Гувернантка

– Мне осталось прополоть еще один ряд роз, тогда и приду, – не поднимая головы, ответила я.

– Она знает, что ты работаешь, но все же послала за тобой. Значит это очень важно, – настаивала монахиня.

– И что может быть важнее, чем освободить грядки от ненавистных сорняков? – вытерев о фартук, испачканные руки, пробурчала я.

Оставив работу, я побрела в кабинет к матери-настоятельнице. Кабинет был простенький: белые стены, простая мебель и потертый ковер на полу. Только стол был красивый – мощный, дубовый с интересной резьбой по бокам. Одна знатная дама подарила стол монастырю. Матушка сидела за ним и что-то читала.

– А Аннушка, заходи, – приветливо сказала мать-настоятельница.

– Я в саду полола кусты роз.

– Да я знаю. Ты постоянно занята работой и перестала совсем улыбаться, с тех пор как девочки разъехались, – с тревогой сказала матушка Мария.

– У них есть семьи, которые их ждут и любят, а у меня нет никого. Вот я и работаю, чтобы не думать об этом, – грустно вздохнула я.

Мать-настоятельница погладила меня по голове. Она всегда относилась ко мне с материнской теплотой. Иногда, она даже называла меня «моя девочка». В такие моменты мне ужасно хочется, чтобы она была моей мамой. Мечты… мечты…

– Сегодня я получила приглашение к герцогине Генриэтте на чай, – откидываясь на спинку стула, сказала матушка Мария.

Я вопросительно подняла на нее глаза.

– Ты совсем загрустила, и я решила взять тебя с собой в гости, – продолжала она.

– А можно, правда, можно мне поехать с вами? – оживилась я.

– Конечно можно. Решено. На следующей неделе мы едем в гости, – торжественно провозгласила мать-настоятельница.

– Ой, спасибо, спасибо большое, – бросилась я к матушке Марии и обняла ее.

– Ну, все, все. Иди отдыхать, на сегодня работать достаточно.

Неделя пролетела незаметно. Наступил день поездки.

Проснулась я рано утром. В деревне, располагавшейся неподалеку, только начали петь петухи. Их звонкие крики долетали до монастыря, отражаясь от каменных стен. Какое же платье надеть? Гардероб у меня был более чем скромный: форма для занятий и еще три платья. Но сегодня такое важное событие. Я еду в гости к самой герцогине. Вот это, сиреневое с кружевной оборкой, я думаю подойдет. Теперь пора подумать о прическе. Хотя какая может быть прическа. В монастыре нет парикмахеров. Обычно воспитанницы собирают волосы в хвостик или заплетают косу. Став перед небольшим зеркалом, висящим на стене, я аккуратно собрала волосы в хвостик. Вот я и готова, а стрелка на часах словно замерла. Когда же приедет карета? Словно в ответ на мои мысли за воротами раздался стук копыт. Герцогиня прислала экипаж. Опрометью я сбежала вниз. Возле огромных дубовых ворот монастыря матушка Мария давала последние наставления монашкам. Проскользнув через открытую калитку, я выскочила на улицу. Передо мной стояла прекрасная карета, словно приехавшая из сказки «Золушка». Просто не верится, что я бедная сирота, поеду в гости к знатной даме, да еще в таком экипаже, запряженном четверкой гнедых лошадей.

Мать-настоятельница вышла из калитки в сопровождении сестры Джулиан, высокой, хмурой женщины средних лет.

– Я уеду на день, а ты проследи, чтобы сестры проредили морковь и свеклу на грядке.

– Хорошо, матушка.

– И еще, приедет Джон Хиггинс, из деревни. Я просила его убрать прошлогодний мусор из погреба. Посмотри, чтобы все хорошенько убрал. И заплати два шиллинга. Мы так договаривались, – строго сказала мать-настоятельница, отдавая последние указания.

Она улыбкой посмотрела на меня.

– Анна, ты уже спустилась? Вот и хорошо. В путь.

– Хорошей дороги, – пожелала сестра Джулиан.

Вблизи карета еще прекраснее. В нерешительности я замерла перед экипажем. Кучер, одетый в темно-зеленую, расшитую золотом, ливрею, спрыгнул с козлов. Снял шапку и почтительно поклонился. Открыл дверцу кареты и опустив подножку, проговорил:

– Прошу матушка.

У него оказался приятный бархатный голос. Матушка уселась в карету.

– Прошу вас, мисс, – обратился он ко мне.

По телу пробежала дрожь. А ноги стали ватные. Подойдя ближе, я лучше его рассмотрела. Передо мной стоял молодой юноша с красивой улыбкой, а ветер перебирал его светлые волосы.

Поставив ногу на скрипнувшую подножку, опершись на протянутую руку кучера, я неловким прыжком оказалась внутри кареты.

Дверца захлопнулась, карету качнуло, когда кучер вскочил на козлы. Вожжи щелкнули и экипаж не спеша, покатился по дороге, увозя меня от ворот монастыря. Внутри карета оббита бордовым бархатом, а на сиденьях лежали бордовые с оборочками подушки. Матушка Мария расположилась напротив меня. Она задумчиво смотрела в окно на проплывавшие зеленые холмы Сомерсета.

Карета проехала мимо стада овец, пасущихся на поле. Молодые ягнята весело гоняются друг за другом. До чего же смешные, эти маленькие существа. Вот бы себе завести такого маленького бодливого друга. Пастух разложил завтрак на траве, греясь под лучами весеннего солнца. Копыта лошадей звонко застучали по камням моста, перекинутого через реку. Мать-настоятельница прервала созерцание пейзажа.

– Аннушка, мы едем к герцогине Генриэтте, она моя давнишняя подруга. Я знакома с ней с детства. Впервые мы встретились, когда мне было пять лет. Она немного старше меня, но мы быстро нашли общий язык. С тех пор крепкая дружба связывает нас. Она очень красивая и добрая женщина. Скоро ты сама все увидишь. Но судьба нанесла ей тяжелый удар. Пять лет назад умер ее муж, Генрих. Она осталась сама с двумя детьми: сыном Норманом и трехлетней дочуркой Кэтти. Но герцогиня сильная женщина, она стойко перенесла такой жестокий удар судьбы. Ты пойми, моя девочка, что мы едем к высокопоставленной знатной даме, я думаю, уроки этикета не прошли для тебя даром. Ты помнишь, как должна вести себя юная леди?

– Конечно, помню, матушка Мария! Но все равно, я немного побаиваюсь.

– Все будет хорошо, – матушка потрепала меня по голове, – но помни, что леди не должна перебивать собеседника. Голос леди всегда звучит ровно и достойно. В обществе не принято выставлять напоказ эмоции, необходимо их сдерживать, даже иногда скрывать. Помни про осанку – спина ровная и голова высоко поднята. Постарайся говорить медленнее, а то ты об этом забываешь.

– Хорошо, я буду стараться изо всех сил, – заверила я.

– Вон, за тем холмом, уже виднеются башенки особняка герцогини.

3

Карета подъезжала все ближе. Серый особняк, как огромная гора, возвышался над зелеными кронами многолетних дубов парка, разбитого за въездными воротами. Средневековое здание с маленькими башенками, сложенное из массивного камня, выглядело словно волшебный замок из легенд о короле Артуре. Я все книги о нем перечитала в библиотеке. Казалось, что сейчас по подъездной аллее, выедет сэр Ланселот в блестящих доспехах на белоснежном жеребце. Но вместо красивого рыцаря, на аллее показался низенький старик, одетый в темно зеленую ливрею, распахнувший нам кованые створки скрипучих ворот. Лошади весело побежали по засыпанной песком дорожке, ведущей к главному входу. Объехав огромную клумбу, карета остановилась. Кучер ловко спрыгнул и, открыв дверцу, помог нам выйти. Парадная огромная дверь распахнулась и из нее пулей вылетела высокая, грациозная женщина лет сорока. Светлые волосы уложены в аккуратную прическу, глаза радостно блестят. Лиловое платье, расшитое золотом, с оборочками в три яруса, подчеркивает хрупкий стан. Она мгновенно преодолела ступеньки лестницы, и кинулась в объятья матери-настоятельнице. В эту минуту в дверях показалась молодая девушка со шляпкой в руке.

– Ваша светлость, вы не надели шляпку, – запыхавшись, проговорила девушка. Горничная невысокого роста, полненькая молодая девушка, с золотыми волосами и россыпью веснушек на лице. Платье цвета аквамарина скрывает ее полноту. Выглядит она просто сказочно.

– Здравствуй, моя голубушка! Как добрались? – обнимая мать-настоятельницу, заговорила герцогиня.

– Доехали отлично. Дороги уже подсохли, грязи нет, – ответила матушка Мария. Она немного отодвинулась, разглядывая герцогиню, – а ты, я смотрю, выглядишь как всегда великолепно.

В ответ, герцогиня, засмеявшись, крепко обняла матушку.

– А это, что за юная очаровательная леди приехала с тобой? – леди Генриэтта пристально посмотрела на меня.

– Это Анна, моя воспитанница, – с гордостью сказала матушка Мария, повернувшись ко мне.

– Ах, Анна! Ты так повзрослела. В какую же красавицу ты превратилась. Когда же я видела тебя в последний раз?! Ты была совсем маленькой девочкой. Сколько же тебе тогда было?! Лет десять, нет девять. Да точно девять.

– Анне было восемь, когда ваша светлость приезжала в монастырь, – ответила мать-настоятельница.

– Ты была такая смешная с закрученными к верху косичками, вздернутым носиком и перепачканным яблочным джемом лицом. Какая ты стала красивая. Так изменилась, вот только глаза остались прежние, блестят, как и раньше, словно две звездочки.

– Добрый день, ваша светлость, – медленно проговорила я, помня о правилах этикета. Хотя, мне кажется, герцогиня сама забыла обо всех правилах. Говорила она быстро, при этом, не переставая обнимать мать-настоятельницу. Да, похоже, о правиле сдерживать эмоции, она напрочь забыла.