Золотая Герань

– По-моему, прекрасно вышло, – заметил незнакомец.

– Ой, а вы еще один кадр не сделаете? – спросила Мара. – А то из-за вашего птеродактиля…. вы знаете, я стараюсь никогда не смеяться в кадре – скулы…. Видите там, сбоку, рукоятка – ее надо оттянуть до упора, и снова на белую кнопку….

– Лучше сами оттяните, – незнакомец подошел к ней, протягивая аппарат. – Я настолько боюсь что-то испортить….

Мара нагнулась к нему – и тут ее левая нога неожиданно поехала по тонкому слою снега, которым был присыпан выступ, она потеряла равновесие – и не успев понять, что происходит, в ослепительной вспышке ужаса, в следующую секунду уже висела по ту сторону галереи, пытаясь вцепиться в холодный белый камень кромки стены, но ногти обламывались, и пальцы скользили, и руки ее уже готовы были разжаться…. И тогда запястья ее плотно охватили руки молодого человека.

– Так, осторожнее, сейчас я перехвачу вас повыше…. Вот так. Теперь кисти у вас свободны, оторвите их от стены…. да не бойтесь же, я крепко вас держу!.. и перехватитесь за край галереи…. хорошо, а теперь подтягивайтесь, я помогу вам рывком….

Оказавшись, наконец, в безопасности, Мара без сил осела на каменный пол, впитывая снег модными шерстяными брюками.

– Ну, все, все, – рука незнакомца скользнула по ее голове, по плечам, накрыла ее ладонь. – Все уже кончилось, вы в полной безопасности…. Угораздило же вас оступиться…. Знал бы, ни за что не пустил бы вас на этот выступ!

– Ничего, – отмахнулась она. – Просто слабость…. ноги не держат…. Кажется, я уже успела умереть там, на стене….

Какое-то время они молча сидели на полу галереи – Мару била крупная дрожь, и он успокаивал ее, как умел….

– Ну теперь сам бог велел нам познакомиться, – произнес незнакомец, когда Мара перестала дрожать. – А то как-то оно неправильно – спасти очаровательную девушку и даже имени ее не узнать….

– Мара Юланте, – протянула она все еще вялую руку и была несказанно удивлена, когда он почтительно коснулся губами ее холодных пальцев.

– Мара – это Маргитт? – переспросил он с улыбкой. – Или Мартина?

– Мариллия, – неохотно призналась та. – Терпеть не могу это старомодное имечко.

– А по-моему, имя матери Спасителя выше какой бы то ни было моды, – возразил он. – Прекраснейшее женское имя! Да вы только послушайте, как звучит-то – Мариллия…. – он произнес это как-то странно, чуть нараспев, с легким акцентом, так что получилось – «Мариийя». – А меня зовут…. – он чуть помедлил, – Лодор Угнелис…. хотя вообще-то в паспорте написано – Лазор.

– Лазор? Так вот почему мне показалось, что вы говорите со славским акцентом…. Значит, вы….

– Я из Ледограда, – спокойно ответил он. – Ругианец и ругиландский подданный, но большую часть жизни провел в Вольном Городе. А вы, судя по фотоаппарату, тоже не местная?

– Да, я из Двериса. Учусь там пятый год, если повезет, и работать осяду. А родители в Алдонисе, на побережье, – Мара поднялась на ноги, отряхивая брюки и коротенькую шубку.

– Ну что, пойдем отсюда? – он тоже вскочил на ноги одним гибким движением.

– Нет, подождите…. Лазор…. Кажется, у меня больше не трясутся руки. Теперь я вас хочу сфотографировать. Нет, не на стене – просто вот так облокотитесь о парапет, чтобы получилось на фоне…. как вы тогда сказали – ледяной серебряной пены?

(Так, завязка вроде есть. Герой пока ведет себя героически и весьма правильно – ну что может быть более избито и канонично, чем познакомиться с девушкой, спасая ее в беде? Так держать – и получится отличный женский роман!)

Когда они подошли к киоску с сувенирами, там, естественно, не было уже никакой Генны. Все правильно, автобус с экскурсионной группой уже полчаса как уехал в тот самый заповедник деревянного зодчества, куда Мара совсем не рвалась.

– Теперь вернутся не раньше пяти, – Мара бросила озабоченный взгляд на часики. – Даже не знаю, что делать…. В Славском районе, где старинные церкви бизантской веры, я уже была….

– Слушайте, Мара, я знаю тут поблизости одно маленькое и очень уютное кафе. Если вы не против, мы могли бы неплохо посидеть там и отметить наше…. э-э…. случайное знакомство.

– Разумеется, я не против, – ответила Мара как можно более спокойно и сдержанно. Этот Лодор-Лазор чем-то привлек ее с самой первой минуты, но было бы недостойно и неправильно показать это первой. В конце концов, она не какая-нибудь Генна, а единственная дочь профессора химических наук Юлантиса, девушка из семьи в высшей степени респектабельной….

Декабрьский день, один из самых коротких в году, медленно клонился к закату. Они шли по узенькой тропинке через парк, и снег похрустывал под их каблуками….

…. – Знаете, Мара, это у меня, наверное, что-то вроде навязчивой идеи – в любом месте, вроде этой крепости, не успокоюсь, пока не заберусь повыше и не полюбуюсь, как там оно сверху…. Из-за этого у меня один раз, еще в школе, вышли серьезные неприятности. Наш класс по международному обмену на два месяца отправили в Венку, в город Агату. Ну, как водится, тоже водили по всяким достопримечательностям – и в том числе затащили в бизантский монастырь. Ходили, смотрели, никто за нами особенно не следил…. А был у нас в классе такой Ксавер Раески, с которым всегда что-то случалось. И поспорил он с со мной и еще двумя мальчишками, что залезет на монастырскую колокольню и прозвонит первую фразу старого государственного гимна Ругиланда, еще довоенного. Так сказать, в назидание потомкам. Слово за слово…. короче, я вызвался лезть вместе с ним. Якобы для контроля…. Самое смешное, что мы действительно залезли и действительно позвонили в колокола….

– И что с вами было после этого? – спросила Мара, затаив дыхание. – Вас же могли сразу же выслать из страны – за старый-то гимн…. Там же есть слова, которые венцы всегда расценивали как оскорбление национального достоинства!

– А вот и нет, – усмехнулся Лазор. – Нам, конечно, попало, но не больше, чем за обычное хулиганство. Дело в том, что звонить в колокола не умея – дело совсем не простое. И при всем музыкальном слухе Ксавера – кстати, я ему не помогал, – вместо «Вечно стоять Ругиланду» у него вышло нечто, больше всего похожее на воленскую народную песню «Там за Танаис-рекой».

Мара тихонько фыркнула, представив себе это.

– А вот и кафе, – Лазор потянул на себя тяжелую дубовую дверь, над которой светилась вывеска «У старой лошади».

Они расположились в уголке, там, где за их столик не смог бы подсесть никто третий и куда почти не падал свет. Молодая официанточка, поглядывавшая на Лазора с откровенным интересом, принесла им кофе-гляссе, пирожные, желе и небольшую бутылочку «Черного бальзама» – как раз на два бокала….

– Такие деньги…. – непроизвольно вырвалось у Мары.

– Мари…. Можно, я буду звать вас Мари? Вам так больше идет…. Так вот, Мари, я уже говорил, что получил аванс в «Новостях Гинтары», и весьма приличный. И здесь отмечаю не только знакомство с вами, но и свое новое назначение.

– А раньше где работали?

– Два года в Гайе. Дыра дырой, Плескава по сравнению с ней просто метрополия. Никаких событий и тупая окружная многотиражка.

– Так это значит – сколько вам лет?

– А сколько дадите? – он хитро прищурился.

– Ну, если уже два года работали, то двадцать три, может быть, двадцать четыре….

– Последняя цифра абсолютно правильная, – улыбнулся Лазор.

– А что, я так молодо выгляжу?

– Именно что молодо, – Мара ковырнула ложечкой желе. – То есть – от двадцати до тридцати, точнее определить невозможно. А мне вот только двадцать, в мае будет двадцать один. Пятый курс, короче.

– И конечно же, медицинского? Веяние времени….

– Почти угадали. Тонкая химтехнология, кафедра фармахимии.

Диплом пишу по инсулину человека и животных. А в медицинский я недобрала одного балла, не пропускать же было год….

– Какая вы положительная, Мари, – он снова усмехнулся лукаво и маняще. – Серьезная современная девушка. Не то что я, старый разгильдяй – журналисты и все-то такие, а уж я….

Слушайте, положительная и серьезная Мари, а вам не кажется, что обращение на «вы» между нами выглядит немного нелепо?

– Не знаю…. – растерялась Мара. – Так положено…. мы ведь только сегодня познакомились….

– Да, но зато при каких обстоятельствах! Впрочем, если вас больше устроит полное соблюдение ритуала, то здесь как раз хватит «Бальзама». Ну что, выпьем?

Его янтарные глаза смотрели на нее так призывно, что она не могла не кивнуть. Лазор быстро разлил по бокалам содержимое бутылки, и они переплели руки.

– За тебя, прекрасная Мари!