Предрассветный сумрак

– У тебя есть братья, сестры?

– Был брат. Он умер двадцать семь лет назад.

– И от чего он умер? – Клауделино задал вопрос таким елейным голосом и так пристально посмотрел на Давида, что тому стало не по себе.

– Он … он был приговорен к смерти.

– Что ты говоришь! – Рене с сочувствием посмотрел на еврея. – И, кто же вынес ему столь страшный приговор?

Давид закрыл глаза и выпалил:

– Крестьяне.

– Что же им сделал твой брат?

Старик неопределенно мотнул головой.

– Это были беглые крестьяне и скрывались они в господском лесу. Однажды, мой брат, проезжая через лес, был ими схвачен. Над ним издевались, ограбили, а потом приговорили к смерти. Его утопили.

– Ну что ж, – Клауделино на мгновение задумался, – такие преступления уже давно стали частыми в наших землях. А, как звали брата?

– Михель Кацнельсон.

Клауделино вдруг стал серьёзным.

– Ты всегда откровенен с церковью?

– Всегда! Мне нечего скрывать, моё имя честное и незапятнанное!

– Ты помнишь, что ложь – это один из смертных грехов?

– Я никогда не беру столь страшный грех на душу!

– Если бы все были такими как ты, – Рене мечтательно поднял глаза к вверху, но увидев паутину, недовольно поморщился, – может и еретиков не было бы? И крестьяне занимались бы своим делом, а?

– Не знаю, – Давид смущенно пожал плечами.

Опустив голову, он внимательно изучал цепи на ногах, пытаясь сосредоточиться хоть на какой-нибудь мысли.

– А, что ты делал в деревушке Айслебен, где тебя арестовали?

Еврей нервно дёрнул плечами.

– Гостил у старого друга.

– Хочешь узнать, кто донес на тебя?

– Я догадался.

– Что ж, ты не глуп Кацнельсон. – Рене внимательно посмотрел на старика. – Как давно ты был в ювелирной мастерской?

Давид немного подумал, что-то высчитывая про себя.

– Три месяца.

– И, где ты находился всё это время?

Еврей неопределенно пожал плечами.

– Разные дела…

– Какие дела?

– Ездил в Люнебург, чтобы одному господину отдать заказ.

– Что за заказ?

– Брошь.

– Ты был без охраны?

– Да, чтобы не привлекать внимания.

– И не боишься?

– Это часть моей работы. Хотя бывает и страшно, теперь на дорогах много разбойников.

– Да, – Клауделино горестно вздохнул, – увы, теперь их много. А, как зовут господина, которому ты отвозил заказ?

– Барон фон Оффенбахен.

– После этого ты больше никуда не ездил?

– Нет.

– В таком случае, у нас получается недоразумение.

– Я не понимаю.

– Я тоже мало что понимаю. Совершенно недавно объявился человек, который утверждает, что месяц назад видел тебя в Гамбурге. Странно, как это он мог тебя там видеть? Сколько ты у нас уже?

– Два… месяца, – еврей не узнал своего голоса: хриплый, грубоватый, приглушённый. – Но он мог ошибиться.

– Мог. – Рене согласно кивнул и как-то озабоченно посмотрел на старика. – Однако он утверждает, что видел Давида Кацнельсона, то есть тебя! Что ты на это скажешь?

– Это какое-то недоразумение, меня там не было! – голос звенел болью и отчаянием, но старик знал, к сожалению, на помощника инквизитора это не произведет впечатления.

Повернувшись к палачу, стоявшему возле маленького стола, Клауделино медленно, смакуя каждое слово, произнес: