Изменить/оставить

Коля бросил взгляд на часы и кивнул. Аля снова нащупала в кармане ключи, открыла дверь и пропустила друга вперёд. Он удивился: всё-таки хорошо воспитан и знает, что сначала в помещение заходит дама, а кавалер придерживает дверь, чтобы её кринолин не прищемился. Но Аля всем видом показывала: правила кринолинов её не касаются, и она ни за что не зайдёт первой.

Около лифта стоял тот же подозрительный мужчина: кепка надвинута на глаза, чёрная куртка расстёгнута, под ней мятая футболка. Аля успела рассмотреть это в первый раз и лишь поразилась очередному повторению деталей. Кнопка вызова не горела. Создавалось ощущение, что незнакомец не планировал подниматься, а просто чего-то ждал. Или кого-то. Коля взял Алю за руку и прошёл мимо чужака, угрюмо на него взглянув. Лифт приехал через минуту. Мужчина с ними внутрь не зашёл.

Оказавшись перед дверью в квартиру, Аля с тревогой в голосе предложила:

– Может, останешься? Странный мужик какой-то. И меня опять кто-то в спину толкнул.

– Как толкнул? Когда он мог тебя толкнуть?

– Вот и я опять не понимаю.

– Аль, ты извини, мне не до загадок сейчас. Говори прямо, а? – Коля снова посмотрел на часы.

– Да я говорю прямо. Я зашла в парадную, там стоял мужик. У лифта. Я испугалась. И меня кто-то в спину толкнул. А потом я оказалась опять на улице. И ты со мной зашёл.

– Мы вошли в парадную вместе, толкнуть тебя ни в спину, ни в грудь, – он показал, куда конкретно в грудь обычно толкают, – никто не мог.

– Я понимаю, – медленно произнесла Аля. – Я понимаю, что зашла с тобой. Но ещё я точно помню, что зашла без тебя и меня сильно толкнули в спину.

– Так, – Коля понял, что придётся задержаться, – что ты там такое пила сегодня?

– Это отдельная странная история, – Аля прислонилась к стене в коридоре и закрыла глаза. – Тебе же там срочно надо что-то писать. Ты не можешь у меня это писать? Я что-то себя пугаю.

– Это ты меня пугаешь. Раздевайся давай, – скомандовал Коля и снял куртку.

– Три толчка в спину. Три. Сильных. И потом как перемотка назад, – объясняла Аля через пять минут не то себе, не то Коле. – Сначала зонт. Потом коктейль. Потом парадная. Да-да, я теперь точно вижу связь. Боль в спине идёт дуэтом с повтором.

– Каким повтором? Ты можешь как-то яснее выражаться?

Аля поставила перед Колей кружку. Мама учила её гостеприимству: подай тапочки, предложи чай. Заваривать вкусный чай, правда, не научила, но залить кипятком пакетик Аля могла.

– Мне из тебя каждое слово вытягивать? – спросил Коля нетерпеливо.

– Я не смогу рассказать коротко, а тебе надо работать.

– Рассказывай длинно. Как я тебя брошу с призраками, которые наглым образом толкаются?

Аля села напротив, взяла салфетку и стала мять её в руках. Она не решалась говорить, понимая, как прозвучит её история для любого нормального человека.

– Ты будешь говорить или нет?

– Буду. Или нет. Или буду. Не дави на меня! Я сама на себя надавлю лучше тебя. Я ничего не понимаю, – она сложила салфетку в четыре раза и провела ногтем по краям. – В общем, сначала я забыла зонтик.

– Какой ещё зонтик?

– Который ты мне подарил на Новый год. Бежевый. Неважно. Я вышла с работы. Начался дождь. А я зонтик оставила в ящике стола. Не успела про это толком подумать, как оказалась в кабинете перед столом. Мол, пожалуйста, бери зонтик. Я вышла второй раз, но уже с зонтиком. Причём охранник снова попрощался со мной теми же словами. И дождь начался, когда я оказалась ровно на том же месте, где в первый раз подумала о зонтике.

– А толкал тебя кто?

– Понятия не имею! Когда я сообразила, что нет зонта, меня толкнул кто-то. Или что-то. Сильно так, от души.

– Так. Ясно, что ничего не ясно, – сказал Коля и сделал большой глоток ставшего слишком крепким чая. То есть не крепким, а чёрным. Как известно, чайные одноразовые пакетики больше про цвет, чем про вкус. – Что дальше?

– Дальше в баре.

– Ну уж в баре я точно видел, что тебя никто не толкал.

– А ты видел, что я сначала заказала Мохито?

– Чего-чего? Разве эта голубая муть – Мохито? – удивился Коля.

– Голубая муть – это Голубая лагуна.

– Причём тут тогда Мохито?

– При том, что я сначала заказала Мохито. И официантка принесла Мохито. Она споткнулась.

– Споткнулась.

– Нет, это второй раз.

– Какой второй?

– Ну раз ты не видел Мохито, то для тебя она споткнулась один раз.

– Я ничего не понял, – признался Коля.

– В общем, Коля. Следи за мыслью, – каждое предложение Аля отмечала кусочком салфетки, к концу её речи на столе получилось подобие схемы. – Я заказываю Мохито, официантка приносит Мохито. Уходит, спотыкается. Я пробую Мохито: бурда ужасная. Я думаю, что надо было брать Голубую лагуну. Меня опять толкает кто-то в спину. Бац. Опять официантка спрашивает, что я буду пить. Теми же словами. Так же уходит. Так же возвращается. Только я уже пью другой напиток. Вот.

Аля как будто поставила точку в рассказе этим «вот» и подняла глаза от салфеточного плана.

– Я сидел напротив тебя и никакого Мохито не видел. Ты сразу взяла Голубую лагуну. Никто тебе два раза ничего не приносил. Я бы запомнил, – Коля убрал лишние «детали» из Алиной схемы и скомкал их.

– Не сомневаюсь. Ты пялился на… как бы назвать поприличней эту мадам, в общем, я боялась, что у тебя глаза выпадут.

– Кто-то ревнует?

– Кому-то стыдно за её декольте и твою озабоченность.

– Так. Ладно, – Коля привык не обращать внимания на едкие замечания, – невидимые силы избили тебя и заменили коктейль. Это второй раз. Что в третий? Прилетали марсиане и забирали тебя на летающей тарелке?

Коля пытался разрядить обстановку, но Аля не улыбнулась.

– Третий раз был только что. Ты довёл меня до парадной. Я зашла одна. Испугалась этого дядьку у лифта, подумала, что надо было, чтоб ты зашёл со мной, потом толчок, потом я опять на улице.

– Ты хочешь сказать, что я не поднимался с тобой в квартиру? – Коля склонил голову набок, всем своим видом показывая озабоченность тяжёлыми Алиными галлюцинациями. – Откуда я тут тогда?

– Говорю же. Я опять оказалась на улице, и второй раз мы зашли вместе. И дядька уже не ухмылялся мне, потому что я была не одна. Что тут непонятного? – Аля почти кричала.