Любовь на двоих. Покориться судьбе. Книга 2

– Я все сделаю, не беспокойтесь. – Лиза фиксировала задания с завидной быстротой в откуда ни возьми появившемся у нее в руках блокноте. – Встречу отменила, извинилась и перенесла на неопределенный срок под веским предлогом.

– Да уж. Как разлетится весть об аресте, журнал сметут. Закажи еще один тираж. Хотя бы деньжат заработаем. Тоже положительный момент, как сказал бы Леснов.

– Друже[5 - Дружище – с укр.], ты меня слышишь? Правда, слышишь? – озабоченное лицо Глеба все четче вырисовывалось по центру белой пелены, застилавшей глаза. А рукой Алекс почувствовал, что Глеб крепко сжимает ее обеими своими. Он с трудом сглотнул и тихо спросил:

– Ты что, плакал?

– Я? Та не, то тебе привиделось, – запротестовал Глеб, мимолетом промокая рукавом ресницы. – Мужики не плачут!

– А кто-то говорил, что не плачет только тот, у кого нет сердца?

– Алекс, – на глазах Глеба снова выступили слезы, – я никогда себе не прощу, шо бросил тебя в таком состоянии и уехал. Надо было тебя домой проводить. Я ж видел, шо ты не в себе. Гребаная гордость – не узнаю себя.

– Ты тут ни при чем, а я вроде жив. Немного челюсть болит и, кажется, нога. Дышу я нормально, и голова не кружится. Значит не надо так плакать. Вот моя жена никогда не плачет. Видно, потому, что у нее нет сердца.

Глеб снова зашморгал носом.

– Мама твоя уже едет. Мне из ДПС позвонили – мой номер был последним из твоих вызовов.

– Ясно. А Настя?

Глеб поменялся в лице.

– Настя. Снова Настя. Далась тебе эта Настя, – он отвернулся. – Ей не смогли дозвониться пока.

– И чего ты мне, брат, так настойчиво не договариваешь? Я ведь все равно узнаю.

– Мне жаль, шо я так ее защищал вчера, и с тобой поссорился. Но ты ничего не сказал про запись! Почему?

– Про какую запись?

– Про ту, которую тебе на почту прислали вместе со вчерашними фотками. Там Настя…

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Не было никакой записи. Только фотографии. – Алекс вздохнул.

– На этом видео свидетельство измены вашей супруги, Александр Викторович, – в дверях стоял семейный адвокат Варфоломей Борисыч Кошкин. – Мне очень прискорбно вам об этом говорить, но никуда не денешься. Врач сказал не утомлять вас, но состояние стабильно хорошее. Вы – счастливчик, Александр.

– Какое еще доказательство? – не повышая голоса, спросил Алекс, но видно было, как он напрягся и занервничал.

– Доказательство ее слишком близких отношений с адвокатом Лесновым. Полиция считает, что они подстроили вчерашнюю аварию. Тормоза в машине были испорчены, а камеры стоянки зафиксировали человека, сильно похожего на Леснова.

Далее Глеб в ужасе наблюдал, как менялось лицо его друга. Светлокожий от природы Алекс, казалось, почернел в считанные минуты, глядя в экран. Да ему и самому стало не по себе. Он ведь с самого начала так радовался счастью друга, будучи уверенным, что они – пара на всю жизнь. Так верил, что эта девушка подарит его другу то, в чем тот так нуждался все эти годы после Анны. Впервые Глеб понял, что Алекс даже не в состоянии говорить, и он быстро спровадил Кошкина, давая возможность Александру прийти в себя. Тот отвернулся к стене, не говоря ни слова.

В участке в одном из кабинетов, куда стражи правопорядка сопроводили Асю, она наткнулась на отца видимо дававшего показания или присутствующего еще по какой-то причине.

– Отец?

– Знаешь, я бы все смог понять. Даже измену мужу. Но какими бы ни были твои авантюристские способности, тут ты здорово заигралась. Есть грань, Анастасия, знаешь ли. Покушение на жизнь – это уже слишком. Это практически конец. И самое страшное, что я верю в то, что ты на такое способна. Мне стыдно, сударыня, более называть вас своей дочерью.

– Отец, да что вы такое говорите! – только и смогла выдавить из себя девушка, но Вересковский уже шел прочь.

– Даже собственный отец не верит вам. Дурная примета, не так ли? – заметил Давид.

Анастасия будто окаменела. В голове почему-то всплыла любимая поговорка Федора «если не ходом, то ползком».

«Да какого хрена я так раскисла! Я же ни в чем не виновата! Я даже не знаю, что вообще случилось!»

– Анастасия Григорьевна, садитесь! Вы готовы отвечать на вопросы? Хотя вы имеете право хранить молчание до приезда адвоката, если он, конечно, у вас будет, а также право на один звонок.

– Мой адвокат будет завтра, но я ни слова не скажу вне зависимости от этого, пока вы не соизволите объяснить, что происходит, где мой муж и, в каком он состоянии?

– Согласен. Справедливо. Но прошу прощения: я не смогу вам этого сказать, пока вы не ответите хотя бы на некоторые мои вопросы. Иначе мне сложно будет установить истину. Если вы согласны поговорить без адвоката, то давайте побеседуем, и после я вам расскажу о вашем муже. Обещаю. Слово представителя правосудия.

– Хорошо. Не вижу смысла верить вам после вашего признания, но вы привели разумные доводы. Я хочу скорее освободиться.

– Прежде всего, прошу вас осознать всю серьезность вашего положения. Да, я сказал вам правду о своих чувст…, – он запнулся, – …интуитивных ощущениях на ваш счет в совокупности с фактами, но меня порадует, если вы легко смоете всю эту грязь, так резко на вас пролившуюся. Просто потому, что мне больно в вас разочаровываться. Но это, между нами, поскольку уже личное. Для всех будет лучшим – ваша максимальная откровенность. Потому отбросим эмоции и адекватно посмотрим фактам в лицо.

– Мне нечего скрывать. Я могу говорить и без адвоката. Только как, по-вашему, я могла покушаться на человека, которого люблю? Человека, без которого не мыслю своей жизни?

– Не знаю. Это и предстоит выяснить. Вы можете обманывать меня. В машине Александра Воронцова были найдены фото, которые вместе с видео, сильно компрометирующем вас и уличающем в измене, ему прислали на почтовый ящик. По брачному договору подобный поворот событий приводит к тому, что вы, Анастасия Григорьевна, лишаетесь своей части наследства в пользу вашего супруга. Получается – у вас есть мотив: избавиться от мужа и от доказательств вашей нечестности. При этом Империя всецело ваша.

– Как же реальность прозаична.

– К сожалению. Расскажите мне все, или хотя бы то, что считаете нужным сказать без адвоката.

– Вы можете показать мне фото и записи? Чтобы я смогла ответить на интересующие вас опросы.

– Да. Вот фото, – Селезнев взял толстый конверт, лежавший от него по правую руку

Спустя минуту, пролистав фотокарточки, Ася сказала:

– Все до единого из моей прошлой жизни. До брака с Александром Воронцовым. Разве что вот эта, новогодняя, на этот Новый год сделана.

– Вы и Леснов?

– Мы много лет были парой, до тех самых пор, пока я не узнала о завещании. Не то, чтобы мы клялись друг другу в вечной любви и собирались пожениться, но я верю ему, как себе, и с его стороны это взаимно. Более надежного человека трудно представить. Абсолютно гармоничный тандем был, если хотите.

– То есть, если бы вы хотели сделать что-то грязненькое, вы бы доверили это только Леснову?

– Не перекручивайте. Сажем так: если бы я ошиблась в этой жизни, то даже несмотря на это, Леснов бы поддержал меня. Даже если бы и затруднялся понять.

– Вообще поражаюсь, как люди с жиру бесятся – это ж надо, нанять фотографа, чтобы сделать эротические фото. Куда мир катится…

– Вы далеки от истины и эти фото вас и следствия никак не касаются.

– Хорошо. Что у вас с Воронцовым?

– Мы росли вместе. Что называется, слеплены из одного теста. Много лет вообще не общались. Но, как не поверни, Воронцов – это моя семья. Даже, не будь мы женаты. Отец не разделял семью крестного и нашу. Это впитано с молоком матери. Когда я узнала, что мы должны пожениться, то была категорически против. Брак был вынужденный. Но после мы оба поняли, что… вобщем это скорее было провидение судьбы. При всех наших стычках одно было ясно – мы любили друг друга с тех самых юных лет, как только человек начинает что-то понимать в любви. После добавилась страсть и все остальное, присущее взрослому человеку.