Убийственная страсть

– Потому что она всегда голодная.

– Голодная? – переспросил оперативник.

– Не в смысле еды, – хмыкнул мужчина, – а в смысле секса. Так жадно набрасывается, что того и гляди съест.

– Вот оно что, – протянул оперативник.

– Так что я почти уверен, что она холостая.

– Вы всегда встречались в одном и том же месте?

– Да.

– В её квартире.

– Это не совсем её квартира. Она говорила, что снимает её.

– Специально для встреч с вами?

– Для встреч, – многозначительно кивнул Лавренёв и добавил: – подозреваю, что не только со мной.

– Вы думаете, что у неё были другие мужчины?

– Кто её знает, – протянул мужчина.

– Проверить не пытались?

– Шутить изволите?

– Какие же здесь могут быть шутки.

– Тогда пошевелите мозгами, зачем мне её проверять? Кто она мне, жена? Невеста? Постоянная подружка?

– Любовница.

– Вот именно! К тому же я сам не святой. Кроме неё и с другими порой встречаюсь, особенно если приспичит, а телефон Анжелики молчит.

– Понятно. Когда вы видели её последний раз?

– Полторы недели назад.

– Всё было как обычно?

– Точно. А чего вы ко мне пристали-то с этой Анжеликой?

– В квартире, где вы встречались, произошло убийство.

– Брешешь! – слишком уж эмоционально отреагировал Лавренёв.

– Выражения подбирайте, – строго проговорил Усольцев, – брешут собаки. А вы разговариваете с сотрудником полиции.

– Извиняйте! Сорвалось. Так что же, Анжелику убили?

– Нет.

– Слава богу! – искренне вырвалось у мужчины.

– Но, возможно, убила она, – проговорил оперативник.

– А чем его убили? – спросил Лавренёв.

– Ножом.

– Тогда это не она.

– Почему вы так решили?

– Потому что Анжелика, как гоголевская панночка, могла только заездить мужика до смерти. Убивать его ей ни к чему.

– Как знать.

– Если вы её не нашли, – опомнился Лавренёв, – то как вы вышли на меня?

– Соседи видели вашу машину и запомнили её номер.

– До чего старухи пошли глазастые, – хмыкнул мужчина, – нацепят на нос по шесть очков, прямо как мартышки из басни Крылова, и ничего не проскользнёт мимо их ока.

Усольцев подумал про себя, что Зою Константиновну Семилукову в старухи записывать явно рановато, но разубеждать свидетеля в его заблуждении не стал.

– У вас есть номер телефона Анжелики? – спросил он.

– Есть, – кивнул Лавренёв.

– Я попрошу вас продиктовать мне его.

– С превеликим удовольствием, – расплылся в улыбке Лавренёв, – да только телефон её уже несколько дней молчит.

– Не важно. Диктуйте.

Записав продиктованный номер телефона таинственной сладострастницы по имени Анжелика, оперативник покинул квартиру заметно пригорюнившегося горе-любовника.

Улов был явно невелик. Но что делать. Первым делом Усольцев выяснил, на кого был зарегистрирован номер телефона. Владелицей номера оказалась некая Мария Ивановна Переверзьева. По адресу, который женщина оставила при регистрации, и отправился оперативник.

Но его ждала неудача. Переверзьевой уже два с половиной года не было в живых. Скончалась она в возрасте девяносто девяти лет от естественных причин, как сказал её внук – от старости. На вопрос оперативника, был ли у его бабушки телефон, мужчина ответил, что был, но доисторический. Поэтому, как предмет, не имевший никакой ценности, он был выброшен на помойку вместе с другим хламом, хранившимся в квартире старушки.

– А симка? – спросил Усольцев.

– Симки в аппарате не было, – ответил внук.