Блондинка в Париже

– Хм… Что верно, то верно, – окинула я подругу критическим взглядом. – Есть немного… А эта твоя Катя… Она, хотя бы, извинилась за то, что гнусно тебя кинула – тогда, в апреле?

– Миллион раз! – горячо воскликнула Настя. – Безусловно! Но ведь Катя ни в чём не виновата. Её в последний момент на «скорой» увезли в больницу с приступом аппендицита! Если бы развился перитонит, она могла бы умереть!

Но не умерла.

И даже аппендицит у неё не вырезали.

Мне почему-то кажется, что всё это – Катина выдумка, чтобы оправдаться перед обманутой подругой. В апреле девушка собиралась приехать в наш город в командировку, и восторженная Настя в приступе гостеприимства предложила остановиться у неё. Она надраила квартиру, приготовила лимонный торт на сахарозаменителе и диетические салаты, разработала культурно-развлекательную программу. И всю ночь с десятого на одиннадцатое апреля провела в ожидании: Катя обещала приехать из аэропорта на такси, сразу же, как прилетит.

Радостное волнение сменилось недоумением. Мучительно медленно тянулись часы, подруга не появлялась… А ведь Настя не могла ждать ни минуты, ей хотелось как можно скорее познакомиться «в реале» с интернет-подругой, осмотреть её, пощупать. А вдруг все Катины фотографии – сплошной фотошоп? А что, если она вовсе не такая стройная?

Но встреча не состоялась. Катя в ту холодную апрельскую ночь так и не прилетела. Напрасно Настя, затаив дыхание, дожидалась звонка в дверь и глотала слюни, посматривая на нетронутое угощение на столе…

Катя утверждает, что вместо аэропорта ей пришлось ехать прямиком в больницу скорой помощи. Что ж, возможно она и не обманывает…

Но ведь аппендицит-то на месте!

Сама же потом призналась.

Я думаю, Катину командировку в последний момент отменили, а девушка, наверное, забыла или поленилась предупредить свою интернет-подругу.

Для Насти же та ночь обернулась сплошным кошмаром. Возможно, трагедии бы не произошло, если бы в тот вечер моя подруга не зациклилась так сильно на предстоящей встрече. Она бы задержала Изабель, не позволила бы ей ускользнуть из дома и раствориться в мрачном и холодном апрельском вечере…

…Оценив фотографии, я приехала на кресле обратно к своему столу, чтобы закончить диалог с брошенным клиентом. Он успел прислать восемнадцать сообщений, причём пятнадцать последних были одинаковыми: «Елена Владимировна, ау! Вы где? Почему не отвечаете?».

Ах, мужчины! Какие же они нетерпеливые!

Трудно подождать минутку-другую пока мы налюбуемся фотографией похудевшей Кати? Ладно – двадцать минут. И всё равно – незачем закидывать меня сообщениями!

***

«…Итак, милая тётя продолжала скупердяйничать, жалея денег на новую одежду. И доигралась!

Когда однажды я нагнулась у доски за упавшим мелом, мои штаны с треском лопнули на попе. Что случилось с классом! Детишки хватали воздух ртом, задыхаясь от смеха. Они ржали и гоготали до слёз. Урок был сорван. Элизабет вызвали к директору школы.

Она явилась – в строгом платье, с безупречным макияжем, ослепительно красивая. Села на краешек стула, выпрямив спину, словно на королевском приёме. А потом… притянула меня к себе (я стояла рядом) и обняла за талию. Словно мать, готовая защитить своего птенчика от любых обвинений и отмести любые домыслы.

Директор попросил всего лишь заняться моим гардеробом. Училась я уже неплохо, за это никто не собирался меня ругать. Мне было интересно, как Элизабет выкрутится из ситуации, как она объяснит свой блистательный внешний вид (её платье стоило огромных денег!) и моё убожество.

И она выкрутилась! Её чудесные бездонные глаза наполнились слезами, она судорожно сжала руки на груди и всхлипнула:

– Мне так трудно… Мой муж сбежал, повесив на меня несколько кредитов. Нам едва хватает на еду, правда, Энни? Приходится экономить буквально на каждой мелочи. А малышка так быстро растёт…

– Вы можете обратиться за материальной помощью. А в церкви вам могли бы дать одежду… Для Энни, – директор скользнул взглядом по явно дорогому наряду Элизабет.

– Что вы! Я справлюсь. Родственники обещали мне помочь.

На следующий день на мне красовалось совершенно новое платье – тётка была вынуждена его купить. Оно, конечно, не являлось писком подростковой моды, но, по крайней мере, не давило мне под мышками и было достаточно длинным, чтобы прикрыть мои пухлые ляжки…

…Никто бы и не догадался, какие на самом деле отношения связывали нас с Элизабет, никто бы и не заподозрил, что она морит меня голодом, не пускает в квартиру, обзывает последними словами и попрекает каждой истраченной на меня копейкой.

Даже если б она просто оставалась равнодушной и холодной – уже и этого было достаточно, чтобы ребёнок, привыкший купаться в родительской любви, страдал и мучился. Но Элизабет шла дальше, она превращала мою жизнь в ад.

Я никому ни о чём не рассказывала, да и кто бы мне поверил? На людях Элизабет талантливо разыгрывала роль заботливой тётушки. Она была умна и понимала, что соседи и друзья вряд ли её одобрят, если она станет злой мачехой для ребёнка, потерявшего родителей.

Когда у нас бывали гости, Элизабет, лицемерная и лживая, превращалась в ангела. Я очень любила эти приёмы, хотя и приходилось драить дом под сержантские окрики тётки (бойфренд-чистюля давно уже был отправлен в отставку). Зато потом приходили гости, и Элизабет брала меня за руку, обнимала за плечи, целовала в щёку… Это была игра и обман, но я ничего не могла с собой поделать – даже фальшивая ласка доставляла мне невероятное удовольствие, ведь я так по ней истосковалась!

А за столом Элизабет сама подкладывала мне еду на тарелку, с умилением вытирала подбородок салфеткой – ах, как здорово, когда ребёнок хорошо ест! Наверное, так Элизабет предупреждала развитие слухов, что девочку недокармливают – раз «толстушка Энни» постоянно рыщет по городу в поисках пропитания. Да вы сами посмотрите, мою милую прожорливую девочку накормить не так-то просто! Сколько бы она ни съела, всё равно останется голодной!..

Актёрского мастерства Элизабет было не занимать – как и очарования. В компании она блистала, никто не мог с ней сравниться. Её красота и бесподобный шарм сражали наповал. Она что-то говорила, объясняла, смеялась – все с восхищением смотрели только на неё, и я тоже…

Но гости уходили, и солнце скрывалось за тучей. «Убери тут всё, – приказывала Элизабет. – Помой пол, посуду… Только попробуй разбить тарелку, я тебя придушу… Господи, ты жрала, как свинья… Как же мерзко было на тебя смотреть…»

Глава 10. Шпионаж на бульваре Вольтера

Та-дам!

А я снова в Париже!

Шарлотта, моя новая заказчица, предложила вернуться, чтобы обговорить нюансы и подписать контракт.

На этот раз город встретил мелким дождём. Небо набухло, словно гигантский кусок размокшей серой ваты. Мне нравилось чувствовать, как невесомые капли ложатся на лицо… Макияж поплыл? Я в Европе. Даже если приду на брифинг с умытым лицом, буду встречена «на ура!». В России это вызвало бы удивление и множество вопросов. А здесь женщины, чьи лица не тронуты косметикой, а волосы лет пять не знали парикмахера, встречаются на каждом шагу. Наверное, они – последний оплот естественности, оставшийся у Европы. Фоном к ним идут бородатые девушки и целующиеся мужики.

…Сегодня мы с Шарлоттой встретились не на корабле, а в двух шагах от Вандомской площади, в ресторане, расположенном на одной из многочисленных прилегающих улочек.

На этот раз я остановилась в скромной, но приличной гостинице в районе Оперы Гарнье – не стала злоупотреблять гостеприимством Шарлотты и сорить деньгами (заказчица обещала оплатить перелёт и отель). На деловое свидание отправилась пешком, несмотря на моросящий дождик. Кроме того, беззастенчиво петляла, сворачивала с оживлённых проспектов на скромные и тихие боковые улицы, чтобы затем вновь вернуться на авеню и влиться в толпу туристов. Я шла не торопясь, с удовольствием вдыхая прохладный и влажный осенний воздух.

Пересекая проспект, обернулась на изумрудный купол Оперы – он представлялся сказочным видением, размытым серой пеленой дождя. Чёрный асфальт блестел под ногами, как шкура мокрого тюленя…

В конце Рю де ля Пэ виднелась Вандомская колонна, вернее, её изображение на защитном панцире, сооружённом вокруг стелы. Эта знаменитая колонна, отлитая по приказу Наполеона из трофейных русских и австрийских пушек, в данный момент находилась на реставрации.

Я располагала временем и поэтому не спеша сделала круг по Вандомской площади, мысленно отметив, как изуродовало строительство одно из самых известных мест Парижа. Тут и там виднелись серо-зелёные ограждения и залежи какого-то строительного хлама. Мрачная, но грандиозная Вандомская колонна, скрытая от глаз, была похожа на гигантскую коробку с коньяком. Фасад отеля Ритц также был замурован: фешенебельная гостиница, где останавливались монархи, миллиардеры, кинозвёзды и художники, где сорок лет прожила Коко Шанель, и откуда в 1997 году отправилась в смертельную поездку принцесса Диана, тоже была закрыта на ремонт. Говорят, это будет самая значительная реставрация за последние сто лет…

Ненадолго – как праздный турист – задержалась у витрин с ювелирными украшениями: сверкали бриллиантовые диадемы и ожерелья, пылали рубиновым огнём кольца, таинственно мерцали сапфирами серьги. Я вздохнула. Раньше – до моего глобального разорения – вполне могла бы здесь что-то купить. А сейчас не могу… Зловещая пропасть депрессии приветливо распахнула объятья, но я молча отвернулась. Последнее дело – пристально анализировать каждую свою эмоцию или душевный порыв…

Подумаешь, деньги!

Их всегда можно вернуть.

***

Шарлотта предусмотрительно забронировала столик, и мы устроились в отсеке, отделённые от других посетителей изящной перегородкой. Заведение было достаточно дорогим – настолько, чтобы не изнемогать от нашествия шумных туристов и говорливых аборигенов.

Заключив контракт, мы обмыли сделку шампанским с пирожными. Итак, меня ангажировали на необычную роль – оказывать информационные и консультационные услуги в продвижении компании на российский рынок, а так же в организации международных выставок. Сумма, предложенная в качестве вознаграждения, впечатляла. Мне было лестно, что мой опыт оценили так высоко.

Мы живём в удивительное время. Чтобы зарабатывать большие деньги, не обязательно иметь стартовый капитал, блестящее образование и крепкие связи. Можно обойтись и так, главное, хорошо ориентироваться в вопросе и владеть информацией. Информационное поле – вот то «поле чудес», где зарыты тонны золотых монет.

Шарлотта объявила, что мы начинаем работать немедленно: после встречи на корабле она поняла, что я вполне успею подготовить стенд для декабрьской медицинской выставки в Шанхае.