Заложник любви

– Ну что вы! – добродушно отмахнулась Лутковская. – Кирюшей Лия сама занимается. И потом, у него есть чудесная няня Фая!

– Няня Фая? – переспросила детектив.

– Да, Фаина Михайловна Ермолаева. Но она еще совсем молоденькая, поэтому ее все Фаей зовут. Но вы не думайте, – словно бы спохватившись, проговорила Аграфена Тихоновна, – Фаю мы не с улицы взяли, нам ее прислало серьезное агентство. У девушки педагогическое образование и просто талант воспитателя. И характер у нее замечательный! – добавила Лутковская, кстати вспомнив о том, что Фаина и ее избавила от лишних хлопот.

– Хорошую няню, как я слышала, найти сейчас нелегко, – проговорила Мирослава.

– И не говорите! – охотно согласилась Лутковская. – Нам с Фаей повезло! Вот и сейчас она согласилась без демонстрации какого-либо недовольства подержать Кирюшу у себя.

– Что значит, подержать Кирюшу у себя? – удивилась детектив.

– Да вы не беспокойтесь, – проговорила Аграфена Тихоновна, – Фае можно полностью доверять. К тому же девушка живет не на съемной квартире, а в своей. Она ей от прабабушки досталась.

Мирослава подумала про себя: «Это не мне нужно беспокоиться, а вам, вернее, матери ребенка».

Точно угадав ее мысли, Лутковская сообщила:

– Мы же не на честное слово Ермолаевой поверили, хоть она и из надежного агентства пришла, Лия все проверила и перепроверила.

– Хорошо, – сказала Мирослава, – я поняла, что Фаина Ермолаева – надежный человек и отличная няня, которой можно доверять. Я не поняла другого, почему Кирюша живет не дома, а у няни? – сказала Мирослава.

– Во-первых, дома сейчас гнетущая обстановка, сами понимаете, – принялась объяснять Лутковская, – а во-вторых, я забыла вам сказать, что Лия была серьезно больна.

– Как же в таком случае, празднуя День всех влюбленных, Леонтий веселился с пятью женами, а шестая лежала в постели?

– Ну что вы! – искренне обиделась за своего воспитанника Аграфена Тихоновна. – Лия заболела после того, как Леонтий ушел и не вернулся!

– Как же это случилось?

– Очень просто! Девочка беспокоилась и то и дело выбегала на улицу, не всегда как следует одевшись. Вот и простыла! У нее поднялась высокая температура, кашель, насморк! Естественно, что Кирюшу было решено оставить у Фаи.

– Понятно, – кивнула Мирослава. – Леонтий уехал из дома на своей машине?

– Да. На черном «Лексусе».

– Куда делся автомобиль?

– Никуда он не девался. Машину нашли недалеко от проруби.

– Теперь же, Аграфена Тихоновна, я попрошу вас, – она пододвинула Лутковской лист бумаги, – написать мне имена, отчества, фамилии, адреса и телефоны всех жен и детей Леонтия. Также координаты бывшего партнера его отца и няни.

– Хорошо, – кивнула женщина.

– У Леонтия были друзья?

– Никаких особых друзей у Леонтия не было, – вздохнула Лутковская. Подумала и добавила: – В отрочестве и в юности он дружил с Васей.

– А полное имя Васи?

– Василий Сергеевич Кармазин.

– Вы знаете, где он живет?

– Да, конечно.

– Пишите. И номер его телефона.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответила Лутковская. – Мне не приходилось ему звонить.

– Что ж, – едва заметно вздохнула Мирослава, – ограничимся пока его адресом.

Аграфена Тихоновна кивнула и продолжила писать, заполняя страницу своим аккуратным убористым почерком.

После того как Мирослава пробежала глазами написанное, она спросила:

– Аграфена Тихоновна, вы помните фамилию следователя, который занимается делом Леонтия?

– Конечно, помню, – сердито ответила Лутковская, – как такого забудешь?!

– Назовите мне его фамилию, пожалуйста.

– Наполеонов его фамилия! Александр Романович! От горшка два вершка! – Глаза Аграфены Тихоновны метали громы и молнии.

Мирослава облегченно выдохнула. Такой расклад ее вполне устраивал. «Достал Шурка бедную женщину», – подумала она про себя и отправила Лутковскую к Морису заключать договор. Перед этим она предупредила женщину, что, если после проверки всех фактов агентство убедиться в том, что следователь прав, ей все равно придется оплатить ежедневные расходы детективов. Аграфена Тихоновна покорно кивнула. Мирослава же, глядя на измученное лицо женщины, решила про себя, что вернет ей аванс, вычтя только сумму на расходы, если, конечно, Свиридов по доброй воле нырнул в прорубь. В чем она сама сильно сомневалась, иначе не взялась бы за расследование.

Глава 5

После составления договора и получения аванса Миндаугас проводил женщину до автомобиля и открыл ворота. По тому, как она тяжело забиралась на место водителя, он понял, что Лутковская сильно устала. Возможно, не столько физически, сколько морально. «И ее можно понять, – подумал он, – всю свою жизнь она отдала семье Свиридовых, и вот не стало последнего из них, если, конечно, не считать детей Леонтия. Но навряд ли Аграфена Тихоновна к ним привязана так же сильно, как к самому Леонтию. И теперь, можно сказать, она осталась одна на старости лет. Хорошо еще, если скопила деньги для безбедного существования». Морис тихо вздохнул и, закрыв ворота, побрел к дому.

Мирославы в кабинете не оказалось. Можно было набрать номер ее сотового и выяснить, где она. Правда, бабушка надвое сказала об удаче такой попытки. Сотовый мог валяться на столе в кабинете, в спальне, в гостиной. Иногда он находился на диване под брюхом у сладко спящего Дона. Так что проще просто обойти дом. Интуиция подсказала ему верный маршрут, и он нашел Волгину на кухне. Она как раз заварила чай и уже налила в свою чашку. Увидев вошедшего Мориса, она спросила:

– Тебе налить?

– Если не трудно, – ответил он.

– Конечно же, трудно! – воскликнула она. – Но ради тебя я готова на все.

– Свежо предание, – усмехнулся он.

Но чай она ему все же налила. А он достал из буфета слойки с яблоками и поставил их на стол. После чего спросил:

– Ужинать будем?

– А мы что делаем? – ответила она, откусив кусочек слойки.

Морис тихо рассмеялся:

– Слышал бы Шура ваши слова.