Сто граммов счастья. Сборник

– Умеешь ты удивлять, – приходя в себя, сказала Маша.

– Ты тоже, – парировал Никита.

Маша хитро улыбнулась:

– А я тебя еще не удивляла. Только готовлюсь.

Лицо супруга вытянулось от очередного подвоха:

– Не пугай меня. Что еще случилось? Ты теперь на солнце собралась?

Маша намного помедлила с ответом. Она улыбалась и готовилась к очередному реваншу. Ну хоть чуть-чуть вкусить победы:

– Нет, за солнцем. Я беременна.

Никита сначала обомлел, потом обрадованно посмотрел на жену. Он, наконец, окончательно выдохнул. Его свет вновь вспыхнул. Машин лучистый взгляд вернулся. И он понял, как важно, чтобы она смотрела вот так, только на него. Никита обнял жену за талию и притянул к себе.

– Так вот зачем ты приходила в офис! – догадался он.

Маша кивнула головой и положила руки на плечи мужа.

– Подожди. А как ты собиралась на новой работе и беременная? Ничего не понимаю, – Никита пытался разобраться в очередном квесте от супруги.

– Ну, я вообще-то не давала еще согласия на новую работу. Я еще надеялась, что все как-то разрешится. Я еще надеялась… – пряча глаза, сказала Маша.

– На что ты надеялась? – с улыбкой спросил муж.

– Что ты все еще любишь меня, – наконец, ответила молодая женщина, заглядывая в глаза супругу.

– Конечно, я тебя люблю, дурочка моя, – с нежностью в голосе сказал Никита.

Он провел рукой по ее лицу, отодвигая каштановую волну волос, и произнес:

– Умеем мы друг другу доверять.

– И разговаривать тоже, – подтвердила Маша. – Пора учиться.

– Больше так не делай, хорошо? – сказал Никита.

Маша кокетливо улыбнулась:

– Я подумаю…

– Ты невозможная! Но я так люблю тебя!

Молодая женщина, пытаясь спрятать слезы счастья, опустила голову на плечо мужа, потом снова посмотрела на него.

– Я тоже очень тебя люблю. Ты же теперь будешь больше времени с нами проводить?

– Обязательно, – окончательно капитулировал Никита.

Зрительный зал кафе удовлетворенно выдохнул. Дамы за соседними столиками благоговейно сопереживали. Мужчины посмеивались. Кто-то завидовал. Между столиками продолжал лавировать официант, а за окном спешили домой задержавшиеся на работе допоздна люди: кто пешком, кто на машинах. Все согласно установленному статусу.

Сто граммов счастья

Я выхожу из очертаний своей тени,

Чтобы душа горела ярче и смелее.

Я больше не боюсь не понятой быть всеми,

И выражаться проще и честнее…

    Н. Говорухина

Шел дождь. Нет, неправильно. Лил дождь. Он лил так, словно небеса прохудились и все, что копилось несколько долгих жарких месяцев, обрушилось на город. Лето решительно возвестило о своем прощании с людьми.

Несмотря на ненастье, я долго и бесцельно бродила по улицам города. Промокла, зонт не справлялся с таким потоком воды. Начало темнеть. Витрины, люди проходили мимо, не тревожа, не цепляя чувств, словно лента декорации, которую неведомый художник прокручивал рядом со мной. Я как будто не шла, а стояла на месте, скованная своими мыслями, и задавала себе кучу вопросов, но не находила на них ответы: «Как получилось так, что мы расстались с Андреем? Почему именно я попала под сокращение на работе? Что за черная полоса наступила в жизни? И когда она уже закончится?»

Неожиданно обнаружила, что действительно не иду, а стою, уставившись в витрину магазина или на свое отражение. Это была кондитерская лавка. При каждом открывании двери из нее вырывался запах ванили, карамели и чего-то еще неуловимого и притягательного. Ароматы щекотали нос и зазывали внутрь.

Словно заколдованная направилась в эту волшебную коробочку. В очереди стояли две женщины. Каждая из них со знанием дела, с множеством вопросов о начинках, добавках, видах теста выбирала лакомство. У меня появилось время, разглядывая эту феерию вкусов, снова подумать.

Как странно, что раньше никогда не было времени просто подумать о себе. Постоянно надо было что-то делать, а надо ли было? С каким упорством пыталась несколько последних лет сохранить наш с Андреем брак. Но каждый раз все заканчивалось очередным фиаско с бурным выяснением отношений. Интересно, что как только мы приняли решение развестись, оба успокоились, ссоры ушли из нашей жизни и нормальное общение вернулось. Почему? Возможно, перестали что-то ждать друг от друга или, наконец, признались себе, что никогда не любили, а лишь мирно сосуществовали, пока нам было удобно? А почему вдруг стало неудобно? Захотелось чего-то большего или…

– Что вы хотите? – продавец в ожидании уставилась на меня.

– Счастья хочу, – неожиданно выпалила я.

Девушка на секунду округлила от удивления глаза, потом улыбнулась и заговорщицки сказала:

– Возьмите вот это пирожное. На несколько минут счастье вам обеспечено.

– Хорошо, положите. Пусть хоть несколько минут побуду счастливой, – немного смущаясь откровенного признания, пробурчала я, потом добавила, ткнув пальцем в витрину: – И вот эту булочку тоже положите.

Взяла свои «сто граммов счастья», сунула в пакет и вышла на улицу. Ливень перешел в мелкий дождь. Я стояла под козырьком магазина и пыталась раскрыть заклинивший зонт. Взгляд упал на боковые ступеньки входа. На одной из них, съежившись, сидел щенок. Собаке на вид было месяцев пять-шесть, похоже, породистая. Она глазами встречала и провожала ноги прохожих, за кем-то вытягивала шею, принюхивалась, пыталась поймать взгляд, потом снова разочарованно втягивала шею и прикрывала веки. Щенок был домашний, на шее красовался ошейник, но потерявшийся, грязная шерсть и жалкий вид были тому подтверждением.

Новое наблюдение отпечаталось в голове: дворовые собаки редко выглядят жалкими. Они уверенно чувствуют себя в непростых условиях улицы. Наверное, потому что улица – их дом. А вот обездоленные домашние питомцы как раз и кажутся растерянными, лишившимися своей точки опоры, как и люди, впрочем, в подобных обстоятельствах.

Собака подняла голову и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. Что это были за глаза?! В них скрывалась и огромная печаль, и невероятное доверие к человеку. Она всем своим маленьким тельцем потянулась ко мне. И тут странный вопрос промелькнул в голове: «Интересно, а что этот щенок прочитал в моих глазах?» Сегодня у меня был день вопросов без ответов на них.

Не смогла пройти мимо этой собачки. Я же несла «сто граммов счастья» в сумке, а счастьем принято делиться. Это несчастье, напротив, глубже закапываем в себя, пряча от других. На людях принято быть успешными и довольными жизнью. Щенок не знал об этом и откровенно просил о помощи, глазами. Для начала, отломив кусочек булочки, дала его щенку. Собака жадно проглотила кусок и в ожидании замерла.

– Ну пошли, – сказала ей и, кивнув головой, позвала за собой. Странно, что зонтик моментально раскрылся.

Щенок обрадовался и пошел за мной. Так, иногда подтверждая встречными взглядами, что поняли друг друга, мы добрались до дома.

Потом были купание, кормежка и благодарное облизывание моих лица и рук. Щенок оказался девочкой, кудрявой блондинкой с очень преданными глазами. На ошейнике не было опознавательных надписей, и я назвала ее Бусинкой, или Бусей. Она смешно перекатывалась по квартире, исследуя все ее закоулки.