Мой Бомж. Современный любовный роман

– Сейчас ты увидишь настоящую жизнь бездомных.

С этими словами он съехал на обочину, заглушил автомобиль и вышел. Я продолжала сидеть на своём месте. Он открыл дверцу и потянул меня за руку. В нос ударил неприятный запах, и я увидела, что мы находимся на городской свалке. Единичные огонёчки мелькали в разных концах, казалось, что там никого не было. Но, не успев сделать пару шагов, мы наткнулись на людей, которые прикрывшись картонными коробками, спали на груде мусора. Какой-то человек окликнул нас, и мы пошли на его голос. В грязной телогрейке, которая была ещё и на пару размеров больше, как сажа чёрными руками он стал наливать в гранёный грязный стакан какую-то мутную жидкость и протянул нам. Степан взял стакан, но пить не стал. Понюхав жидкость, он предложил мне:

– Ну что испробуешь или как?

Я уже корчилась от невыносимой вони, а тут ко всему прочему этот грязный стакан с сомнительной жидкостью. К горлу подступила тошнота, и я согнулась пополам, зажимая рот руками. Видя, что меня вот-вот вырвет, Степан, поблагодарив мусорного бомжа, вернул ему стакан и повёл меня обратно к машине. В какой-то момент я отстала от Степана, стараясь перешагивать через мусорные завалы. Вдруг моя нога провалилась в какую-то яму. В ней было что-то мягкое. Чертыхаясь про себя, я стала вытаскивать ногу и тут я увидела мордочку. Чёрные маленькие глаза-жемчужинки огромной крысы недовольно смотрели на меня, и я заорала так, что все бомжи на свалке повыскакивали со своих лежанок и помчались куда-то вглубь.

Мне казалось, что у меня дрожит каждый кусочек тела. Всхлипывая, я уселась на сиденье автомобиля и зажмурилась. Закрыв глаза, я хотела отстраниться от этого кошмара, но запах и ужасающий вид крысы не отпускал меня. Мне было всё равно, куда мы едем, и что будет дальше.

Оставшиеся полночи Степан возил меня по всевозможным притонам, приютам для бедных, вокзалам и ещё чёрт знает куда. Везде где мы были, он подводил меня к грязным, оборванным, смердящим людям и говорил им, что я хочу стать такой же, как они. Те открывали свои беззубые рты, откуда вырывался или глуповатый смешок или смачный мат. Они старались дотронуться до меня своими гниющими от язв руками. Под конец, я еле передвигала ноги, в голове шумело, так как будто рядом сверлили десятки дрелей, от усталости в глазах рябило и всё расплывалось. Скоро мне стало казаться, что я и впрямь одна из них, такая же бродяжка как они.

Проснувшись, я обнаружила, что лежу на диване завернутая в махровый халат с полотенцем на голове. Стянув полотенце, я потрогала волосы, они были чуть влажные. Но когда я успела принять душ и как я вообще оказалась дома, хоть убей, не помню. Потянувшись, присела на край дивана и прислушалась. На кухне что-то скворчало и пыхтело. Сердце запрыгало у меня как теннисный мячик. Там кто-то есть, завертелось у меня в голове. Я повертела головой в поисках какого-нибудь предмета по тяжелей, первое, что мне попалось это хрустальная ваза. Дрожащими руками я взялась за край вазы и взвесила в руке. Не самое тяжелое, как хотелось бы, но и это сойдёт. На цыпочках я пробралась к кухне и, задержав дыхание, приготовилась к стремительному наступлению. Ткнув пальцем в дверь, я одним глазом заглянула в образовавшуюся щель. Он стоял ко мне спиной. Я ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Даже не видя его лица, я поняла, что это он. Дверь скрипнула и медленно начала приоткрываться. Я издала громкий вздох и в это время он повернулся. Заметив в моей руке вазу, он прищурил свои синие глаза и неторопливо стал подходить ко мне, а я как стояла, так и продолжала стоять, не предприняв никаких оборонительных действий. Подойдя ко мне вплотную, он взял из моих рук вазу и поставил её на стол. Не отводя от меня глаз, он остановился возле меня. В выцветших джинсах, приспущенных на талии, в коротком и растянутом свитере. Бледная кожа на небритом лице, прямые немного спутанные волосы, грустные глаза. Я терялась в догадках, кто передо мной, – бомж или красавчик из клуба.

– Прости, – первый заговорил он. – Прости, что вчера так тебя напугал.

Я запахнула потуже халат и проглотила ком в горле. А тем временем Степан, если это его настоящее имя продолжал:

– Если хочешь, можешь вызвать полицию. Но поверь, что я не причиню тебе никакого вреда. Ярослава. Ведь тебя так зовут?

Я кивнула, соображая, откуда он узнал моё имя.

– Ну а меня как звать ты уже знаешь.

Лихорадочно вспоминая, что произошло вчера вечером и ночью, я продолжала молчать. До моего сознания стали доходить обрывками поиски моего бомжа, встреча у дороги, поездка на свалку, и ночной вояж по притонам. Внезапно я вспомнила, как я оказалась дома, Степан сам открыл ключом дверь, я сразу удалилась в ванную и пробыла там с добрых полчаса, потом легла на диван и сразу уснула.

– Ты бомж Стёпа? – наконец, вымолвила не своим голосом.

Он рассмеялся, продолжая по-прежнему стоять в нескольких сантиметрах от меня.

– Нет, я не бомж.

– А кто же? – не унималась я.

– Давай сначала позавтракаем.

Я присела к столу на краешек табуретки и отхлебнула кофе. Степан с удовольствием ел яичницу с колбасой, запивая крепким кофе с молоком. Видя, что я не притронулась к еде, он нахмурился и придвинул ко мне тарелку.

– Ешь!

– У меня нет аппетита, – проворчала я, всё ещё гадая, что мне с этим со всем делать?

– Ешь! Ты же не хочешь, чтобы я пригласил парочку бомжей, и они тебе помогли.

Я поковыряла вилкой и проглотила кусок. Степан довольно качнул головой и откинулся на спинку стула, пристально меня разглядывая. Я запихивала в себя еду, стараясь на него не смотреть хоть и поняла, что бояться мне нечего. Если бы он что-либо хотел со мной сделать, то сделал бы это раньше. Я видела его в клубе и видела его тачку. Предполагаю, что этот красавчик чертовски богат, но зачем он прикидывается бомжем. Может, как и я пишет диплом. Вряд ли. На студента он не похож. Тогда кто он, и почему пристал ко мне как банный лист. Он ужасно сексуальный этот Стёпа. Но я видела его с девушкой, вероятно, он с ней встречается, а может это его жена, хотя я что-то сомневаюсь. Если бы я была его женой, я бы его держала на коротком поводке. И он бы не сидел, в выходной день, в чужой квартире, с какой-то там студенткой или ещё с кем.

– Эй, проснись.

Его голос прозвучал в моих ушах как набат, я встрепенулась и наконец, посмотрела прямо ему в глаза. Синим озером они расплылись у меня в сердце, затронув какую-то доселе не тронутую струну, от чего я сжалась, боясь пошевелиться.

– Ярослава, – продолжал он. – Мне нужно идти, спасибо за завтрак. А тебе я думаю, необходимо ещё поспать.

Он встал с места и теперь смотрел на меня сверху вниз.

– В следующий раз, когда надумаешь погулять по помойкам, сначала позвони мне.

Он положил на стол визитку и больше не слова не говоря, вышел из кухни.

Когда в прихожей хлопнула дверь, я кинулась вслед за ним. Да что он себе возомнил. Да кто он такой. Уткнувшись носом в закрытую дверь, я поплелась обратно в кухню и взяла со стола глянцевую карточку. На ней было напечатано имя и отчество: Степан Владимирович и номер телефона. Имя и девять цифр, и всё. Вот ведь гад такой и он думает, что я позвоню. Я бросила карточку в мусорное ведро и перед тем как лечь обратно в постель, проверила содержимое моих ящиков, не сомневаясь при этом, что всё на месте.

Киднеппинг

Проснувшись ближе к обеду, я первым делом проследовала в кухню и порылась в мусорном ведре. Найдя визитку, я вздохнула. Значит, это был не сон. Сунув карточку в сумку, я осмотрелась. Боже он был тут, а я с ним даже не поговорила. Вот бестолочь. От мрачных мыслей меня оторвал звонок в дверь, пришли мои родители, и я им была бесконечно рада.

Прошёл месяц после той злополучной ночи. Больше я не пыталась сблизиться с бездомными, я вообще мало куда выходила из дома. Институт, библиотека, в гости к родителям. Моему бомжу я тоже не звонила, а что бы я ему сказала: «Эй, приятель, ты как?» или: «Степан Владимирович, как поживаете?» В общем, выкинула я его из головы, но номер телефона, как то сам по себе запомнился наизусть. А что там было запоминать одни сплошные повторяющиеся цифры.

В один из вечеров, когда я возвращалась домой из библиотеки (к завтрашнему дню нужно было доделать доклад и мне пришлось задержаться в читалке), на автобусной остановке ко мне подошёл мужчина средних лет и попросил ему помочь. Я осмотрелась по сторонам, но кроме нас двоих никого вокруг не было. Мужчина был хорошо одет, от него пахло приятной туалетной водой, и я подумала, чего мне бояться, ну не убудет от меня, если помогу человеку. Он показал в сторону припаркованного автомобиля и сказал:

– Жене стало плохо.

– Так нужно срочно везти в больницу.

Я подошла к машине.

– Я ей тоже говорю, что надо ехать, а она упирается, говорит, само пройдёт. Может вы, скажите ей, что нужно в клинику.

Как только мужчина открыл заднюю дверцу салона, я сразу просунула туда голову, мне показалось, что в углу машины, кто-то шевелиться. Я продвинулась ещё дальше, как в этот момент я почувствовала толчок в спину и в туже секунду оказалась в руках незнакомца, который зажал мне ладонью рот, а затем заклеил его скотчем. Мои руки он завёл ловкими движениями мне за спину и крепко обмотал куском липкой ленты. Я широко открыла глаза пытаясь всмотреться в темноту салона. Что за чёрт, пульсировало у меня в мозгу. Попытавшись вырваться, я только тем самым усугубила своё и так неприглядное положение. Человек, сидевший рядом, ткнул меня в бок, так что от боли я скорчилась пополам. Если бы у меня не был заклеен рот, то мой крик было бы слышно в районе двух кварталов. Но крик мой конечно никто не услышал. Прижав меня своей огромной ручищей к сиденью, мужик дал команду водителю, и автомобиль, как ни в чём не бывало, тронулся с места.

Я потеряла счёт времени, но наконец, автомобиль остановился, и меня вытащили из машины. Не дав опомниться, сразу потащили в дом. Я успела заметить, что, скорее всего это дачный коттедж. Вокруг дома был лес из сосен, они как великаны тянулись в чёрное небо. В доме было жарко. По широкой лестнице меня провели на второй этаж и втолкнули в какую-то комнату. За спиной лязгнул замок, и я осталась стоять одна со связанными руками и заклеенным ртом. «Боже, что же мне делать», подумала я, «и чего им от меня нужно. Денег, но я не дочка олигарха. А может, я нужна им как секс рабыня». У меня упало сердце, и со слезами на глазах я села на пол, поджав под себя ноги.

В доме было на удивление тихо. Когда слёзы высохли, я решила оглядеться. На небе как нарочно не было луны, и в комнате царил мрак, но я, запинаясь, всё же обошла всю комнату и поняла, что мебели в ней не так уж и много. Я насчитала два стула, длинный стол, что-то вроде тахты и металлическая стойка для одежды. Что ж не густо, подумала я, присаживаясь на край дивана. И сколько времени мне тут сидеть. Руки уже давно онемели, а кожа у рта горела адским огнём от неприятного скотча. Да ещё очень захотелось в туалет. Я встала и подошла к двери. Приложив ухо, я прислушалась, по-прежнему тишина. Может меня бросили тут одну. Размахнувшись ногой, я сильно пнула по двери. Но никто не откликнулся. Тогда я принялась толкать дверь всем телом. Через какой-то промежуток времени дверь распахнулась, и я прищурилась от яркого света. На пороге стоял верзила, с лысым черепом и пухлыми губами. Он посмотрел на меня как на привидение.

– Ты чё? – спросил он, как будто не понимал, что я тут делаю и почему его беспокою.

Я замычала. Подпрыгивая с одной ноги на другую, как бы показывая, что у меня нет больше терпения. Верзила, посмотрел на мои подпрыгивания, потом ещё раз в мои глаза и только затем резким движением сорвал с меня кляп.

– Чё, в туалет чё ли?

– Да, – мой голос прозвучал как у курильщика с тридцатилетним стажем. Я повернулась к нему спиной и отвела руки. – Развяжи меня. Ну что же ты стоишь? – Я повернула голову и посмотрела на этого урода. – Быстрее, а то я описаюсь прямо тут.

Верзила чиркнул ножом по скотчу, я отвела руки и стала тереть горящие от скотча кожу, сдирая обрывки.

– Где? – теряя терпение, спросила я.

Верзила мотнул головой в соседнюю дверь, но прежде чем я успела за ней скрыться, он пролепетал:

– Не вздумай дурить, хуже будет.

Я влетела в небольшое помещение, захлопнула за собой дверь и с облегчением нашла сияющий чистотой унитаз. Над раковиной висело зеркало, я увидела своё отражение и содрогнулась. У моего рта, над губами и на обе щеки разлилось красной полосой раздражение от скотча. Тушь грязными пятнами растеклась под глазами. Волосы растрепались и свалявшимися комьями лежали на плечах. Я открыла воду и начала умываться, сразу защипало, но я терпела, с усердием натирая кожу жидким мылом. Запустив пятерню в свои густые волосы, я попыталась немного их привести в порядок. Удовлетворившись увиденным, я огляделась, но чего я ожидала; окна не было, колюще-режущих предметов тоже. Дверь приоткрылась и в промежутке показалась морда верзилы.