Заказала апельсиновый сок, вытащила из пачки сигарету. Официант подскочил с зажигалкой – а что, тут очень симпатично! В зале играла приглушенная музыка, скатерти были разрисованы иероглифами, сетчатые перегородки между столами украшены фонариками и веерами, на стенах – картины в духе Хиросиге. Стандартный дизайнерский набор для создания псевдояпонской атмосферы. А для африканского колорита обычно используют шкуры зебр, маски, фигурки носорогов и пробковые шлемы плантаторов.
Прямо у меня за спиной за полупрозрачной перегородкой разговаривали две подруги. Я обратила на них внимание, когда шла к столику, – две яркие мадемуазель. Сердце сдавила обида: теперь мы с Ириной никогда больше не будем коротать вечер за чашкой чая или бокалом вина. Все кончено. Прямо сейчас начинаю отвыкать от подруги и ее ребенка. Даже перестану отвечать на звонки бессовестной предательницы.
Первая же донесшаяся до меня фраза заставила вздрогнуть и оттопырить локаторы.
– Совсем не представляю, что делать с Арабовым! – горько пожаловалась блондинка. Если б не перегородка, спинки наших кресел соприкоснулись бы.
Поток мыслей, хлынувших по извилинам, был яростен – мне едва не разнесло череп.
Зачем ей что-то делать с моим Никитой?!
– Бросить его наконец-то?!
Я поперхнулась соком, задрожали пальцы. По спине помчались мурашки, они яростно галопировали, заставляя меня сжиматься от страха. Наверное, сейчас я услышу нечто ужасное.
– Ой, Лен, неужели решилась? Давно пора! Я всегда тебе говорила! Ты столько лет терпела его выходки, мирилась с его характером… – вступила в разговор брюнетка.
– Да, характер у него не сахар!
Какой бред! Мой Никита – ангел!
– И теперь все твои страдания – коту под хвост?
– Не знаю… Но я уже больше не могу… Он ведь переехал к ней жить.
– Лена! Правда?!!
– Вот так!
– Когда?
– Ну, где-то в начале сентября, не знаю точно. Променял меня на эту курицу, на эту бледную моль!
Да они же говорят обо мне!
Именно в мою квартиру переехал жить Никита!
Похоже, я мутант.
Попыталась представить, как выглядит помесь курицы с молью. Не получилось. А сердце отбивало в груди тахикардическую чечетку.
– Впервые он так поступил, представляешь? Никогда еще ни к кому не переезжал. И к себе не звал. А к этой… этой уродине – переехал!
Блондинка всхлипнула.
Обычно я очень добра к людям. Но сейчас готова была воткнуть в грудь соперницы палочки для риса!
– Лен, неужели он серьезно надумал жениться?
– А вот надумал!
– Ну и тип!
– Как жестоко! Скажи, я это заслужила?
– Лен, ну конечно нет! Но я всегда тебе говорила – пока ты возишься с ним, ты теряешь шанс познакомиться с нормальным мужиком.
– В смысле? Он очень и очень нормален. Он такой классный.
– Но бесперспективный, Лен, бес-перс-пек-тивный! Сколько лет ты ждала от него предложения? Пять?
– В июле семь было, как мы познакомились.
– Ну, вот. И все эти годы ты надеялась. Прощала измены, ждала, верила. Сколько подружек параллельно с тобой у него было за семь лет?
– Перестань. Мне больно! Не хочу говорить об этом. – Конечно, больно. – Я надеялась, он оценит мою верность. Сравнит с другими и поймет – я лучшая! И потом – ведь я его люблю.
– Ну, Лен, ясное дело, любишь. Мужик-то шикарный. При деньгах. И внешность, и фигура – все при нем. Только вот ноги он о тебя вытирает.
– Да, вытирает.
– За семь лет, Лен, он превратил это в подобие спорта. Вытирать о тебя ноги – его спортивное увлечение.
– Ты жаба!
– А кто тебя ткнет мордой в правду? Сама ты – как слепой котенок!
– Но ведь как бы то ни было, мы уже семь лет вместе. И он всегда рядом.
– Ну, это удобно. Ты его вечный запасной аэродром. Только молодость ту-ту… А ты, Лен, вместо того чтобы семью создать и ребенка родить, тратишь силы и эмоции на негодяя.
– Но он так хорош! Во всем! Так обаятелен! Добрый, милый, щедрый. Только жениться собирается не на мне. Ненавижу!
– Вот это верно. Но все равно встречаетесь каждую среду?
– Да, как обычно.
– Живешь по графику. Как ему удобно.
– Среда – наш день.
О боже!
Каждую среду Никита надолго уходит в спортклуб…
Так вот какой у него там тренажер!
Тренажер-блондинка!