьяной и слегка кивнул Саше, словно старому знакомому, хотя они ни разу в жизни не виделись. Уже взявшись за ручку двери лаборатории, он задержался и мягко спросил:

– Извините, Ольга Алексеевна у себя?

– Да, Виталий Владимирович, – ответила Татьяна и улыбнулась, ее губы всегда непроизвольно складывались в улыбку, когда она разговаривала с мужем Ольги.

– Ну я поехал, – выдохнул Саша. Он увидел этого самого Виталия Владимировича и желание насолить Ольге улетучилось.

«Жить с таким тюфяком – уже наказание», – решил он.

Ну а врач уже заходил в кабинетик к жене. Вообще, он шел к ней, чтобы сообщить, что родственники сегодня наконец-то уезжают. Выходило так, что наедине они могли видеться только на работе, дома в последние дни было тесно, шумно и неуютно. Но первое, что он ей сказал, было совсем другое.

– Ты не знаешь, что за молодой человек пришел к твоей лаборантке Татьяне?

– Без понятия, а что, у нее есть какой-то молодой человек?

– Да, представь себе, они сейчас в коридоре стоят. Прошел мимо них, прежде чем к тебе зайти. Ты Тане скажи, что ему следует обратиться к специалистам, – он смущенно пожевал губами, – наверное, к онкологам.

– Что, фиолетовый цвет? – тихо поинтересовалась Ольга.

– Он самый. – Виталий беспомощно развел руками.

– Где?