Королёва Марго

– Рита, – спёкшимися губами прошептала девушка.

– Где болит, сказать можешь?

– Живот тянет, – Рита попыталась привстать на локте, – я беременна.

Ольга всплеснула руками:

– А, батюшки, скорее из гинекологии надо звать. Лена! Звони во второе отделение, быстрее! Скажи, температура (Ольга вытащила градусник и посмотрела, округлив глаза), температура под сорок. Скорее!

Лена забежала из коридора, где мило шушукалась с водителем "скорой", набрала номер.

Пришла в себя Рита уже в палате. Огляделась. В глазах все поплыло.

– О, очнулась? Не тошнит? – над Ритой склонилась женщина в белом халате. Потрогала лоб, заглянула в глаза, расширив пальцами веки.

– Тошнит. А что со мной?

– С тобой, Маргарита, произошло много чего интересного. Слава Богу, сейчас все хорошо.

Рита протянула руку к животу, справа на клей посажена повязка.

– А мой ребёнок? – встревоженно спросила она.

– Всё хорошо с ребеночком, не переживай. А пока тебе аппендикс вырезали. Наш доктор – ас в таких делах. Эквилибрист по кишечному отделу! В смысле вырезал тебе воспалившийся отросток, ничего не задев. Пока лежи, а к вечеру вставай, не залеживайся.

Рита облегчённо вздохнула, откинулась на подушку. Вдруг что-то вспомнив, снова попыталась сесть, вскрикнув от неожиданной боли.

– Ну, что ты скачешь? Говори, в туалет что ли хочешь, сейчас санитарка судно принесёт?

– Нет, мне позвонить надо. Дайте, пожалуйста телефон.

– Шоколадку должна будешь. У меня трое внуков, —улыбнулась женщина и протянула трубку.

Рита растерялась. Мамин и Серёжин номера она помнила наизусть, а вот номер Светланы никак не хотел вспоминаться. Три или четыре раза набирала Рита цифровой ряд, но все было мимо.

– А ко мне кто-нибудь приходил?

– Не знаю, при мне, вроде нет. Так ты ж без документов к нам попала, ой, грязная вся, думали бомжиха. Девки даже поспорили между собой. Не могли мы никому сообщить.

– Ясно. Спасибо, – Рита вернула мобильник. А какое сегодня число?

– 15 июня.

Сердце Риты сжалось, на сегодня было назначено свидание с Сашкой. А теперь ни брата, ни мамы…

– А Вы когда домой пойдёте? Можно вас попросить зайти к моей знакомой, сказать, что я здесь?

– Так я на сутках! Знаешь что, я сейчас бумажку принесу, напишешь адрес, пошлю кого-нибудь.

Ближе к вечеру в палату залетела Светлана.

– Я чуть с ума не сошла, пока не пришли из больницы. Как же так, девочка моя? Неужели так бывает, чтобы все и сразу на одного человека?

– Маму похоронили?

– Да, Маргоша, не знали где ты, схоронили без тебя. Поминки справили, не волнуйся. С работы маминой помогли деньгами, венок там, то да сё. Ты-то как?

– Сейчас уже нормально. Сама в туалет ходила, велели не залёживаться.

Светлана помялась, не зная, как спросить:

– А ребёночек?

– Всё в порядке с моим ребеночком.

– Не передумала, значит?

– Нет. Буду рожать. Мы с ней и так уже натерпелись, – глотая слёзы сказала Рита.

Тополиный пух облетел, остались небольшие кучки. Их-то и поджигают мальчишки, радуясь, как бежит ручейком огонёк по траве. Дворник Аликбек или попросту Алик, гоняет пацанов своей метлой:

«Ай, шайтан! Зачем поджигаль? Пожар хочешь сделять»?!

Рита несла мешок с мусором, прижимая руку к еще болевшему боку.

– Рита-джан! Зачем такие тяжести таскаль? – всполошился дворник.

– Продукты все испортились, – Рита тяжело вздохнула.

– Садись на лавку, я отнесу твой мусор. Как маму твою жалко! Золотой была человек! Пусть земля ей будет пухом.

– Спасибо, Аликбек.

Дворник ушел, а Рита осталась сидеть на лавке. Ласковое солнышко трепало отросшую челку. Бликовало в чистых волосах. Заставляло щуриться, заглядывая в грустные глаза похудевшей, изможденной операцией и невзгодами девушки. Домой Рите идти не хотелось. Там все напоминало о маме. Кружевная салфеточка на тумбочке, халат, старенький, но тщательно заштукованный. На вешалке в шифоньере несколько платьев, пуховик. Светлана советовала Рите раздать вещи, так, говорят, полагается. Но Рита пока была не в силах этим заниматься.