Берег первозданной женщины

Я не помню, о чем был наш долгий разговор, даже не разговор, а скорее наблюдение и узнавание друг друга, с легким сарказмом и стебом, осторожные словесные касания для проверки. Мы не могли расстаться просто так, сейчас было очевидно, что каждый знал, зачем эта долгожданная встреча. И это случилось. Да, именно там, в офисе, новенькие столы привезли еще в пятницу. А затем, как будто ничего не было, мы приступили к серьезной беседе и деловым договоренностям о декорировании нашего офисного помещения. Ни одного слова о личном в воздухе больше не появилось. Мы разошлись за полночь. Ночной и все еще по-зимнему холодный воздух вывел меня из эйфории происшедшего. Когда я дошла до машины, мне сильно захотелось выпить и хорошо поспать, а вдруг пройдет. Блин, мне, кажется, понравилось, только что именно? Секс? Наши словесные касания? Или его запах? А это совсем бездна и бабочки в животе. Нет, точно нужны бутылочка вина и сон.

* * *

Утром следующего дня я позвонила Лие с отчетом и гордостью: «Я сделала это!» Ее возглас был слышен всей Москве: «Не верю, этого не может быть, он не мог». Вторая фраза была то ли вопросом, то ли утверждением: «Ну и как, качественно?» Что же мне надо было ответить?

«Нельзя сказать после первого глотка вина, как оно, я же не профессиональный дегустатор. Нужен будет второй глоток». Для меня это было уже утверждение, поэтому он обязательно случится.

* * *

После новогодних праздников прошло три месяца. Все это время мы, четыре новоявленные бизнес-леди, работали самостоятельно. Наше дизайн-бюро уже выиграло не один крупный тендер. Везло, как будто был открыт краник изобилия для нас. Да, мы много и по-адски работали, но также по-райски отдыхали.

В канун моего дня рождения вся та же компания – 4 милейших ангела строительного бизнеса – зависала в ночном клубе. Мой разум совсем обмельчал после второго или третьего коктейля «Лонг Айленд». Думать было нечем, и поэтому с легкостью бабочки я написала эсэмэску Леониду. Часы показывали начало второго, конечно, из достоверных источников я знала, что он не дома, а на ночном монтаже в Экспоцентре. У них был огромный стенд какого-то госучреждения, поэтому ночных работ им было не избежать.

Переписка была короткой:

– Спишь?

– Нет!

– Я хочу тебя! Заезжай за мной через 30 минут, Сущевская, 21, ст. 8.

– Через час.

Не сомневалась в таком ответе, и он мне нравился, иначе не было бы с ним азарта и интриги, хотя куда уж больше.

Он, как всегда, не опоздал. Несмотря на то, что у меня была красавица-двушка в Крылатском, я предложила ехать в отель, за который сама же и заплатила. Самостоятельная королева была на пьедестале и возражений не принимала.

Вот здесь уже вино было распробовано, и оно было головокружительно. А потом мы проболтали до самого рассвета и еще, пока утренние деловые звонки не заставили нас расстаться. Это уже не был физический треп сексуальной игры, это была искренне-теплая беседа двух душ, которые сняли маски и теперь жадно пытались узнать друг друга. Думаю, сближение людей происходит именно в такие моменты. Когда они узнают духовное начало друг друга и философские смыслы бытия внутреннего мира каждого.

А вот тут и случилась западня. Наши внутренние пространства были раскрашены в краски одних тонов. Но только его краски уже проявлялись в мир, а мои только стремились. Он действительно был слишком правильный, жил по тем советским принципам, которые из многих были выбиты в 90-е годы. Надо было выживать, и многие тогда забыли об элементарной человечности. Каждый раз, погружаясь в его внутреннее пространство, я все больше удивлялась, как с такими принципами он изменил жене. Это была для меня загадка. Да и сейчас я ее могу объяснить не логикой, а предопределением свыше, зовом из будущего. Кстати, мы обожали пускаться в рассуждения о сути бытия, богах и религиях. А еще он учил меня техническим хитростям строительства выставочных стендов. Это было завораживающе. Я легко и без усилий вошла в этот совершенно неизведанный технический мир. Без его помощи сделать это было бы гораздо труднее, с моим экономическим умом менеджера-продажника. Он всегда объяснял наипростейшим способом с карандашом и листком бумаги. Как и из чего будет построен стенд по тому проекту, который мне надо было продать. Как же мне помогали эти знания, и я выигрывала тендер за тендером.

Несмотря на душевную близость, мы были катастрофически разные в элементарно-бытовых ситуациях. Но об этом я узнаю позже. А сейчас я наслаждалась интеллектуально-философским общением и сексом, при воспоминании о котором по всему телу поднимались сладостные волны.

На таких задушевных, технических и сексуальных волнах унеслись к горизонту два с половиной месяца. Я не увидела, как прошел мой любимый май с его свежей изумрудной вновь родившейся листвой. Как жаль, я не искупалась в этом майском подарке, не успела насладиться и окунуться в душевность, подаренную природой. Сожаление скребло тихонько по моему сердцу. Затем также незаметно, на шестой передаче прошел июнь. И он был мной не замечен за новыми рискованными проектами и умопомрачительными отношениями. Случился июль – пора отпусков. Он уехал отдыхать с семьей на целых четыре недели.

* * *

Ага, вот оно, я любовница. Не-не, это не про меня, конфету-страдалку я не люблю, поэтому вспомнила про бывшего, сходила даже с ним в бар, потом в кино, но на этом все и закончилось. Что-то было не то. Ладно, сдалась, поревела. Девочки посочувствовали, намекнули, что вообще-то все все поняли, поверили и пора поставить большую и жирную точку без «продолжение следует». Вот тут-то первый раз в жизни меня заинтересовали эзотерические книги. Читать я любила всегда и запойно. Но это были художественные книги, любые – от романов до детективов. А здесь – эзотерика. Ведь именно тогда она и стала для моего развития большим направляющим фонарем. Мне нравилось изучать неизведанные уголки внутренней и внешней вселенной.

Наконец-то прошли эти четыре недели. Он тоже жутко соскучился. Мы никак не могли насладиться ни сексом, ни болтовней. Было сложно отклеиться друг от друга и телами, и душами. Но на следующий день мы встретились, чтобы расстаться. Эта мысль родилась одновременно у нас обоих во время четырех недель разлуки. Мы отлично понимали, у нас слишком идеальный секс, как будто мы были созданы только для этого процесса, слишком идеально подходили все комплектующие. А наши души сливались в одну, и надо прекратить эти касания, иначе еще немного, и мы не сможем разделить их. Мы расстались.

* * *

Пришел жаркий август, и я уехала отдыхать с бывшим молодым человеком. Полгода назад у нас были милые, теплые отношения, совершенно не возбуждающие ни душу, ни тело. Об отпуске рассказать совершенно нечего, все стандартно. Солнце, воздух и вода плюс вкусная еда, пляж и море, ресторан и алкоголь. Зато этот отпуск стал непереписываемым финалом в моих прошлых отношениях, и я отпустила их навсегда.

* * *

Московский сентябрь радовал теплыми, солнечными деньками. Лето задерживалось в городе. Но, несмотря на такое природное счастье во внешнем, мой внутренний мир находился в руинах. Там уже бессчетный день шел ледяной дождь, облака не пропускали ни одного лучика солнца, было холодно и уныло. В этот сентябрь мне было хорошо только от моей увлекательной и всесторонне интересной работы. За полгода наша фирма подросла, проекты радовали клиентов, и нас передавали, как эстафетную палочку. Мне приходилось много бывать на монтажах, где, само собой, встречала Леонида. Естественно, я брала на себя слишком много только ради наших случайно-неслучайных встреч. Спустя месяц напряженной работы и мрачных ночей я не выдержала и совершенно не случайно столкнулась с ним на выставке в кафе. Не стала, как обычно, себя сдерживать и заговорила:

– Привет, как дела?

* * *

Пришел октябрь, а мы вернули наши странные отношения. Мне не надо было, чтобы он стал моим мужем, мне не надо было, чтобы он спал со мной всю ночь, хотя это случалось часто. Моим вожделением была наша физическая умопомрачительная страсть. Плюс аура тайны подогревала это желание до критических температур. А завершением, для полного идеализирования таких отношений, стало общение на уровне душ. Говорить обо всем и ни о чем или просто молчать. Все это складывалось в паутину тех отношений, о которых пишут книги, но далеко не часто встречают в жизни. Мы понимали друг друга порой и без слов. Произошло то слияние, которого я так боялась. Теперь будет сложно найти себя, чтобы отделиться от него. Но был один нюанс, я никогда не могла узнать его до конца, в нем всегда что-то скрывалось. Нет, это не что-то физическое, это что-то внутреннее, какая-то глубокая неизвестность.

И вот уже начинается мной не любимая зима. Да, ноябрь – последний месяц осени, но он почти белый, часто мокрый и темный. Это когда машина превращается в один сплошной ком грязи с вечно сумрачными стеклами, даже через пять минут после мойки. Противное чавканье под ногами и на коврике в машине. Одно слово – фууу. Не хочу зиму. Но она неизбежна. Хотя в те времена я не замечала смену сезонов, не имело это для меня никакого значения. Моя жизнь была насыщена колоритной, порой рискованной работой и не менее пикантными и животрепещущими отношениями. Все это давало мне искрящееся счастье!

* * *

Сегодня же я здесь, в моем уютном месте на планете, где весь год тепло, солнечно и пейзаж, который обязывает думать о вечном. Вот и размышляю, а могло быть иначе? Даже если бы тогда я обладала тем набором знаний и опытом, который есть сейчас. Теми пониманиями, которые заставляют думать и не один раз, прежде чем причинить кому-то боль или сделать шаг в разрушающую бездну. Могло ли быть иначе? Нет, не могло! Да, я верю в фатальность бытия. В картины, написанные для нас наверху. В контракты, которые мы подписали, прежде чем прийти сюда.

Я оглядываюсь на мое детство, и, как многие говорят, все мы оттуда. Да-да, так оно и есть. Мои родители – ровесники, расписались, как только им исполнилось 18. Мой папа высокий голубоглазый брюнет, пользовался спросом у всех женщин. И отдавался каждой, надеюсь, что не первой, а хотя бы второй. Ну что делать, не знал он слов целомудренность и верность. Лет так с трех я начинала уже понимать, что папа не только мой. Ведь тут какой-то мальчик занял место на его плечах. Как-то мы встретили какую-то тетю с моим папой, они шли вместе, держались за руки, а у папы на плечах сидел тот мальчик. Мои родители три раза были официально расписаны и три раза разводились, только спустя 13 лет расстались окончательно. Ох, за это время я видела много разных тетей с папой, даже встречала у нас дома в мамином халате. Все верно: осознание бытия, семейные ценности. Не это ли закладывается с детства?

Глава II

После вкусного завтрака на моей уютной террасе на берегу океана, я неспешно наслаждалась кофе и никак не могла оторваться от философских размышлений. Звонок мобильного прервал этот поток, теплая улыбка согрела мое лицо, звонил сынуля. Мой коронный божественный подарок. Как бы хотелось знать тогда, что мой ребенок – это тот дар, который стоит на первом месте из всех лучших событий жизни.

* * *

А вот и он, первый месяц зимы – декабрь. Зимнее утро, в модных кожаных перчатках пальцы замерзают от попыток оттирания льда с лобового, чтобы быстро тронуться в офис. Пунктуальность – не мой розовый единорог. Сейчас-сейчас, включаю подогрев сиденья и мчу в офис. Высокая скорость была недолгой, на первом же выезде на Рублевку я словила добротную пробку. Ну что же, можно поболтать по телефону. Звоню школьной подруге. Уже как месяц собиралась ей позвонить и поздравить с рождением очередного ребенка. Через минут 15 ее буйного монолога мне захотелось выключиться. Я быстро нашла причину и слилась. Но что-то мешало мне вернуть приподнятое настроение и дальше радоваться жизни. Что это было?

Ответ пришел через пару дней. Суета о детях, мне совершенно не хотелось пеленок, распашонок, памперсов и прочего, но что же меня так напрягло? В свои почти 26 лет я ни разу не забеременела. Эта мысль пошла дальше, и я решила, что бесплодна. Надо было как-то проверить. Как как, записалась на прием к доктору. Доктор была гинеколог от бога. В целом все было хорошо, но курс каких-то таблеток мне был назначен.

На этом мои фантазии не успокоились. Мне думалось, что я уже взрослая дама, и пора рожать. Представления о семейной жизни у меня были своеобразные. Серьезно, задумалась, а почему бы мне не родить, чтобы было. У меня был подходящий умный мужчина, квартира и компания, а значит, доход. В моей голове быстро сложилась вся мозаика. Вижу цель – иду. И, как обычно, меня понесло.

Я знала одно желание Леонида, он хотел иметь еще одного своего ребенка. Вопрос о совместной жизни, уходе из семьи я никогда не поднимала и не хотела. Думаю, опасалась, а вдруг он захочет. Но меня прямо совсем это не устраивало. Истинное счастье заключалось в моей личной свободе. Мне всегда было сложно понять девушек и женщин, которые любят конфеты-страдалки с названием «Одиночество». Мне же всегда не хватало времени на любопытные хобби, ведь моя увлекательная работа занимала все мое внешнее и внутреннее пространство. Как все успеть, и что мне делать с мужем, носки его собирать? Нет-нет, такая бытность не нужна. А вот ребенок другое дело. В любом случае рожать надо, в голове выдавлен большой штамп – ребенок необходим для подачи воды в старости. Бесстрашие – вот, что было тогда моим конем в яблоках. Меры безопасности в наших ночных контактах с моей стороны больше не применялись.

* * *

Быстротечные были и декабрь, и январь. За работой и праздниками я практически их не заметила. Но одна дата останется в моей памяти навсегда. Специально не придумаешь, это было 14 февраля. Просто случайное совпадение, на долгую память. Накануне меня начали терзать сомнения. Утром Дня всех влюбленных я приобрела два предмета. Один – подарок для мужчины моих идеальных отношений. И второй – тест на беременность. Не помню, где была моя машина в тот день, но вечером из офиса меня забирал Леонид. Мы поужинали в каком-то ресторане, обменялись мило-приятными подарками и продолжили вечер в спальне. Мне не терпелось узнать, сколько полосок покажет тест. Я решила не медлить и не дожидаться утра. Новость была положительной, о чем я незамедлительно сообщила Леониду. Все и всегда в моей жизни необычно. Реакция Леонида была не угадана мной ни разу, ни в одной моей фантазии. Ох, какие порой мужчины бывают глупые в жизненных вопросах. Он почему-то подумал, что я сейчас побегу в клинику и избавлюсь от его главного подарка. Получасовой монолог был направлен на то, что этот ребенок должен родиться. Страх услышать от меня слово аборт придавал его голосу напряжения и подавленности. Но когда он понял, что об этом я даже не могла подумать, пришел в состояние детского восторга. Он искрился неземным счастьем. Словно семь богов проплыли около него на своей лодочке и подарили ему этого ребенка. Мы не говорили в этот вечер ни о будущем, ни о настоящем. Мы просто были счастливы.

* * *

Первые пару месяцев я пребывала в эйфории. Меня не мучал ни токсикоз, ни какие-то еще реакции организма, мешающие моему привычному образу жизни. Отрезвила реакция моего папы, который срочно попросил выплатить ему оставшуюся сумму долга. Я брала у него взаймы, когда покупала квартиру. Папа никогда в себе ничего не держит, как тот Шрек. И здесь он не смог себя сдержать. Сказал, что я не в своем уме и останусь на помойке. Дальше в моем окружении стало появляться все больше людей, которые отравляли мое благостное состояние. Слова были разные, и что ребенку нужен отец, что мне это не надо, и у меня, на самом деле, все плохо с головой. Как я собираюсь дать ему образование, и вообще меня ждет одиночество и нищенское будущее. Все это начало подрывать мое внутреннее здоровье. Эти семена были посеяны в ум беременной женщины и дали ростки страшилок из ада.

При этом я не оставалась одна. Все время Леонид был со мной. На приемах у доктора, на УЗИ. Мои плохие думы он сглаживал ночными сказками у моей кровати. Я не могла есть мясо, он готовил его по особому рецепту, чтобы только я могла поесть. Худшее случилось, когда Леонид уехал отдыхать с семьей, как обычно на месяц. Эти отпуска были как дань семье за то, что у него было свое личное счастье. Страшилки все больше и больше прорастали в мое сознание, и уже к концу беременности моя нервозность била все рекорды.

Почему же тогда никто не мог сказать, что если бог дает ребеночка, то и на ребеночка тоже даст. На тот момент в моей голове был целый океан неразумно-надуманных страхов: как только я рожу, так сразу моя фирма разорится, Леонид мне не будет помогать финансово, а предсказание папы исполнится, и окажусь я на помойке, буду бомжевать. До сих пор во мне живет червь сожаления. Как я могла кормить такой нервной отравой мое будущее самое бесценное сокровище во всех мирах. Не делилась ни с кем своими переживаниями. Я же сильная и смелая бизнесвумен. Море переплыть, да еще на спор – без проблем. Что уж там ребенка родить. Это не была конфета-страдалка. Это был какой-то животный страх матери-волчицы. Снаружи охотники. А я одна, я не справлюсь и не смогу защитить моего щеночка.

* * *

За своими переживаниями я не заметила, как во внешнем мире пронеслись все сезоны, как распустилась листва, как зацвели по очереди цветочки нашей средней полосы. А потом, как начали падать еще не очень желтые листья с деревьев. Правда, мне удалось заметить, что октябрь выдался жарким и солнечным. По дороге в роддом я наконец-то вышла во внешнее пространство и увидела осеннее золото под яркими лучами солнца. Оно непривычно задержалось на московских улицах и радовало мою усталую душу.

До самой последней недели беременности я ездила за рулем. Леониду пришлось использовать максимум терпения, словесного запаса красивых и не очень слов. Он смог, я дала себя уговорить и поставила машину на стоянку, чтобы до родов за руль не садиться. Сегодня он вез меня в роддом, что-то говорил, но я не помню. Мне кажется, что я была в каком-то абстрактном мире и при этом полностью слилась с природой. Мой мозг наконец-то отключился, потому что мне было пора родить, но я никак не позволяла этому случиться. Причиной был страх. Тогда я не смогла понять этот страх и справиться с ним. Конечно, мне нужна была профессиональная помощь психолога. К сожалению, в те времена психологи были не в моде, жаль.

* * *

Естественных схваток так и не произошло. Пока не вмешалась доктор. Роды были платными, поэтому мне казалось, что пройдет все легко и быстро. Но я ошибалась. В течение 12 часов, через нещадные боли, я поднималась на гору Эверест. Да, могу сравнить роды с подъемом на высокую гору. Ведь во время восхождения человек преодолевает много трудностей. Ему все время кажется, что вот-вот он встретится с небом. Путь долог, но еще немного, и он на вершине. И там получает непередаваемое ощущение эйфории, свободы и великого счастья, он сделал это. И я сделала это. На меня смотрели наироднейшие и наилюбимейшие глаза во всех вселенных. Это было величайшее счастье. Ради которого стоило взойти на Эверест.